В конце концов, он единственный, кто по-настоящему её ценит.

Этого хикку не вытянуть из норы, и потому девушка убеждает себя — нечего тут ждать. Нужно подниматься и шагать домой. Она даже встаёт, придерживая юбку — та, волнясь, играет с набежавшим ветром, и Леся заодно придерживает передние пряди, чтобы в лицо не лезли. Уходя, она собрала волосы в высокий хвост, как всегда.

И всё же она изумляется, узнавая появившийся на площади силуэт.

Сугу — в кое-как накинутой на худые узкие плечи толстовке, под которой угадывается обычная светлая футболка. В джинсах, потёртых кроссовках. Он высокий, тень его длинная — солнечный свет ложится косо, едва пробиваясь между плотных розовато-серых облаков. Очки. Сугу находит Лесю взглядом, и она сжимает губы, чтобы не всхлипнуть. Успокойся, глупая. Ты и так его вытащила из дома, не объяснив ничего. Имей совесть и…

Сугу, быстро приблизившись, останавливается рядом и неловко переминается с ноги на ногу — не придумал, что сказать, да и растерян знатно. Леся опускает глаза, едва не плача. Только всё испортила, дура! Она видит, как Сугу напряжён, и с сожалением думает, что зря вообще телефон взяла. Не было бы соблазна.

— Что произошло? — максимально мягко, как только он способен, спрашивает Сугу. Протягивает руку и касается кончиками пальцев её руки.

— Ничего, — голос звучит ломко. Сугу вздыхает.

— Я уже тут, — напоминает он. — Как видишь. Эй, не отворачивайся, на меня смотри! Выкладывай уже.

И Леся начинает говорить. Рассказывает, что всё начиналось хорошо. Что некоторые напились в первые же минуты, а Леся, которая на дух алкоголь не переносит, попыталась уйти. Как пристал одногруппник, как обхватил за талию и утянуть попытался — здесь Леся с неловкой заминкой пытается прикрыть детали, потому что почти кожей ощущает настроение Сугу. Робко вскидывает глаза — он совсем потемнел. Такого хищного выражения она ещё не наблюдала и потому смущается ещё больше.

— Назови фамилию и имя, — говорит Сугу негромко, но внушительно.

— Зачем? — она всерьёз пугается. — Ты же?..

— Я не пойду бить ему морду. — Сугу закатывает глаза. — Ты посмотри на меня, какая драка? — Он усмехается, зло и колко. — Но в базах данных института даже слабый хакер мог бы порезвиться.

— Сугу…

— Тц. Не скажешь ты — я сам найду. — Он берёт обе её руки в свои. У него пальцы длинные, худые, сухие, а держат бережно, неловко — он как будто считает её ценнейшим сокровищем, которое может вот-вот распасться в его руках. Леся пристально смотрит на него, и парень теряется: — Что?

— Я люблю тебя.

Он отводит глаза, почти что отворачивается — не краснеет, но его выражение стоит самого яркого румянца, и Леся чувствует радостную лёгкую растерянность. Опускает голову. Она в юбке, на высоких каблуках, и вообще выглядит сегодня как истинная леди. Неожиданно приходит забавное сравнение: девушка в праздничном костюме и рядом — парень в повседневной одежде. Сугу тоже явно думает об этом, и Леся с улыбкой качает головой.

— Давай потанцуем!

— Чего? — Его брови выгибаются. — Ты как себе это представляешь?

— Ну, я теперь немного выше. И вообще, разве зря я одевалась?

— Не зря. Ты… очень красивая.

Щёки алеют, но она уже решает не смущаться. Только его руку кладёт себе на талию и свою — на его плечо. Их взгляды встречаются, и Сугу севшим голосом замечает:

— Я не умею.

Он всегда признаётся честно в том, в чём слаб. Ей стоило бы брать пример. Леся чуть качает головой, улыбаясь, и переплетает их пальцы. Сугу всё ещё держит осторожно, словно боясь её повредить — но она не хрустальная. Это он делает её сильной. Это он помогает ей себя воспринимать лучше, чем она, должно быть, есть.

— Ты делаешь шаг назад правой ногой, — говорит она всё ещё немного подрагивающим голосом. — Доверься мне. Это не сложно!

— Не для того, кто физкультурой не занимался с окончания школы, — нервно выдыхает Сугу. Леся старается не думать о том, что его ладонь лежит на её талии, как родная, и её тепло ощущается через тонкую ткань блузки. Она старается вспомнить движения, а потому сама предупреждает Сугу, когда нужно двигаться.

Он действительно неловок, неумел, но Лесе не это важно. Она видит, что Сугу трудно, что он не уверен в собственных движениях — но он старается. Ради неё. Одного этого осознания достаточно, чтобы сделать её счастливой.

Правой ногой — назад, и сразу шагнуть влево, перенося вес. Затем левой ногой вперёд — и шаг вправо. Стандартный квадрат, ничего особенного. Сугу, сначала переживавший, понемногу расслабляется. Он для танцев не создан — как и для любой физической нагрузки, впрочем — но Леся и не задумывается об этом. Несвязный и худощавый, сухой и язвительный, заботливый и честный — она любит его таким, какой он есть, и потому любая близость ценна и кажется благословением. Танец на ней основан, их тела соприкасаются почти; ветер играет с полами юбки, когда Леся чуть кружится, и Сугу старается за ней успеть, когда они вновь сливаются во что-то единое — и Лесе кажется, что всё только лучше стало. Этот вечер действительно для неё лучший.

Она так счастлива…

— Почему ты не в танцы пошла? — интересуется Сугу. С непривычки он дышит тяжелее, и Леся милосердно сбавляет темп, а затем и вовсе останавливается, и они лишь слегка покачиваются, плавно переступая.

— Не знаю. Никогда не горела желанием.

— А сейчас что?

— Ты заставляешь меня это говорить! — возмущается она наигранно.

Сугу становится ближе, так что теперь его лица она не видит. Она почти что дышит ему в шею. От него не пахнет каким-нибудь одеколоном или дорогой тканью одежды, но от него исходит такое согревающее ощущение, что Леся не задумывается о другом. Она чувствует, что ладонь Сугу перемещается ей на спину и ложится ниже лопаток. Он выглядит сухим, может, холодным временами — но она знает его с другой стороны. Это всё ещё смущает, как и то, что они посреди парка обнимаются, как и то, что она к Сугу почти льнёт, как и вообще всё остальное…

— Я тоже люблю тебя, — звучит совсем тихо над её ухом. И неловко вздрагивает смешок: — Я не могу это так просто говорить. Всё ещё. Смешно, наверно.

— Нет… не смешно. — Леся улыбается. Ей не холодно, а там, где она чувствует Сугу — вообще жарко. — Я очень счастлива. Спасибо.

— Больше не грустишь?

— Не грущу, хе-хе.

— А фамилию всё равно скажи, — Сугу ворчит. — Пусть знает, как к чужим девушкам подкатывать…

— Угу. — Леся улыбается, прижимаясь к его футболке щекой. Вечер разливается над улицей, и кружится вместе с ветром подол её свободной юбки.

Этот день всё-таки стал замечательным.

========== «Форма звука» (Юко, Настя) ==========

Комментарий к «Форма звука» (Юко, Настя)

На майско-июньский челлендж.

День 15: «Игра на музыкальном инструменте».

— 2018 год

— Да, сюда. Если хочешь быстрее, можешь просто выучить последовательность. Эта мелодия довольно простая.

— Странный из тебя учитель.

— Я могу подробно. Мне нелегко это даётся, но я помню, как всё объясняет Каспер или терпение Роана, так что… Всё-таки мы столько перенимаем от людей вокруг.

Юко отвечает улыбкой на улыбку. Насчёт себя она не так уверена; оглядываясь назад, она не помнит, у кого по-настоящему могла много перенять. Понятно, конечно, про брата и родителей, но…

Лёгкие пальцы Насти проносятся по чёрно-белым клавишам фортепиано, выдавая вовсе не ту музыку, какой она собиралась учить, и Юко вскидывает на неё глаза. Подруга вздыхает и смотрит на неё с ожиданием.

— Я уже говорила, — напоминает она. — Про честность. Я твои мысли не читаю, но и так понятно, что ты пытаешься передать.

— Как наставник? — Юко действительно интересно, почему и как Настя об этом думает. — То, чему я тебя учу?

В комнате светло: стены белые, пол серый, и тут стоит лишь пианино и у него — вытянутая лавочка. На ней девушки и умостились, пробуя играть в четыре руки — даже при том, что Юко никогда не училась играть вообще, они хотели попробовать. Желание неостывшим призраком витает под полком, но новая тема цепляет серьёзнее, и девушки молча переглядываются.