«Я люблю тебя».

— Ну, ну, не расстраивайся. Почти заросло.

— Никогда больше не подставляйся вместо меня, понял?! Никогда!

Каспер почти рычал. Зло, надломлено. Рана уже заросла, но Роан не торопился подниматься, отдаваясь смешанному, трепещущему чувству. Каспер никогда на него не срывался, а сейчас вот кричал, ругался. Так мило. Такой милый…

Роан ничего ему не расскажет, потому что не хочет его обременять. Роан ничего ему не расскажет, потому что не желает ему боли. Роан ничего ему не расскажет, потому что любовь бессмертного лишь убивает.

Но Роан будет его беречь. Всё время, что ему отведено. Всё время, что можно провести рядом с ним — или издалека.

Это то, ради чего Роан отныне существует.

========== Карминовый ==========

— Сними.

— Что?

— Сними, пожалуйста. Покажись.

Каспер непонимающе хмурился, но Роан дёрнул его за рукав футболки — пришлось подчиниться. Редко бессмертный что-то требовал с такой настойчивостью. Каспер пожал плечами и, пряча обуявшее душу смятение, через голову стянул футболку, позволяя наставнику остановиться напротив. Ох. И зачем? В чём смысл его напрасно смущать? Роан смотрел сосредоточенно. Роан смотрел — а Каспер под его взглядом сгорал.

Год 2009, самый конец. И они посреди комнаты Каспера, которую он занимал в отделении, так что никто их не видел. Хотя на людях Роан тоже мог бы такое попросить, с него станется, хах. Что это значит вообще?

Роан рассматривал его с подозрительной сосредоточенностью. Положил руку на плечо — они были одного роста — Каспер вздрогнул еле заметно, но покорно развернулся. Тёплая ладонь легла на лопатку, пальцы пробежали по вытянутому шву на спине, не задевая и не причиняя боли. Наоборот, в местах, где Роан касался, словно исчезало неприятное гудение. Каспер даже вздохнул свободнее.

— Тебя ранили, — проговорил Роан очень чётко. Нельзя было по голосу понять, что он имел ввиду, и Каспер не смел оглянуться. Он не хотел знать. Он хотел считать это беспокойством о себе. Пусть это ложная иллюзия, ему просто хотелось на миг представить, что Роан тяжело за него переживал. Что Роана тревожили его травмы.

— Пустяк. Быстро зарастёт.

— Слишком много на себя берёшь. Кас, нужно заботиться о себе, беречь здоровье.

«Потому что вы смертны, не как я», так, что ли? Каспер криво улыбнулся, хотя его лица бессмертный не видел.

— Я буду себя беречь. Это тебя устроит? — поинтересовался он, пожалуй, слишком мрачно для выражения, с которым должен был обращаться ученик к своему учителю.

— Устроит, — согласился Роан, не уловив истины за декорацией. И к лучшему.

Ладонь его грела спину. Роан убрал её, и на шов хлынула прохлада. Каспер не оглянулся. Не хотел видеть доказательство того, что слишком забывается. Что давно пора перестать морочить самому себе голову. Что он всё ещё тот же «один из» для Роана.

Как же он жалок. Ловит даже такие крохи внимания, словно это что-то значимое.

*

В том же году, когда тело пришло в норму, он опять навестил тату-салон. Старый знакомый из NOTE встретил его радушно; художник, которому нравилось рисовать на людях. Каспер смотрел варианты и всё никак не мог оформить мысль во что-то целое и полное.

Роан — это свет, надежда и тепло. То, что принадлежит всем, всем открывается и без остатка отдаётся. Белая птица, ангел, под своим крылом позволяющий греться всем, нет, даже не «позволяющий», а принимающий это за данность и истину своего существования. Тот, кто никого не выделяет. Его длинные перья дотягиваются до всех, не отбрасывая теней.

Крыло, да…

Лебединое. Оно выглядит красиво. И скоро переносится мастерским узором на правую лопатку. То, что первое думается как символ Роана, теперь с Каспером, чтобы Каспер помнил, чему и кому он верен. Чему и кому он отныне принадлежит. Чтобы Каспер знал, ради чего он ещё живёт.

Ради кого.

*

Каспер пробовал встречаться с девушками. Да, как бы ни были глупы его надежды сделать хоть что-нибудь с разрывавшим его чувством, он пытался заглушить в себе эту отчаянную, невзаимную, обречённую на вечную боль и горечь в сердце любовь временными связями. Девушки милые. Они не могут представить, что ты их не любишь, если ты не говоришь это прямо, а ведёшь себя, как привык — а манеры Каспера были настолько безупречны, что до самого конца никто и не догадался.

С одной, белокурой милашкой, он встречался целых полгода. И всё равно расстался, потому что пустоту и жмущую тяжесть в груди она не извлекла, только усилила. Каспер любил Роана. Только Роана. Близость с кем-то ещё была ему противна. Попытки провалились, и больше Каспер решил не рисковать. Лучше быть в одиночестве, чем предавать то светлое, хоть и горестное, что каждый раз пробуждалось в нём при приближении бессмертного.

Каспер смотрел на Роана и знал, что никогда не станет для него особенным. Каспер видел Роана всякий раз, засыпая, и не мог избавиться от этого образа, настолько крепко связавшимся с каждым вздохом, что не получалось иначе. Роан — надежда детей, опора организации, наставник потерявшихся; Роану две тысячи лет; Роан даже не умел кого-то выделять, и очередной из спасённых им ребят не мог значить больше. Но сердце насмехалось над Каспером, и каждый день начинался с одной и той же мысли, заканчивался тем же, и Каспер, не способный кого-то к себе приблизить, всё равно подпускал бессмертного, позволяя ему разве что не открытой уязвимой души коснуться — это был Роан.

Каспер его любил. И с этой любовью ничего не мог поделать.

========== Лавандовый ==========

— Аэ-э, уверен, что это хорошая идея?

— Да брось, малышка, ты отлично двигаешься!

Шаг, ещё. Поворот. Люси покачивалась неуверенно, но на её личике постепенно расцвела восторженная улыбка. Ей нравится чего-то добиваться, ещё и так — даже если её ведёт умелый партнёр. Роан, придерживая девочку за талию, посоветовал ей не сильно прогибаться в пояснице и не упираться взглядом в ноги.

— Да я ж тебе их отдавлю!

— Это не смертельно… к сожалению.

Бессмертный легонько и кратко рассмеялся. Странный у него смех на самом-то деле. Когда какой, а именно сейчас — совсем воздушный, звенящий, как искристое облачко пыльцы. У Роана сверкали глаза. Постоянная мягкая улыбка сменилась азартной, по-настоящему весёлой: ему танцевать нравится. Ещё шаг и ещё поворот. Люси охнула, и наставник посоветовал не торопиться. Кроме движений существует ещё и музыка, которой стоит придерживаться.

Каспер наблюдал за ними с улыбкой. Не с той, к которой он уже сам привычен, а какой-то спокойной, тёплой. Его вечер расслаблял, и уют атмосферы собравшейся компании не казался ему таким неприступным, каким кажется обычно. Ещё и Роан здесь…

Роан редко бывал похож на подростка, но именно сейчас физическое его состояние склоняется к юности больше, чем к устойчивой категории «не взрослый, не ребёнок». У него запоминающиеся, но сложно передаваемые черты лица, глаза пёстрые и блестящие, как драгоценные камни и осенне-разноцветный лес, и он в свободной рубашке — настолько свободной, что она свешивается с плеч; объёмная и белая, с закатанными рукавами. Роан кружил Люси по освобождённому «малому залу» — вообще-то это всего лишь центр главной гостевой комнаты в отделении, но фантазия работала без ограничений.

Музыкальный центр замолк, делая передышку перед следующей композицией. Роан с безукоризненными манерами принца поцеловал тыльную сторону ладони Люси, девочка хихикнула и присела в реверансе, приподняв подол выдуманной пышной юбки — на самом деле на ней джинсовые шорты, но кого это волнует? Остальные собравшиеся аплодировали. Каспер улыбался, подпирая рукой голову, и любовался этой мирной картиной.

Роан поймал его взгляд и неожиданно его улыбка сверкнула выражением, обращённым именно к нему. Это сложно распознать, так сложно, что Каспер вздрогнул: померещилось? Однако бессмертный приблизился к нему плавной походкой и остановился напротив, наклоняя голову — Кас всё-таки сидел.