========== «Кофе с апельсинами» (Юко) ==========
Тишина кафе успокаивает зашумевшее было волнение. За широким окном, помытым и оттого непривычно четко показывающим, кружатся в плавном танце золотисто-оранжевые листья, невесомо и игриво касаясь земли. Один листочек – кусок расплавленной, перелитой в заданную форму осени – прилипает к стеклу. Каждая жилка видна, словно это живое существо, прекрасное создание доброго сезона.
Однако осенью мир еще и увядает, и Юко не может забыть это. Медленная, тоскливая смерть каждому новому мгновению, а умытый недавним дождем город только подтверждает идею умирания.
Юко кривит ротик, поднимаются уголки мягких розовых губок. Её улыбка очаровательна и может тронуть даже засохшее совсем сердце, и девочка об этом знает. Она словно лучится; в глазах окружающих она неподражаемо мила, светла и искренняя, как ландыши, поднявшиеся через хрупкий снег.
Взгляд медово-карих глаз ловит любой отголосок чувства, любую эмоцию. Только кажется, что мысли неосязаемы – они имеют цвета, имеют скорость течения и имеют объем. Юко порой кажется, что она может коснуться их, пощупать легкую материю чьих-то мечтаний. Девочка делает вид, что верит всему, что ей говорят, но цепкий взор скользит по цветному контуру и ловит колебания. Юко нельзя обмануть. Она всегда знает, что человек хотел, что мог бы сказать.
Обманчивое представление. Юко не лицемерна, но она ведет себя с толком, улыбается. От неё не утаишь истину, от неё не спрячешь эмоции, и девочка не боится, что её когда-нибудь обманут.
Шуршащая синяя юбка, форма японской средней школы; Юко улыбается мягко и радостно, накручивая на тонкий пальчик каштановую прядку, и делает вид, что всё хорошо, хотя внутри все вянет быстрее уличных цветов в заморозки.
- Девочка, в каком ты классе? – интересуется официантка.
- А сколько лет вы бы мне дали? – игриво спрашивает Юко. Сгусток невинности и честности.
- О… лет четырнадцать.
- Почти.
Юко успокаивает себя тем, что (почти) не лжет. Ей семнадцать исполнилось, она уже не девочка, но в ауре официантки что-то заботливое и теплое. Юко боится этого тепла. Она привычна только к крепости собственных сил, уверенности в себе – и, может, периодов нежности со стороны суховатого, но горячо любимого брата. У Юко никого и ничего нет; зато она видит всё у других.
Не то, чтобы она завидовала… Просто порой Юко чувствует себя как те листья снаружи – бескрылой, но парящей в пустоте и мягко, до боли медленно падающей к холодной влажной земле.
Люди думают о ней так, как она хочет, и не важно, какой ценой достается провиденье. Если бы Юко могла выбирать, она все равно осталась бы видящей – лишь бы не быть слепой. В конце концов, у Юко еще есть что-то, что она может сделать.
…Взгляд ловит в толпе очертаний апельсиново-яркую оболочку, и Юко, сжимая руки в кулачки до побеления костяшек, отворачивается. Бывает, что цветы вянут раньше срока, но с ней такое не случится. Вздыхает уже свободнее и уходит, стараясь не давить листья ногами; в конце концов, они так схожи с ней.
Комментарий к «Кофе с апельсинами» (Юко)
Пост: https://vk.com/keisi_fox?w=wall-128532342_102
========== «Сны» (Сашка) ==========
Дымно. Жарко. Это единственное, что осталось у неё – огонь, полыхающий вокруг адским кольцом, подступающий все ближе. Видение? Реальность? Страшный сон? Может, игра больного воображения, отчаянный вопль обожженной души. Пламя все ближе, оно лижет раскаленную кожу, устилает пеплом сгоревшего мира всё кругом и поступает в легкие вместе с короткими вздохами. То ли крик, то ли немое стенание – а оно все ближе…
Воспоминание расплывчатые и мутные, так что приходится перескакивать. Пропасть времени или всего мгновение, но ощущения возвращают изломанное, израненное, издыхающее тельце на холодную жесткую поверхность, пахнущую асфальтом. Она лежит на боку, поджав ноги. Пустой взгляд устремлен на ладони, но не видит ни порезов на них, оставшихся от битого стекла, ни ссадин и ожогов, свисающей красной кожи и засохших струек крови. Она ничего не видит, а вокруг стоит гул, гул…
Она просыпается с коротким криком, звонким, как лебединая песнь, и таким же горестным, однако он таится внутри, не вырываясь наружу. Долго сидит, раскачиваясь. У неё есть отдельное местечко в этом здании, но она все равно предпочитает проводить время в кабинете Максима.
Вот и сейчас он занят работой. На дворе еще не полночь, Сашка проснулась бесшумно, и она может наблюдать, как порхают его руки над клавиатурой или возвращаются к бумагам. Лампа мягко освещает силуэт «наставника», она слегка притушена, словно он позаботился о сне Сашки, чтобы её не разбудило яркое сияние. От таких мыслей в горле становится ком. Девочка обнимает руками колени и смотрит из-под полуопущенных век на человека, который вызвался присматривать за ней. Наверно, он слишком к ней добр.
Она засыпает так же быстро, свернувшись на диване калачиком. Кошмар сменяется другим сном, более ровным и более четким.
Она – воровка в драной одежде, взъерошенная, грязная и голодная. Она не сразу понимает, что может вызывать предметы на расстоянии, но это быстро облегчает ей жизнь. Вот только желания особого нет, и не всегда получается получить необходимое, словно собственные силы ей не подчиняются. Эта девочка – безмолвный призрак, и она хочет умереть. Глупость доводит до того, что по дикой случайности она оказывается в каком-то пожаре.
Ей бы убежать, но страх парализует, сковывает все нервы. Она задыхается от ужаса, глядя на огонь, и трясется, и не знает, что ей сделать, чтобы спастись. Она почти сходит с ума от испуга, когда показывается еще кто-то. Силуэт среди пламени…
Её несут на руках. Её привозят в незнакомое место. Девчонке все равно, но постепенно становится интересно. Тогда и начинается нечто новое в её существовании взамен того, что она утеряла. Имя, возраст, дата рождения, место жительства. Ей дают не только кров и пищу, но и заботу, и занятие. Тогда она из оборванной девки становится Александрой, Сашкой-воришкой, и тогда же перестает волноваться об утраченной памяти.
Вновь просыпаясь, девочка видит, что Максим еще не ложился. Всё трудится… Если ему нужно будет выйти, он всегда может Сашку разбудить – она для этого и находится рядом. И всё же, несмотря на то, что она официально считается его ассистенткой, он о ней заботится. Как и NOTE, её новый дом.
«Спасибо,» - одними губами шепчет девчушка, вновь закрывая глаза. Она дома… И в этот раз ей снится только умиротворяющее тепло.
Комментарий к «Сны» (Сашка)
Пост: https://vk.com/keisi_fox?w=wall-128532342_120
========== «Не_доступно» (Меф) ==========
- Есть вещи, недоступные тебе, как есть вещи, тебе доступные. Почему бы не браться за то, что может принести пользу, а не разочарование?
Доступные вещи - это механика, бесконечные планы и проекты, исчерченная схемами бумага и стойкий запах краски. Это атмосфера работы, гудение машин, поскрипывание механизмов.
Недоступные вещи - это отец и… И.
Мефодий знал приоритеты, знал прогрессии, которые нынче скатывались в минус. Он знал, что не протянет долго на принципах невмешательства в борьбу, что рано или поздно придется покинуть скрежет и захламленный уют гаража.
Честно говоря - он не знал, хорошо это или плохо, но считал, что был готов. Но нет. Не был. Доступна ли ему эта борьба? Осилит ли он изнурительную напряженность?
Мефодий говорил, что Сугу прячется от мира, но на самом деле прятался сам, замыкаясь среди вечногудящих машин. Доступна ли ему была открытость?
Вот Тина считала, что да. Ее шаги отдавались в углах помещения, ее пальцы водили по масляным деталям. Голос ее сплетался с постукиванием, и Меф не мог ничем заглушить эту дивную песнь.
Тина ходила за ним, с ним и после него, и эхом отдавалось ее присутствие, и прикосновения ее отдавались теплом. Она постоянно была рядом. Прогнать - нельзя, недоступно.
Мефодий обещал: больше не возьмется за то, что заранее обречено на провал. Больше не оступится, раз пойдет по дороге, в которой уверен. Но Тина таяла в его руках, Тина шептала ему своими губами, шаги Тины затихали среди его пространств, и не было смысла сопротивляться.
