— Н-ничего! — Слишком много паники в её голосе.

Юноша отпускает её руку, не переставая улыбаться. После его прикосновения остаётся ощущение чужого тепла, и Белль ненароком пальцами проводит по ладошке, задерживаясь над тёплым участком. Сердце работает с перебоями.

— Можешь приступать к работе, — предлагает юноша. Он поворачивается и направляется в свой кабинет, а Белль только успевает прокричать вопрос. Оглядывается поразительный парень и с усмешкой представляется: — Я Каспер. Рад знакомству.

В Авельске мало людей, и Белль не понимает, почему. Описания старших похожи на аннотацию к фильму-боевику, или катастрофе, или ужасам. В кроваво-алых тонах плещутся чёрные образы, созданные воображением, и Белль неловко ёжится, опасаясь идти домой, когда задерживается допоздна.

Приходит её герой. Каспер спрашивает у сотрудника ночной смены, что не так, а тот лишь на Белль указывает.

— Ты хочешь остаться тут на ночь? — Каспер явно удивлён.

— Да, если можно…

— Домой идти боишься, что ли?

Вопрос прилетает в лоб кирпичом, и Белль, несколько смущённая таким проявлением своей слабости, тихо-тихо отвечает, глаза пряча:

— Немножко… Много рассказывали про здешних нейтралов…

— Нейтралы нейтралами, но они не нападают на кого попало. — Каспер улыбается. — Тем более на таких милых девушек.

Господи. Он назвал её милой. Девушкой, милой девушкой. Ради этого стоило задержаться в отделении.

— Я провожу тебя, — решает парень, не догадываясь, какую бурю вызывает каждое его слово в душе новой работницы. На торопливые отговорки только отмахивается: — Мне не трудно, не переживай. Просто схожу с тобой, всё нормально. Подожди, заберу куртку.

Он уходит, а Белль смотрит ему вслед с чувством полного восторга, тревоги и смятения одновременно. Ладони к щекам прижимает и ощущает себя по-настоящему мелкой девчонкой, будто никогда не влюблявшейся. Ночной сотрудник задумчиво рассматривает её, а потом спрашивает:

— Так он тебе нравится, да?

Ошпаренная испугом Белль так и подскакивает, вываливая на него сотни тысяч опровержений, но тот только посмеивается, и становится ясно – не проведёшь. Сдаваясь, Белль только шепчет, взволнованная:

— А у него… есть девушка?

— Девушки нет. — Сотрудник задумчиво ерошит копну светло-пшеничных волос. Его глаза смотрят лукаво, с примесью какой-то странной эмоции. Белль любит читать по взглядам, но с этим типом что-то не так. — Поговори с ним. Всяко лучше, чем маяться да сгорать.

— Я… попробую. Когда-нибудь. — Белль вздыхает. — А вы?..

— Роан.

Она улыбается дружелюбно и получает ответную улыбку, словно в зеркало смотрится; зеркало, солнечными лучами затопленное. Роан пожимает руку, через стойку её протянув, и весело желает им удачи, когда возвращается Каспер. Каспер непонимающе пожимает плечами и ведёт Белль в темноту.

— Я никогда не задерживалась поздно, — пытается Белль оправдаться. То, что они идут столь близко, вызывает у неё трепетное волнение. Каспера, кажется, ситуация ничуть не напрягает; он то улицу рассматривает, то на неё взгляд переводит. — Хоть и полгода работаю тут, всё равно старалась пораньше… Правда. Что на сотрудников нападали?

— Всякое бывало, — не лжёт Каспер, — но сейчас у нас с ними шаткая договорённость. Если и нападают, то самые безбашенные, а таких улицы быстро гасят. Тебе не о чем тревожиться.

«Мне не о чем тревожиться, пока я рядом», — так для себя переводит Белль, так и сияя, и спутник, несколько сбитый с толку энтузиазмом, покорно пожимает плечами. Он доводит её аж до подъезда, и она застывает у дверей, не представляя, как нужно зазывать к себе домой парня. Потом вопреки всему выпаливает:

— Слушай, а девушка у тебя есть?

Каспер не выглядит ошарашенным, а легко мотает головой и сообщает, что нет.

— А… любимый человек?

Она надеется, что он скажет «ты». Она надеется, что он хотя бы коснётся её, даже если не обнимает, не поцелует или ещё что… Но Каспер отвечает совершенно ровно:

— Есть. Но это не такая важная информация, правда? Давай оставим.

Белль цепляется за ручку двери, точно за спасательный кран. Белль сжимает пальцы до боли и натягивает самую лучшую улыбку, какую только может, хотя уголок рта её подрагивает. Белль делает вид, что всё в порядке, но…

Но в глазах Каспера не просто нежелание разговаривать на эту тему. В его пронзительных жёлтых глазах такое чувство, с каким она не сможет бороться — даже если захочет. Белль любит читать взгляды. Она прекрасно знает, как нужно любить человека, чтобы при одном его упоминании так туманились зрачки.

Белль всё-таки больно.

— Конечно, извини, — она на одном дыхании произносит и отступает назад. — Спасибо, что проводил, доброй ночи.

— Ночи, — Каспер ей улыбается.

Она отворачивается и как можно быстрее скрывается в доме.

Любовь зла. Для Каспера тоже. И для Белль.

Но сражаться с ней бесполезно.

========== «Минута до конца света» (Юко) ==========

Комментарий к «Минута до конца света» (Юко)

Для #рассказябрь2017.

Часть 11/30.

**2020 год!**

Над их головами небо разливается чёрное, небо мрачное, небо грозное. Над их головами слышны стоны, и шёпот, и вой, и всё смешивается, всё в бесконечность утягивается. Им времени отведено осталось мало, так, что на вдохи хватает едва ли секунд скоротечных.

Эта война вот-вот закончится.

Все лица поднимают, бурями ведомые, спешат через ураганы, ныряют в омуты; холодом терпким, ловя пепел руками, вместо снега сыплющийся, молятся, что б не от близких был этот порох мягчайший. Много теряются, много падают, валятся в бездну, в темноту скатываются; друг друга держат отчаянно, до скрипа костей — и все понимают, что выживет меньшая часть.

Юко сидит на парапете, и небо раскалывается над её головой.

Однажды в начальной школе спросили: «Что бы вы делали, если бы этот день был последним перед концом света?» Чего только не отвечали дети. Кто-то хотел провести время с семьёй, кто-то слетать в необычное место, кто-то провёл бы день, как всегда. Юко — тогда ещё Анечка — от ответа ушла. Решила, что не стоит выставлять на всеобщее обозрение такие мысли. Зато ночью никак уснуть не могла, всё думала; даже к утру ответа не нашла.

Теперь до конца света остался не день. Остались минуты. Их уже можно считать.

С её места хорошо видно, как истребляют друг друга странные. С её места разворачивается спектр потрясающих всплесков — разной тональности, разной температуры, разных эмоций. Юко читает по чувствам, но она не способна сражаться; Юко всё равно выходит на бой, потому что он последний, потому что за минуту до конца света будет не до оценки свих возможностей.

Они сражаются, даже если знают, что бесполезно. Облака уже порваны. Солнце уже погасло. Юко может задрать голову, рассматривая трагическую гибель их небес, но только стискивает зубы и упрямо смотрит на людей внизу, на сотни мелькающих точек среди руин, что продолжают истреблять друг друга вопреки своим же устоям. Мир ничего не значит, но его стараются беречь. Мир стоит многого, но его никто не бережёт. Юко дышит рвано, её бьёт дрожь.

До конца света остаётся минута.

«Что бы вы делали в последний день?» Исполнение мечты, время с родными, короткое путешествие. Юко хочет закрыть глаза и вновь ощутить себя той маленькой девочкой, мучащейся сложным вопросом, но у неё больше не получается; приходит пора сознавать, что прошлое оставлено, а она выросла. Юко сегодня сражалась. Юко была молодцом.

Небо издаёт протяжный горестный стон.

Юко повторяет про себя — это что-то странное. Чудное. Это слова благодарности к людям, подарившим ей жизнь, тем, кто её вырастил, кто её поддерживал. Это просьба остановить глупую бойню хотя бы сейчас. Это плач человека, прощающегося с миром в ожидании его смерти, лебединая песнь. Это — молитва, сотканная из всего, что в этом мире Юко знала.

Остаётся пятнадцать секунд.

В небе слышится грохот, и вот-вот реальность расколется так же, как купол над головами воюющих. Юко не хочет этого видеть. Она смотрит на людей, жадно влекомая яркостью их очертаний. Она слушает звуки войны, которая уже унесла многих. Она думает, что прожила неплохие двадцать один год. Десять, восемь, шесть, четыре, два…