— Это место должно оставаться нейтральным и открытым для всех. Сколько ваших здесь Выброс пережидало? Вот то-то, — Борода сделал едва заметное, будто случайное движение. В тот же миг несколько сталкеров, опрокинув столы и присев за ними, хоть и так себе укрытие, открыли огонь. Сам Борода тоже не стоял на месте. Он отскочил в подсобку и появился вновь уже с дробовиком.

Наёмники ответили беспорядочной стрельбой. Завязалась перестрелка. В дверях появился одиночка в балаклаве, оказавшийся в тылу у «синих».

Командир группы высунулся совсем ненадолго, но тут же ему в глаз вонзился метко брошенный кем-то нож. Знакомый почерк.

Потеряв лидера и двоих товарищей, бойцы Синдиката отступили. В том, что они вернутся, собравшись с силами, сомнений не возникало. Один из сталкеров вытащил свой нож из глазницы трупа и, вытерев лезвие от крови, зашагал к двери. Уходя, он оглянулся через плечо и коротко бросил:

— Они не остановятся. Будьте осторожны.

Этот голос я уже где-то слышала. Скорее всего, довольно давно. Пересекались где мельком с этим человеком? Вполне возможно. Разглядеть лицо не позволила балаклава.

На нижнюю палубу спустились Штиль и Гепард.

— За нами приходили? — спросил сталкер.

— Нет. Их послал Ригер.

Штиль совсем не выглядел удивлённым, будто знал о планах Ригера. Или просто догадывался?

— Они вернутся с подкреплением, и тогда «Скадовск» не выстоит. Уйдём сейчас — может, успеем покинуть Затон, — сказал он.

— Но зачем им перевалочный пункт здесь? Ему и другие группы мешают?

— Возможно.

— Выходим через две минуты.

Гепард подошёл к барной стойке.

— Слушай, вопрос есть. Здесь сталкер по прозвищу Сервал не появлялся? — спросил он у Бороды.

— Вроде это он только что ушёл. Если поспешишь — ещё успеешь догнать.

— А куда он идёт, не знаешь?

— Не уверен, но может идти в Припять.

— Откуда инфа?

— Он приходит нечасто и всегда с хабаром — только редкие и дорогие артефакты, которые ближе окраин Припяти и ЧАЭС очень сложно найти.

Поблагодарив Бороду за подсказку, Гепард обратился ко мне:

— У вас своя дорога или вместе держаться будем? Мне нужно найти отца, вам — замести следы и скрыться там, где найти вас будет максимально трудно. В Припяти людей почти нет. Я видел на карте точки — ДК, порт и кинотеатр, но они помечены, как заброшенные.

— Нет, они принадлежат «Монолиту». Но в том, что в Припяти можно скрыться на некоторое время, ты прав.

— Не хотелось бы лезть к фанатикам, но более недоступна только ЧАЭС, — вздохнул Штиль.

Как и собирались, мы вышли через пару минут. На снегу остались следы уходящего к станции переработки отходов человека. Хоть и были сомнения насчёт личности оставившего их сталкера, других вариантов, кроме как идти за ним, не осталось: в контактах КПК он не отображался, самого Сервала видно не было.

Не так давно на станции находился лагерь группы Крюка, однако наёмников оттуда выбила волна мутантов, после чего те обосновались, вроде бы, в подземельях под «Железным лесом». Так что теперь возле станции можно спокойно пройти, если не заходить на территорию, где есть вероятность встречи с мутантами.

Незаметно подбирались сумерки: я пришла на «Скадовск» часам к трём, ещё около полутора-двух часов мы провели на сухогрузе, — зимой темнеет рано, да ещё эти вечные тучи…

С наступлением темноты звуков прибавилось. Со стороны земснаряда донёсся рёв, за которым последовала стрельба. Кто-то в отдалении протяжно то ли охнул, то ли зарычал.

По одну сторону от нас возвышалось молчаливое лесничество. По другую — уходил к заросшему камышом болоту пологий склон. Именно с болота ветер принёс многоголосый собачий вой.

— Слепые псы? — уточнил Гепард.

— Нет. Они не такие звуки издают, — я прислушалась к уже слышанному когда-то вою, и холодок пробежал по коже. — Чёрные собаки. На возвышенность, быстро!

Мутанты завыли ещё раз. Охота началась.

Мы бросились на территорию комплекса, в центральное здание. Внутри было темно и сыро, почти ничего не видно, но лестница на второй этаж находилась недалеко от одного из входов.

— Гепард, прикрывай с тыла. Штиль, к окнам! — скомандовала я, занимая позицию.

Чёрные собаки волной ворвались в лесничество через главные ворота, следуя по запаху. Мы открыли огонь. Можно было даже не целиться: почти все пули находили свою цель. Несколько собак отвлеклись на трупы и раненых сородичей, ещё часть мутантов заметалась под обстрелом, остальные же пробрались в здание.

Я подбежала к лестничному проёму, чтобы помочь Гепарду: в одиночку сдержать натиск оголодавших мутантов было почти невозможно.

— Граната пошла! — предупредил сталкер, бросая вниз «лимонку».

Взрыв раскидал собак, но ненадолго. Новые твари ринулись к лестнице. Мы встретили их беспорядочной стрельбой, но одной зверюге, хоть и раненой, удалось прорваться. Гепард пинком отшвырнул её на пару метров и добил выстрелом в голову.

Чёрные собаки никогда не отступают. Точнее, почти никогда. Заставить их бежать во время охоты может только что-то куда более опасное — Выброс или некоторые ночные мутанты.

На улице взвизгнула собака. Штиль отпрянул от окна и прижался спиной к стене.

— Химера, — сообщил он.

Я взмахом руки приказала товарищам следовать за мной и спустилась вниз. Осторожно выглянула из-за угла. Химера чёрной тенью скользила среди мечущихся собак, оставляя за собой только растерзанные трупы.

Зверь никогда не убивает просто так, но этот мутант создавался для военных целей. Умное, можно сказать, разумное, но ещё более жестокое, чем человек, не знающее жалости существо. Что ж, человек сам создал тварей и теперь расплачивается за это.

На стене висел выцветший план здания со всеми выходами. На противоположной стороне цеха находилась дверь. Именно туда мы и направились, пока химера рассправлялась с чёрными собаками.

Помимо ворот, с лесничества были ещё пути отхода — через проломы в кирпичном заборе. Один из таких проломов выводил на дорогу рядом с мостом имени Преображенского.

Аномалий на мосту не было. Наверное, после последнего Выброса исчезли. Обломки труб и проржавевшие военные джипы и БТРы, оставшиеся ещё со времён одной неудавшейся операции вояк, до сих пор служили немым напоминанием об осторожности: в Зоне может произойти всё, что угодно, и когда угодно.

Уже окончательно стемнело. На фоне пасмурного неба возвышалась впереди заброшенная станция переработки отходов. К бетонной ограде тянулся глубокий разлом, над которым пространство рябило и подрагивало и из которого виднелось бледно-голубое свечение «Электр». На расстоянии нескольких десятков метров от «Рубца» начинала болеть голова — последствия приближения к пси-полю.

***

Коршун уверенно шёл на Затон в обход Долины шорохов. Уже смеркалось, но он безошибочно определял тропу между аномалиями. Сталкер и «свободовец» следовали за псом на некотором расстоянии.

—…Так ты наёмником был, а теперь — фримен? Не боишься, что когда-нибудь люди поймут, насколько ты для них опасен? — спросил тёмный.

— Они знают, — Астат усмехнулся в ответ. — Некоторые даже сталкивались с контролёрами.

— То есть ты даже не пытаешься скрывать свою сущность? — сталкер удивился. — А сам-то понимаешь, какая сила дана тебе Зоной?

— Понимаю, не сомневайся. Лёд, что ты вообще привязался?

— Просто интересно, почему ты не присоединился к братьям и сёстрам.

— Ты сам-то давно это сделал?

— Нет, но я просто не знал всей правды… Дальше, чем километров на десять, мне от Зоны не уйти. Всю жизнь в деревне у Периметра провёл. Попробовал год назад уехать в Киев. Сначала всё вроде неплохо было, пока не начал быстро терять силы. И это я сейчас не о способностях, хотя и они ослабли. Просто недели не прошло, как чуть ли не на зомби стал похож. Вот знаешь, есть такое состояние, когда понимаешь, что если не предпринять что-нибудь, просто сдохнешь со дня на день. Пришлось вернуться.