— Три евро, — с ухмылкой сказал Бальтазар, поливая свой блин джемом. — А ты как думал? Халява, приди? Фиг тебе.

— А в лобешник? — развернув батончик, отозвался архангел.

Сюзанна выдавила из себя подобие улыбки и только хотела что-то сказать, как посреди кухни, под шелест величественных крыльев, появился… Михаил. От неожиданности Гавриил взвизгнул, уронив на пол сладость.

— Михаил, — протянул он, незаметно поднимая «Баунти», — как я рад тебя видеть! Братюня!

— Театральная постановка, — ответил архистратиг.

Он заметил под столом фиолетовый фитбол с торчащими шипами и, выкатив его, присел на мяч.

— Пап, а ты?.. — облокотившись о столешницу, Сюзанна взяла в руки свою чашку с чаем.

— Я не могу проведать своего ребёнка?

— Можешь конечно, — наконец-то подал голос Бальтазар. — Михаил, э-э-э-э, располагайся и чувствуй себя как дома. Хочешь блинчики?

— Спасибо, нет. Кстати, Бальтазар, сколько ты будешь бездельничать? Мне известно, что сегодня у вас показательный смотр гарнизона. Будете демонстрировать свои боевые навыки и тренировки Рафаилу. Я почти на все твои проделки закрываю глаза, но… Всему есть мера. Не забывай: ты служишь мне.

— Я просто… — дожевав блин, попытался оправдаться Бальтазар, осознавая, что архистратиг имеет власть над ним и может сделать всё, что угодно. Особенно сейчас, когда в сердце поселилась запретная любовь к его дочери. — Не знал.

Ангел встал и вышел из-за стола.

— Теперь знаешь, — ровно и спокойно ответил Михаил. — Отправляйся на Небеса, — щёлкнув пальцами, он переместил непокорного солдата в Эдем.

— Папа! — возмутилась Сюзанна.

— Бальтазар — мой воин, помни об этом.

Гавриил, который до этого молча уплетал конфеты, слушая разговор, произнёс:

— Ты всё тот же великий командир, братюнь, строгий, властный. Наводишь страх на всех своих подданных — скука смертная.

Сюзанна сменила место дислокации, теперь присев возле архангела.

— Поговорим о тебе? — архистратиг задумчиво провёл пальцами по шипам фитбола, дополнив: — Твоё чудесное воскрешение… Раз уж мы встретились, расскажи мне всё. Не смей что-либо утаивать или лгать.

Гавриил переглянулся с племянницей и, осознавая, что выбора нет, принялся вкратце рассказывать. Михаил внимательно слушал, не перебивал и не комментировал, а Сюзанна от ужаса прикрывала ладонью рот. Подробно узнавать о пытках, которые переносил дядя в плену Асмодея она не могла. Хотелось прижаться к нему и заплакать.

— То есть он себе твою благодать вкалывал? — уравновешенно, без лишних эмоций спросил Михаил.

— Агась, — кивнул Гавриил. — Таким образом он становился сильнее. Но моя благодать уже немного восстановилась. Я даже могу применять некоторые способности. Мало, но могу.

— Ты ведь проучишь наглеца, пап? — с надеждой спросила Сюзанна.

Не дав архистратигу ответить, Гавриил продолжил:

— Сюзон, не стоит. Пускай твой папаня оставит это дело мне. С Асмодеем у меня личные счёты и я не остановлюсь, пока не сведу их. Я сам хочу отомстить ему и отомщу — сожгу его тушку. Тем более, мне никогда не нравился его сраный белый костюм. Дерьмо собачье.

— Да будет так, — хлопнув в ладоши, сказал Михаил и поднялся. Тоже самое сделал и его младший брат.

— Если исповедь закончена, — Гавриил схватил из вазы конфету и, развернув её, отправил целиком в рот, — я сваливаю. Очаровашка Шанталь соскучилась уже. Тем более, она обещала прикупить для меня новое кружевное бельё. Не терпится увидеть её в нём.

— Ты не меняешься, брат, — дельно подметил архистратиг. — В любом случае, если захочешь вернуться — Небеса для тебя открыты. Решай сам.

— Я польщён, но пока нет. В свободном Париже буду наслаждаться жизнью. Честь имею, — младший архангел отвесил шуточный поклон и покинул кухню.

Сюзанна принялась убирать со стола посуду и наводить порядок. Михаил неспешно наблюдал за её действиями.

— Ты со мной останешься, папа? — взяв мусорное ведро, она тряпкой струсила туда крошки со столешницы.

— Может, прогуляемся по саду? — предложил Михаил, подавая дочери вазы с вареньем. — Мы так мало времени проводим вместе. Но ведь отец и дочь…

— Замечательная идея.

Сюзанна даже почувствовала неловкость, ведь такие моменты являлись слишком непривычными для неё. Редко когда занятой архистратиг уделял ей время. Для него всегда на первом месте стояли дела Святого воинства, а потом уже дочь.

***

— Я до сих пор не могу привыкнуть, что ты живёшь с Бальтазаром. Сколько уже времени прошло, на Небесах мы это обсуждали, но всё равно. Мне не принять этого.

— Я сотню раз повторяла, что это моё решение.

Сюзанна и Михаил шли по выложенной декоративными плитами аллее, ведущей к садовой качели. Её приобрёл Бальтазар по желанию девушки.

Милтон осознавала, что рано или поздно ей нужно будет во всём сознаться. И дело касалось не только проданной души, но и отношений с ангелом. После жарких занятий любовью с Бальтазаром Сюзанна могла твёрдо и уверенно сказать, что он стал для неё идеальным мужчиной. Она влюбилась и была вполне счастлива. Но столь светлое чувство повлекло за собой слишком много проблем. Сюзанна попросту не знала, как рассказать обо всём отцу, как раскрыть секрет и поделиться сокровенной тайной. В их положение вошёл только Гавриил, а вот архистратиг… Михаил не простит, Михаил разозлится и Михаил погубит ангела, а вместе с ним и их маленький Рай. Умрёт любовь.

От одной мысли об этом, проклятое пятно, которое не доставляло дискомфорта утром, напомнило о себе противным зудом и теперь уже болью.

— Вот и дошли. Удивительно, что даже отсюда видно Эйфелеву башню. Гениальное творение Эйфеля.

— Папа, — она присела на качелю, — а чтобы ты сделал, если бы случайно узнал, что мы с Бальтазаром вместе? Ну, встречаемся и любим друг друга?

От такого неожиданного вопроса Михаил почувствовал, как у него на голове шевелятся волосы, а в жилах застыла кровь. Сам он стал бледным, как мертвец из качественного фильма про зомби.

— Это я… Просто спросила, — заметив такую реакцию, оправдалась Милтон и добавила: — К примеру.

— Я бы сказал, что ты лишилась здравого рассудка. Тогда ты меня ошарашила новостью о переезде. Да ещё к кому! К Бальтазару! И этого было достаточно.

— То есть ты бы никогда не одобрил наш союз? — Сюзанна явно занервничала, и от этого начала быстрее чесать пятно.

— Исключено. Я никогда не дал бы разрешения на этот брак, если ты об этом. Я повесил бы его, лишь бы он не приближался к тебе. Мне стало дурно, когда я представил такую ситуацию. Ты и он — немыслимо.

Михаил уселся возле дочери, от чего качеля стала сильнее раскачиваться.

— Ясно.

— Что ты там постоянно расчёсываешь?

— Комары покусали — пустяки.

Она постоянно врала. На каждый вопрос отца она отвечала ложью, и от этого становилось на душе мерзко и противно. Но открыться не рисковала — уж слишком боялась последствий апокалиптического масштаба. Михаил устроит второй Конец Света на Земле и обратит планету в прах, если узнает, как обстоят дела на самом деле.

— Помнишь, Сюзон, как ты попала в мир За-реальности? Решила исследовать неизведанное, — внезапно спросил он, расплываясь в улыбке.

Сюзанна догадалась, что архистратиг хотел сменить неприятную ему тему.

— Такое не забудешь. Тогда я обрела себе нового знакомого…

Мир За-реальности, ещё с самого его сотворения и до современности, считался самым жутким и самым опасным местом во всём Эдеме. Творец, желая обезопасить своих детей, специально создал его на окраине Небес и установил чёткую границу, которая представлялась небожителям сияющим синим порталом. Архангелам и ангелам строго-настрого запрещалось туда ходить, и за выполнением этого правила Чак следил лично. Пока, разумеется, не бросил детей. Потом Михаил, следуя заветам сбежавшего Отца, также принялся наблюдать, чтобы никто из его подчинённых не смел переходить грани дозволенного и соваться в страшную Вселенную.