С Роаном Люси чувствовала себя спокойно. Он не корил, не разочаровывался, не огорчался. Он относился к ней ласково и, хоть его нежность не была обращена непосредственно к ней, она успокаивала самим своим сиянием. Роану можно было доверять, он не ошибался и не смотрел на остальных с точки зрения, так характерной другим людям — Роан не искал в окружающих выгоды, не взвешивал плюсы-минусы, а потому было совсем не сложно с ним разговаривать. Знаешь, что тебя поймут и примут.

Бессмертный задумчиво предложил:

— Поговори с ним. С тем, кто тебя тревожит. Это ведь Каспер?

— Да. — Она вздохнула. Окей, всё равно ничего не скроешь. — Просто… он такой замкнутый. А я не знаю, как подступиться. Видите ли, я не нужна ему. Ему вообще никто не нужен. Даже он сам!

— Да, понимаю. — Глаза наставника блестели ровно и безэмоционально, но этим выражением не отталкивали. — Он и впрямь выглядит сдержанным.

Люси присела напротив. Говорить об одиночестве… Роан ведь поможет? Хоть как-нибудь. Люси знала, что он не оставит попытку. Если не справилась она, может, хотя бы Роан попробует. Наставник кивнул на её невысказанные мысли и мягко улыбнулся. Конечно, он постарается.

— Каспер любит тебя, ты ведь знаешь, — заметил он.

— Знаю. Но всё равно не подпускает к себе. — Люси сглотнула вставшую в горле горечь. — Я тоже люблю его, очень-очень. Но ему совсем не я нужна! А кто нужен — я не знаю!

Роан поднялся, приблизился и положил ладонь ей на макушку, поглаживая ярко-голубые кудряшки. В его молчании не было холодности. В его молчании крылось время. Люси привстала и уткнулась ему в футболку, хотя не плакала. Согревающее тепло разжимало сковавшие сердце ледяные тиски. Ей было грустно и больно, а исправить это она не могла.

Каспер, наверно, всегда себя так ощущает.

«Помогите ему, — хотелось Люси кричать. — Помогите ему, кто-нибудь!»

Роан гладил её по волосам и смотрел в никуда. Он, не ощущая одиночества, знал его отлично. Знал — потому что сам не спускал глаз с Каспера. Потому что понимал, зачем тот оберегает других от близости к себе.

Потому что Каспер своей пустоты стыдился. А заполнить её не решался. Отсюда и одиночество, серебряной дымкой расплывшееся вперемешку с охровым золотом.

Можно ли это одиночество отогнать?..

========== Аметистовый ==========

У Каспера движения гибкие и плавные, каждое отточено до совершенства, каждое имеет направление и конечный результат. Не врезался ни разу в повороты, не оступался, не ранился случайно. Всё внушительно и правильно, но не медлительно, а ловко и быстро, совмещая два несочетающихся начала в единой симфонии. Голос — спокойствие с искорками, зажигаемыми весельем, укором или сосредоточенностью, когда он того захочет, всё подконтрольно.

«Ты видишь этих людей во мне?» — это был первый раз, когда голос не был подвластен Касперу. Во всяком случае, первый, что застал Роан. Каспер не управлял своими безумными вспышками эмоций, когда учился управлять странностью, но то было стороной его тренировок, а никак не серьёзной, глубинной растерянностью. А в тот раз он действительно растерялся. Он не понимал, что значило выражение лица Роана, не понимал его изумления и явно не понимал, что для бессмертного это значило.

А значило многое.

Роан давно отказался от чувств. Не только от тех переменчивых, свойственных людям с их краткими сроками, в которые нужно укладывать познание всей эмоциональной палитры, но и от более глубинных. Он решил, что не может относиться к людям именно с каким-то смыслом.

И вот теперь, когда появился Каспер, привычная система растворилась, словно её и не было.

Касперу исполнилось шестнадцать. Это красивый парень, уже удаляющийся от уровня подростка. У него складывающееся светлое будущее, связанное с NOTE. У него увеличивается всё больше круг общения и навыки. Он уверенно идёт по жизни и, вроде, ни на чём не останавливается. Это — та причина, по которой Роан сразу говорит себе: «Нет».

Если он — вечный маятник, он должен оставаться на месте. Роан стоит, чтобы все его видели. Чтобы все знали, что он будет здесь всегда. Он неподвижен и надёжен. Тот, кого он к себе привяжет, станет таким же.

Для человека неподвижность — всё равно что смерть, потому что людям отведено короткое время. Слишком короткое, чтобы замедляться. Они должны успевать всё прочувствовать, всё увидеть, всё попробовать. Стоя на одном месте, этого не сделаешь, лишь быстро угаснешь, стирая себя в пыль беспробудного долгого сна. Это гибель. Настоящая.

Роан и не думал выбирать что-то. Он и так сразу понял: Каспер ничего не узнает. Для его же блага Роан не расскажет про вдруг пронзившее его чувство. Про то, что глаз не может от него отвести. Что даже дышится рядом с Каспером иначе.

— Хэй, Кас, подожди! — позвал Роан, перехватывая юношу за запястье. Самовольный жест и чересчур рискованный — собственного желания не раскрывая, так вольготно прикасаться. Но для бессмертного, который Касперу наставник, это может быть естественно. Для Роана, полюбившего Каспера так, как никого из смертных не любил, это почти граница мечтаний.

Прикосновение не осталось незамеченным и даже случайным не осталось; парень тут же оглянулся с вопросом во взгляде, но руку не опустил, позволив так себя задержать. Элли и Сириус уже умчались дальше. Роан подождал, пока они не скроются за поворотом коридора.

— Эта операция опасна, — медленно проговорил Роан. Показать так, чтобы не выдать главного. Сказать, даже если это чревато последствиями.

— Ну да. Они все опасны. Разбушевавшаяся странность всё-таки.

— Я пойду с вами.

— Мы справимся. Ты нас всему научил.

— Кас, я пойду с вами. — Он покачал головой. Прикрыл глаза и вновь открыл. Договаривай до конца, Роан. Это называется честностью. — Береги себя.

Каспер удивлённо прищурился. Он в этот раз командовал наспех собранной командой, и это ставило его в большую опасность, чем остальных, однако главное, чтобы он так и понял. Незачем ему знать, что на самом деле страх потерять его мучил Роана куда сильнее, чем волнение из-за рискованной вылазки. Роан впервые чего-то боялся, надо же.

— Ладно, — согласился Каспер осторожно. Отвёл глаза. Опустил руку. Тепло его кожи, на запястье уже украшенной татуировками, покинуло кончики пальцев, ударив кратким сожалением. Каспер часто отводил глаза при контактах. Ему, видимо, не нравилось. — Но и ты тоже будь осторожнее.

Он бессмертный, ему-то ничего не сделается. И зачем Каспер это сказал?

*

— Роан! Роан!

— Я слышу тебя, — пробормотал он, но голос звучал вяло, булькающее. Кровь пузырилась в уголках губ и стекала горячими ручейками. Пропитавшаяся алым рубашка в районе живота, а выше, в груди — ровная дыра, круглая, с обвисавшими отрывками кожи, мяса и ткани. Жилы уже сплетались воедино, собираясь в цельные структуры. Кровеносные сосуды восстанавливались. Сожжённое сердце возвращало ритмы. Регенерация шла быстро, но подняться он пока не мог.

Руки Каспера — на плече и голове, пальцы в его волосах, пальцы, сжавшие рубашку. Дрожащие. Голос тоже дрожал. Глаза тёмные, испуганные. Губы белые. Голова Роана у него на коленях, Каспер склонился к бессмертному, и вот — кристальная капля срывается с ресниц, падает на щёку Роана и скатывается вниз.

— Ты придурок! — бушевал Каспер. — Бессмертный, ну ты!..

— Ты плачешь, — отстранённо заметил Роан. Кровь перестала хлестать. Рану жгло. Заживление шло полным ходом. Остальные разбирались с последствиями быстрой заварушки. — Ха~, ты так мило ругаешься…

— Нафига полез?! Роан, какой же ты!..

А пальцы-то дрожали. Зарывались в светлые пряди, цеплялись за ткань; Каспер наклонялся, в глаза глядя, и слёзы стояли в его зрачках, срывались, скатывались по щекам Роана. Это страшно непривычно — видеть Каспера таким. Это немного странное ощущение, потому что Роан не хотел, чтобы Каспер плакал, он ведь в порядке. Но вместе с тем… Каспер ведь из-за него так убивался. Хах, что же вы делаете, чувства, почему вы всё окрашиваете эгоизмом?