— Теперь знаю я. Я могу помочь?
— Ты существуешь, — бессмертный протягивает руку и касается его плеча. — Этого достаточно.
Все ведут свои войны. Каспер тоже. Вот только назвать её никак не может; самопознание — шаг страшный и рисковый. Но, во всяком случае, любое его сражение с самого начала меньше россыпи боли Роана. Это не успокаивает, а ранит. Каспер тянется к бессмертному и гладит его по щеке.
— Тогда будем сражаться с твоей болью… вместе.
========== «Это всё я!» (Дайки) ==========
Комментарий к «Это всё я!» (Дайки)
Для #рассказябрь2017.
Часть 28/30.
«Момент истины». Секунда, которая решает, насколько ты сильный, насколько ты храбрый, насколько ты верный. Мгновение, за которое проходят тысячи бесконечностей, но длящееся во времени реальном всего ничего. Последняя грань мужества. Последняя грань безумия.
«Каста» ненавидит врагов, ломает их, крушит и по частях растаскивает, словно свора голодных безжалостных псов. Преступная организация странных милосердия не знает, не знает и смысла этой доброты. Она не умеет прощать. Она умеет только убивать.
Его тоже убьют, но не сразу. Он теперь — находка. Истинное сокровище для тех, кто пытается прищучить, за хвосты поймать людей, что ему стали дороги. Он даже отрицать этого не может, только голову склоняет и кровь сплёвывает на пол. Резко саднит щека. Кажется, ему нехило по скуле врезали.
— И чего вы ждёте? — он усмехается. Из полного мрака прилетает второй удар, и стул падает, стукаясь громко спинкой о холодный кафельный пол, залитый чем-то алым, в разводах и грязи. Фу, отвратительно. О гигиене тут явно не задумываются.
— Говори, — звучит до металлического холодный голос, его даже поднять не пытаются. К стулу он привязан, двинуться не может, и пинок по рёбрам приходится стерпеть, сжав зубы, но краткое оханье всё равно звучит. — Ты же слабак. Ты не перенесёшь побоев.
— Отчего ж? Я сильный. Сильнее, чем думаете вы… и все, наверняка.
Он сплёвывает кровь опять. Они ничего не добьются, если будут его бить. Пусть что хотят делают.
Он не одинок в этом мире. Да, в камере он один, кроме мучителя; да, никто не пробьётся к нему со спасением из-за стен прохладных, не поднимет, раны не исцелит мгновенным прикосновением. Он здесь брошен. Он наружу уже вряд ли выйдет — нужно быть реалистом. Идёт первый день, а его уже собираются превратить в кровавое месиво. «Каста» очаровательна в своих методах, пхах.
Кашель в лёгких заглушается ударом. По почке попали. Не особо опытный у него мастер пыток, раз уж не сразу во все больные места бьёт.
— Чья это была идея? Кто руководил операцией? Кто ваш лидер? — его равнодушно спрашивают. Снова пинок. Он захлёбывается и отворачивает голову; вместе с кровью течёт слюна, он наверняка премерзко выглядит. — Как ты жалок. Побитое животное, которое не может дать отпора.
Его поднимают за волосы, и он щурится, стараясь только не подавиться. Плюёт в лицо мучителю — и влетает спиной в стену. Боль такая острая. Что почти не воспринимается рассудком. Он прикусывает щёку, чтобы не застонать, но вряд ли этой веры в себя хватит надолго.
Он верит в себя, конечно, но это ведь «Каста».
— Это всё я! — смеётся он истерично. Может, ему что и сломали, но ощущения глотаются туманом. Он не может вдохнуть. Он захлёбывается и никак не может захлебнуться. — Пошли вы!..
Если нужно, он возьмёт их провал на себя. Если нужно, если так получится. Если оно того стоит. А оно стоит, между прочим; он усмехается во весь рот, и металлический запах давит на виски, голову разбивает. Всё равно уже. Это всё он. Это он. Это он…
Дайки усмехается в лицо человеку из «Касты» и помнит, ради чего всё это терпит. Он не одинок. Он никогда не будет одинок.
Даже если это убьёт его.
========== «Никому не отдам» (Михаил) ==========
Комментарий к «Никому не отдам» (Михаил)
Для #рассказябрь2017.
Часть 29/30.
— 2010 год
Со стороны Михаила подобный поступок – безумство, причём натуральное и неприкрытое. Двадцать четыре года, совсем мало времени в NOTE, неустойчивые данные типа места жительства и деятельности – куда уж такому человеку удочерять бездомных маленьких девочек со способностью такой степени, что можно пару зданий разрушить подчистую? Правильно, никуда. Вот и организация так считает.
— Ты всё ещё полон сил, — устало замечает Борис. Он выглядит совсем измотанным, и, хотя Михаил тоже давно не спал, работая напропалую, он признаёт: другу приходится куда тяжелее. Порой ответственность становится бременем хуже, чем что-либо иное. Борису было бы лучше везде, кроме этого места, медленно высасывающего из него энергию.
— Мне наконец-то есть, за что бороться.
У Михаила и минутки толком не даётся, чтобы передохнуть. Он не особо жалуется; в тишине разливает по двум бокалам игристое вино. В нём тают сомнения. Борис, отказывающийся от выпивки всегда, теперь так изнурён, что только принимает подношение.
— Как ребёнок?
Михаил бросает взгляд на дверь. Его квартирка в Авельске совсем крохотная, не для семьи; они и сейчас не семья.
— Спит в соседней комнате, — говорит он. — Всегда сворачивается клубком, занимая минимум места. Привычка с улиц, должно быть.
Они пьют в молчании. Скулы Бориса постепенно розовеют, приобретая странный контраст с общей серостью лица и темнотой мешков под глазами. Он отставляет стакан и позволяет другу налить ещё. Михаил не знает, что ещё рассказать, но у него почему-то вырывается:
— Она мне не доверяет. Боится. Не даёт касаться себя лишний раз, близко не подходит, даже когда мы одни. На улице только держится немного ближе, но и тогда диковато сторонится. Запуганная. Такая маленькая, а уже запуганная.
— Их не били в лабораториях, — замечает Борис. — Там было хуже.
— Да, я читал доклады. Вот же ублюдки…
— Осторожно, а то ребёнок ещё услышит. — Друг ещё способен на усмешку. — Ты так заботишься о ней… Знаешь ведь, что тебе не дадут добро на её удочерение. Она останется никем для тебя.
За окном мигают окнами многоэтажки. Этот город — гнилое и свистящее ветрами место, здесь нет убежищ, которые спасли бы пару невинных душ. Спасением занимается NOTE. Но не спасает. Михаил смотрит на вино в бокале и покачивает его, заставляя напиток цвета вишнёвой крови мягко ласкать стеклянные стенки.
— Я не собираюсь отступать, — сообщает он. Там, за стенами, сопит и сны страшные видит маленький ребёнок, отчаянно в нём нуждающийся. Но дело, кажется, даже не в Насте; дело в том, что это Михаил в ней нуждается. Эгоистичное желание, да, но…
— Организация всё равно поступит по-своему.
— Я знаю. — Михаил стучит ногтём по бокалу и слушает эхо тихого звона. Пить больше не хочется. Хочется делать хоть что-нибудь, чтобы изменить решение верхушки. Что-нибудь, что позволило бы Насте остаться с ним. Что-нибудь, чтобы она больше не выглядела такой хрупкой. — Но я никому не отдам её.
Борис хмурится — устало, а не зло.
— Тогда ищи выход, — даёт он пустой совет и, понимая это, только отпивает вина. — Может, и получится что. Это же ты.
«Я верю в тебя» он, конечно, не говорит. Не в его стиле. Михаил туманно улыбается, и мысли его становятся немного светлее. Он не скрывает сомнений по поводу методов организации по «поддержке» таких опасных странных. Настя не будет в безопасности под их руководством. Но если…
— У меня есть идея, — произносит Михаил с усмешкой.
За окном рябит разводами дождей Авельск.
========== «У неё был только один шанс» (Кей) ==========
Комментарий к «У неё был только один шанс» (Кей)
Для #рассказябрь2017.
Часть 30/30.
Кей-чан знала цену своей странности. Не «ценность», а именно «цену», понятие совершенно иное и, к сожалению, более унылое. Называть себя спасителем душ было всяко интереснее, чем товаром чёрного рынка подземных тоннелей, где шёл постоянный бартер, куда её сплавили почти сразу — неприкаянную, никчёмную девчонку без прошлого и будущего, бессознательного ребёнка. Не имеющего в жизни ничего, кроме странности.
