========== ГЛАВА 10: РИАННОН ==========

МИНИ-ОТЕЛЬ «БРЫКАЮЩАЯСЯ ЛОШАДЬ»

17:07

Малдер плюхнулся на вторую ступеньку крыльца и всмотрелся в пустой горизонт. Пальцы чесались от желания повертеть баскетбольный мяч или полузгать семечки – да чем угодно заняться в ожидании возвращения Скалли. Его звонки остались неотвеченными и невозвращенными: должно быть, плохой сигнал, или же она выключила телефон. Он пытался было подрочить в ванной наверху и уже почти достиг эрекции, думая о белых трусиках Сигурни Уивер из «Чужого»,но потом заметил пятнышко крови Скалли на полу, и дальше дело не пошло. Да и на пробежку было не отправиться. Вдруг она бы вернулась в его отсутствие?

Он был на взводе, не мог перестать нетерпеливо притопывать. Ему отчаянно хотелось сделать хоть что-то.

Малдер постучал голой ступней по затертой коричневой полосе на белой краске. Над ухом жужжали комары, и он отмахнулся от них. Воздух был теплым, небеса – ясными, а он чувствовал себя несчастным.

Когда он уже собирался достать телефон и снова попробовать дозвониться до Скалли, позади него жалобно скрипнула входная дверь. Рианнон вышла из дома, неся в руках разномастные керамические тарелки, и поддела его ногой. Он отодвинулся, чтобы предоставить ей место.

– Поешьте что-нибудь, – сказала она, садясь рядом. Тарелки были наполнены источавшим простой, свежий, кисловатый аромат пирогом с ревенем, из которого, подобно мечу короля Артура, торчала вилка.

Малдер неохотно взял предложенное. Пальцы Рианнон, когда он слегка задел их, забирая тарелку, казались по-зимнему ледяными.

– Я только что говорила с Тео, – сообщила она, откусив кусок пирога, и уставилась в пространство. – Дана в порядке. Я знаю, что вы беспокоитесь. Она отправилась на ферму Дейли.

Он уже и сам об этом догадался, причем изначально. Разумеется, она на ферме Дейли. Парень был подозреваемым, в конце концов… или если и не подозреваемым, то по крайней мере представлял интерес для следствия. Но ей не следовало отправляться туда одной.

Только не после прошлой ночи.

В дверь с внутренней стороны поскреблись, и, отклонившись назад, Рианнон открыла ее, выпуская Гипатию. Собака протрусила на крыльцо, шумно обнюхала его и вернулась к ним. Она уселась спиной к Малдеру, повернула голову и принялась нализывать его ухо. Он попытался отстраниться, но деваться было некуда.

– Вы ей нравитесь, – тепло, по-матерински улыбнувшись, заметила Рианнон.

– Я бы предпочел обратное, – проворчал Малдер, но опустил руку и положил ее на хвост собаки. Он был костлявым на ощупь под кучерявой и мягкой шерстью.

Рианнон указала подбородком на нетронутый пирог.

– Ешьте, Фокс. Он не отравлен, – сказала она, языком слизнув крошку в уголке рта.

– Не голоден.

– … И не зачарован.

Малдер резко поднял голову.

– Просто старый добрый ревеневый пирог, – продолжила она. – Хотя, кажется, я положила в него слишком много корицы.

Малдер воззрился на нее с внезапно проснувшимся интересом, всматриваясь в ее симпатичный ястребиный нос и морщинки, исходящие из уголков ее глаз, словно солнечные лучи.

– Тео упомянул… что у вас есть вопросы, – заметила она. – О моей семье. Он предпочел бы, чтобы я не говорила с вами, но мне нечего скрывать. Он слишком уж стремится меня защитить.

Нервы Малдера загудели в тревожном волнении, побудив его отставить тарелку в сторону. Гипатия просунула голову под его руку, но Рианнон прогнала ее нетерпеливым щелчком.

– И я могу сказать… исходя из вашего характера и того, что прочитала по вашей ладони… что вы поверите мне.

– Я слушаю, – сказал Малдер.

Рианнон положила еще один кусочек пирога в рот, задумчиво прожевала и подтянула ноги, скрестив их и стиснув лодыжки, словно подросток.

– Почему бы вам не спросить о том, что вы хотите узнать?

Малдер принялся не спеша обдумывать ее слова, поглаживая Гипатию по хвосту.

– Почему у вас в доме только женские фотографии?

Рианнон медленно моргнула, а потом ее лицо озарила мягкая, загадочная улыбка.

– Мы, женщины Бишоп… мы никогда не нуждались в мужчинах.

– Что это значит?

– Это значит, что у нас нет сыновей. Что у нас нет отцов. Только мы, девушки.

Малдер сглотнул.

– Так… что с ними случается? Вы избавляетесь от зародышей мужского пола? Отдаете детей в приемные семьи? Отцы ваших детей хотя бы знают, что стали отцами?

– Вы меня не слышите, Фокс. Женщинам Бишоп не нужны мужчины. Никогда не были нужны. Ни для чего.

Тут до него начал доходить смысл ее слова, и Малдер ощутил покалывание в затылке.

– Вы все выглядите одинаково. Вы и ваша мать… каким-то образом… один и тот же человек? Что-то вроде… копий? Клонов? – Он лихорадочно перебирал в памяти образы Курта Кроуфорда, резервуаров цвета водорослей, пяти высоких бездушных Самант в лабораторных халатах.

Рианнон звонко рассмеялась в ответ, с грустью смотря на озеро.

– Нет, Фокс. Мы с матерью определенно не были одним и тем же человеком. Не знаю, как это работает, и почему Бишопы до меня обзаводились дочерьми. Они у них просто были. До меня. У меня никогда не было детей. И кажется, мне уже поздно рожать.

– Так у вас… нет идей по поводу того, почему вы никогда не забеременели?

– О, у меня есть идеи, могу вас уверить. Мы все платим цену за преступления, которые совершили.

– А вы совершили преступление, Рианнон? – понизив голос, спросил он.

– В глазах матерей, да. – Она разгладила платье на коленях. – Так что род Бишопов закончится на мне, – добавила она. – Или, по крайней мере… мне так казалось, пока мои девочки не пришли ко мне. Пришли домой.

– И вы их обучили.

Рианнон улыбнулась.

– Мэрион и Анна несут в себе гораздо больше, чем я – в себе. Я думала, что матери не сочтут возможным даровать им… я думала, способность разделится каким-то образом, но этого не случилось. Она удвоилась.

– Способность?

– Анна была не такой ответственной, как Мэрион, – вздохнула Рианнон. – Мэрион принадлежит к культуре и сообществу, в которых к подобному относятся несколько серьезнее. Но меннониты… Анна была опьянена силами, которые внезапно получила, независимостью, которую они ей дали.

– Особенно учитывая детство с таким братом, как у нее, – вставил Малдер, лихорадочно перебирая в уме старую справочную литературу, фольклор – все, что он мог прочитать, увидеть или услышать по данной тематике. Ему пришлось заставить себя успокоиться, заставить себя не забрасывать ее вопросами. Она впускала его в свой тайный мир, и ему не хотелось облажаться.

– Да, особенно вынеся жизнь с Авелем, – согласилась она. – Она сделала так, чтобы он не мог приходить в этот дом и в закусочную, когда она работала. Он мог подходить к подъездной дорожке, но не дальше.

Малдер кивнул, затаив дыхание, и попробовал собраться с мыслями.

– … Рианн…

– … Она больна, верно? – спросила Рианнон.

Он удивленно моргнул.

– Я почувствовала это, когда мыла ей волосы этим утром. Я почувствовала это внутри нее.

Малдера охватила внезапная отчаянная надежда.

– Вы можете… вы можете что-нибудь сделать? Можете помочь ей?

– Боюсь, что нет. Извините.

– Хизер… из закусочной… рассказала мне историю о ребенке, который…

– Я не моя мать.

– Это из-за вашего… как вы это назвали, преступления?

Она открыла рот, но потому как будто передумала и вновь его закрыла.

– Фокс, – после долгой паузы продолжила она, не отрывая взгляда от медленно опускавшегося за горизонт солнца. – Мне кажется, я знаю, что происходит и почему, и мне кажется, я знаю, как это остановить. Но вы должны помочь мне, понимаете? Ничто не должно мне помешать.

– Не уверен, что смогу это сделать, Рианнон, – отозвался он. – У меня есть определенные обязательства, протокол, которому я должен следовать, напарник, перед которым отвечаю.

– Если вы хотите обеспечить безопасность Даны, выбора у вас нет. – Рианнон выпрямила ноги, забрала у Малдера нетронутую тарелку и встала. – Оставайтесь поблизости от «Брыкающейся лошади». Здесь она будет в безопасности.