Я осторожно выглянула из-за угла. Паук оказался ранен, но всё ещё жив: вяло перебирая ногами, он отползал. Пол и стены были забрызганы состоящей из гемолимфы голубой кровью. Добивать мутанта смысла не имело, поскольку он уже был не боеспособен и в ближайшие несколько часов не оклемается.

Я вернулась в круговой коридор и направилась во второй проход. Здесь был уже не просто ведущий в неизвестность тоннель, а технический сектор. Из основного коридора в комнаты вели многочисленные двери, за каждой из которых находились давно неработающие приборы.

Этот коридор оказался относительно коротким в сравнении с остальными. Оканчивался он… а неизвестно, чем он оканчивался, потому как его перегораживала «Электра», но в дальней стене отчётливо видна была решётка, от прутьев которой отражались вспышки тончайших молний.

Вновь пришлось возвращаться назад. Третий тоннель, уходящий вниз, оказался затоплен. И всё бы ничего, но вода радиактивная и холодная. Кроме того, шанс найти там «Компас» очень мал, а вот замёрзнуть и утонуть, когда конечности сведёт судорога, или просто захлебнуться, если некуда будет всплыть, — очень вероятный исход.

В чёртвётом коридоре что-то слабо мерцало. Из-за поворота было непонятно, артефакт это или аномалия. Я осторожно заглянула за угол. Около двух метров коридора занимала огромная булькающая лужа «Холодца». Первый известный мне случай, когда эта аномалия имеет действительно большие размеры. Ни обойти, ни перепрыгнуть.

А за непреодолимой на первый взгляд преградой мерцал «Компас».

— Чёрт… Вот так всегда! — пробормотала я, прикидывая, как перебраться через «Холодец».

На глаза попалась вентиляционная решётка в потолке. В этом коридоре их было несколько — в начале, над аномалией и в конце. Так просто не допрыгнуть, но ничто не мешает подыскать опору… Трубы?

Прикладом LR-300 выбив сгнившую решётку в начале тоннеля и убедившись, что прикреплённая к стене труба, если на неё опереться, не проломится, я оттолкнулась от последней и ухватилась за край отверстия в потолке. Затем подтянулась на руках и забралась в достаточно широкую для человека вентиляцию.

Ползти по-пластунски, то и дело задевая потолок рюкзаком да толкая перед собой винтовку, было очень неудобно. Скорость продвижения к цели соответствовала. Как говорится, медленно, но верно…

Перепачкавшись и надышавшись пыли, я всё-таки добралась до решётки над «Холодцом». Достаточно сильное нажатие на неё рукой в целях проверки на прочность вызвало натужный скрип. Вниз, заставив кислоту шипеть и пузыриться пуще прежнего, посыпалась ржавая труха. Других путей не было, как и возможности вернуться назад, так что пришлось лезть.

Решётка не выдержала и с хрустом проломилась. Брызнула кислота. Я сорвалась. Дыхание перехватило…

…Но смертельного падения не произошло.

Тактический ремень на винтовке за что-то зацепился. От «Холодца» меня отделяло полметра — ноги едва успела поджать. Однако висеть так долго нельзя: пальцы, сжимающие ремень, начали затекать, да и он сам долго не выдержит.

При взгляде вниз бросило в холодный пот. Одно неверное движение — и падение в кислоту неизбежно. Держась за ремень одной рукой, второй я ухватилась за уцелевший обломок решётки и рывком забралась в вентиляцию. Как оказалось, труба впереди была повреждена, и ремень зацепился за изогнутый кусок металла.

Страшные секунды, показавшиеся минутами, остались позади, и пришла пульсирующая боль. Я провела рукой по щеке. На ладони осталась кровь. Наверное, расцарапала лицо об остатки прутьев. Хорошо, что не глубоко.

Оставшиеся метры вентиляционной трубы я преодолела так легко, словно и не устала вовсе. Спрыгнув на пол через третье отверстие, убрала «Компас» в контейнер. Осталось только найти обратную дорогу и выбраться из «Пузыря».

Саня вернулся на условленное место вечером. Выглядел он подавленным.

— Ничего. Только ненужный хлам — обычные артефакты, — безнадёжно сообщил парень.

— Мы отсюда всё равно выберемся, — я открыла контейнер, показав «Компас».

— Ты умеешь им пользоваться?

— Не пробовала, но видела, как это делать. Так что справлюсь. Ещё кое-что, Саня… Ты выйдешь отсюда живым только при условии, что будешь молчать о нашей встрече. То есть никому ни слова.

— Да это понятно, конспирация, вся фигня.

— Вот и славно.

Я активировала «Компас» несколькими простыми движениями, как любой другой артефакт. Замерцав ярче, он потянулся куда-то к окраине «Пузыря», будто норовя вырваться из рук.

Мы двинулись туда, куда указывал артефакт. Несколько раз пришлось сменить направление, следуя по невидимой тропе. Но стена тумана не вывела обратно.

За туманом оказалась заснеженная улица Лиманска. Оглянувшись, никакой мглы я не увидела.

— Выбрались?.. — всё ещё не веря глазам, проронил Саня. — Чёрт возьми, выбрались! — и засмеялся: нервы требовали эмоциональной разрядки.

— Всё, удачи, брат, — дружески хлопнув бандита по плечу, я побрела по дороге к мосту.

***

Пламя трепетало на сквозняке из глубины заброшенных шахт. Гротескные тени плясали на стенах, будто какие-то неведомые монстры.

В шахтах, где раньше жили ренегаты, было холодно, но снаружи — ещё холоднее: началась метель. Снег метался из стороны в сторону, гонимый порывами пронизывающего ветра.

Возле костра сидела четвёрка сталкеров. Ефрейтор от скуки изучал карту Зоны, хоть и знал её, как свои пять пальцев. Сольпуга вертела в руках нож, наблюдая, как сверкают причудливые отблески огня на стали.

— Сколько мы ещё здесь сидеть будем? — не выдержал Гепард. — Что-то мне подсказывает, что Ржавая просто свалила. Штиль ещё не вернулся, так что, видимо, тоже струсил. Или погиб. Тебе так не кажется, а, Ефрейтор?

— Нет. Я их хорошо знаю. Никто из них отряд не бросит, — он говорил уверенно, но в душе всё же сомневался: наёмник есть наёмник.

— А мне вот кажется, что ждать бессмысленно, — сказала Сольпуга.

Эхо принесло звук шагов. Вновьприбывший даже не пытался скрываться, но наёмники и сталкер направили оружие на проход.

Из темноты вышел Штиль. Однако менее напряжённой ситуация не стала.

— Где ты так долго пропадал? — настороженно спросил Ефрейтор.

— Нужно было кое-что проверить, — как ни в чём не бывало, пожал плечами Штиль.

От Ефрейтора не укрылось его показное спокойствие. Неестественное в свете последних событий.

— Лжёшь.

Штиль резко обернулся, срывая с плеча винтовку, и перекатом ушёл за перевёрнутую вагонетку. Остальные тоже заняли позиции, без слов поняв, что происходит.

Из основного тоннеля выкатилась граната. Взрыв. Следом ворвались наёмники, сразу же начавшие стрелять. Беглецы ответили им огнём из-за укрытий, заставив отступить, и перебежками стали продвигаться к выходу.

Пули свистели вокруг, рикошетили от стен. В суматохе уже неясно было, кто свой, а кто — враг…

Трое сталкеров, отстреливаясь, выбрались на прогалину перед шахтами.

— Где Ефрейтор? — взглянув на товарищей, спросил Штиль.

— Погиб, — мрачно сообщила Сольпуга.

— Ты это видела?

Она кивнула.

— Твою ж… — в тоннеле мелькнул человеческий силуэт. — Нельзя задерживаться. Уходим.

— Остальных упустили, — отчитался командиру один из наёмников. — Этого добить?

Командир ненадолго задумался, глядя на раненого и оглушённого предателя.

— Нет. Возьмём с собой. Возможно, Дербник захочет допросить его. Возвращаемся на базу.

Несмотря на ранение, бойца поставили на ноги и, связав руки за спиной, повели вслед за уходящим отрядом.

У Ефрейтора не было сил сопротивляться. Он шёл, с трудом переставляя подкашивающиеся ноги и едва не теряя сознание. Шансов на выживание в плену у наёмников было мало, и ему стало плевать, что станет причиной смерти: пуля или кровопотеря.

***

Тропа, по которой шли сталкер без опозноватальных знаков на одежде и адский пёс**, петляла между деревьями и колючими зарослями. Воздух едва не трещал от пронизывающей его злости. И сталкер это чувствовал, но продолжал идти к источнику пси-энергии.