Тобирама даже не думал дожидаться окончания техники. Техникой летящего бога грома переместился к оппоненту и на грудь налепил фуин, блокирующий поток чакры.
Учиха безвольно осел на землю, смотря куда-то сквозь материю. Всё кончено. Его неудачное восстание оказалось подавлено. Хотя, он тщательно готовился много лет, лелеял в своём сердце этот план. И вот… за какой-то час их, уверенных в своих силах и усиленном доудзюцу, повязали, как каких-то гражданских. И нет бы Сенджу спокойно себе сидели, так нет — Учиха теперь часть Конохи! Аж плеваться хочется.
Мутный взгляд чёрных глаз упёрся в серые облака, с которых начал капать лёгкий дождь. Теперь всему пришёл конец. И его жизни в том числе. Осталось дождаться Мадары, и Нока уверен — тот не поскупится на наказание. И он ведь заслужил его. Нока понял, что все эти годы лелеял какой-то бред мальчишки, лишённого в детстве внимания. И ещё много чего потом случилось… и причина, по которой он вообще помыслил о предательстве… имеет ли она сейчас хоть какой-то смысл? Или, лучше было бы действительно вернуться к братьям, матери, клану. Может, тогда бы жизнь его и всех Учиха сложилась по-другому?
Тобирама развернулся, услышав, как за спиной Изуна упал на колени, держась за раненый бок. Зажмурился. Ну, вот и всё. Битва кончилась, враги обезоружены. Хаширама будет доволен. В отличии от Мадары, естественно. Где он, интересно, шляется до сих пор? Чуть ли не весь квартал уничтожили, а он где-то прохлаждается. Да и брат его… корчится на земле от боли. И, скорее, душевной. Ведь, народ полёг считай ни за что. И чья-то любимая, что лежит в лужи крови, теперь уже никогда не откроет красивые глаза. Тобирама признавал — девушка действительно была красива.
Со стороны послышался надрывный всхлип, и дрожащая рука потянулась к охладевшему телу. А затем брюнет сжался в комочек и тихонько затрясся.
Нахлынула внезапная волна сочувствия. И что бы кто ни говорил, альбинос не такой бессердечный, каким он себя выгораживает. Ему не чужды понимание и поддержка. И человеку, пусть он даже трижды сам Мадара, съёжившийся от горя, Тоби всё-таки готов протянуть руку помощи. Один раз. Лишь бы не оттолкнули.
Изуна поднял голову и вперился взглядом в протянутую ладонь.
Находясь под каким-то гендзюцу, не иначе, брюнет позволил себя поднять и закинуть руку через плечо. Рана ныла, и следовало бы обратиться к ирьенину… но сам бы он не добрался до него.
— Слышь, Сенджу, не мог бы ты… — выдавить из себя это оказалось намного труднее, чем он думал. Вздохнул. — Подлатай, пожалуйста.
— А я уж надеялся, что тебя прикончат, — бросили, но беззлобно. Изуна растянул губы в улыбке. Что-то никогда не меняется.
— Я тебе обязательно вырву язык, но не сейчас. Я на ногах еле стою, — хмыкнул и кое-как поплёлся за своим… защитником. Кто бы мог подумать!
— А этого чудика… — альбинос кивнул в сторону повязанного врага, вокруг которого приземлились несколько людей из отряда. Затем появилась знакомая чакра буквально за секунду, и Тобирама даже немного успокоился, что с этим козлом ничего не случилось. Тогда бы братец расстроился. Хотя, о чём он говорит - этот таракан крайне живучий, и ни-че-го ему не сделается. А вот братца его потрепало знатно. И в этот же момент Тобирама почувствовал некий прилив смущения, от которого хотелось сбежать и не чувствовать на себе пристальное внимание… Мадары.
Но тот, решив, что с этой картиной «нежностей» разберётся позже, быстро прошествовал в сторону сборища отряда. Там сидел человек. До боли знакомый. Руки сжались в кулаки.
Из-за тебя, падла, умерла моя подруга. Погибло много людей. Чуть не пострадал Обито. И ты ещё пытаешься вызвать во мне сострадание, глядя с долей вины? Почему я должен тебя пощадить?
========== Диктаторы тоже плачут ==========
Комментарий к Диктаторы тоже плачут
Автор: Ещё одна ангстовая часть. Ну, раз такая тема, надо уж дожать кусочек, после которого пойдёт переход на драму.
(Ага, типа сначала все страдают, а потом будут умирать хд)
Соавтор: Ура! Смерти персонажей! Драма! Слезы! Юху!.. Шучу.
Автор: А я нет…
The Fields of Ard Skellig — Percival
Жизнь всегда относительна. Ей дай только повод поддеть тебя и подвесить за ребро, принуждая к чему-либо. И если такое случается, то ведь не отвертишься. Придётся смотреть в глаза тому, что ты когда-либо пережил. Сотворил. Убил.
Мир меняется, и жизнь людей вместе с ним. Люди начинают вести переговоры вместо кровопролития. Идёт постепенное налаживание инфраструктуры. А неугодных такому периоду — тут же осаждают. По крайней мере, стараются.
Смотреть в глаза своему прошлому было на удивление просто. Просто и пусто. Да, брат. Да, близкий душе человек. Но всё это в прошлом. Клан больше не нуждается в его услугах с того самого момента, когда тело оказалось погребено вместе с воспоминаниями и болью. Вместе с частицей души. А возвращать её он не хотел. Прошлое уже прошло.
Блестящая сталь коснулась бледной кожи шеи. Как возвратить частицу обратно в землю? Что сделать, чтобы боль снова ушла, как и воспоминания. Убить? Слишком просто. Пытать в гендзюцу? Как вариант мщения за всех усопших, которых собирали по мешкам и счищали кровь с земли и стен ещё неделю. Но, будет ли от этого легче?
— Пришёл мстить, значит.
И глаза прищуривает. Паршивец знает, что в детстве он сильнее всех оказывал на Мадару воздействие. Любовь. Жалость. Видимо, он не учёл, что люди имеют такое свойство — взрослеть и переживать свои чувства, меняя их. И теперь же, на месте привычного любящего аники, перед глазами на стуле чинно восседает мужчина, в угрожающем жесте притеснив к стене. Глава клана и просто старший брат. Когда-то давно.
— Всё хочу спросить, как тебе там загробный мир? Не скучаешь? — Мадара заглянул в чёрные очи брата со скрытой иронией. Скучал он, как же. Прямо заждались его там. — Скажи мне всё, что посчитаешь нужным. И потом я решу… твою участь.
Нока скосил глаза на клинок. Намёк был более чем красноречив, и Мадара нехотя опустил оружие. Да впрочем, ему оно и не нужно; он за несколько секунд свернёт парню шею, если будет необходимость. Да братец-предатель и так это признавал.
— Итак, я тебя внимательно слушаю. Я мог бы шаринганом всё выяснить. Не испытывай моё терпение.
Жизнь до липовой смерти казалась словно в тумане. Нока пил, ел, спал, воевал. А потом внезапно мир обрёл краски. Причём именно в тот момент, когда он уже отчаялся. Словно весь мир от него отвернулся, заставив самостоятельно барахтаться в бездонном океане. Да он бы и рад выплыть, но как? Что нужно сделать, чтобы вернуться домой?
Нет, прежней жизни уже не будет. И он сам её перечеркнул.
— … так сказал я себе в предпоследний день нашей встречи, — голос звучал тихо и задумчиво, отливаясь эхом от каменных стен.
Солнце уже заходило за горизонт, стремительно окрашивая землю оранжевыми тонами. Молодой человек сидел на отвесной скале перед морем и задумчиво глядел вдаль. Волны мерно бились о камни, вызывая небольшой сгусток пены. С каждой волной смывалась очередная граница его раздражения, оставляя после себя блаженную пустоту.
Красиво и спокойно. Но не как на его душе.
— Ты идёшь?
Сзади в пол оборота стоял другой молодой человек, более статный и мужественный. С большой копной длинных чёрных волос, чуть развивающихся на ветру.
— Да, — просто ответил и встал с холодного камня. Вздохнул, поправил походное кимоно и ножны. Была бы его воля, следовал бы за Мадарой всю жизнь. Он и защитит, и подбодрит, и даже будет любить безвозмездно. А отчуждённому от мирской суеты человеку это как раз и надо было. Покой.
Они радостно поспешили вслед отряду, о чём-то переговариваясь. Он не запоминал. Помнил, лишь удивительно мягкую улыбку на загрубевшем лице. А также задорный смех ещё одного младшего братишки, ковылявшего за ними вслед.
— Ну, снова ты умудрился попасть в переплёт, — усмехнулся Нока, поддерживая Изуну. Тот насупился.
— Да не обращай внимания, от него фонит загадочностью, а потому и докапывается ко всем, не зная сути. — На это Нока лишь фыркнул.
