Но через несколько минут такая медлительность утомила Изуну, и он, ухмыляясь, согнал брата на дерево и ринулся к нему, выхватывая из подсумка кунай. Мадара тоже не сдержал хмыка, понимая, что сейчас они развернут полномасштабную тренировку. Обито отошёл куда-то на дальний план — застелила пелена азарта.

— Братец, ты понимаешь, что если я разойдусь, тебе уже не отвертеться? — сбивчиво спросил Мадара, уклоняясь от выпада, захватил кисть и прижал ладонь к затылку брата, обездвиживая. Клон с пуфом развеялся, и на место бросился Изуна, из ниоткуда взявший свою катану. — Тогда…

— Мадара, мне места мало, хочу использовать техники. — промычал Изуна.

— Аналогично.

Отпрыгнув друг от друга, молодые Учиха привычно сложили печати, вобрали в лёгкие побольше воздуха и стали создавать полномасштабный шквал огня, от которого даже земля затряслась и жаром опалило пол километра минимум. Но…

— Мадара, это не честно! — Изуна отступал от пламени, так, что пятки сверкали, на что Мадара как-то зловеще ухмылялся. — Использовать Великое уничтожение. Рядом деревня, ты мозгами вообще думаешь?

— Пф, да что ей будет. — отмахнулся Мадара и поравнялся с братом. — В любом случае, мы…

— Тебе не кажется, что мы что-то забыли? — пробормотал младший, на что оба нахмурились. А затем ломанулись в сторону болезненного стона…

Честно говоря, Мадара всегда считал себя скупым на сострадание к людям и даже к детям. За столько времени он клал в землю людей пачками. Бытие ребёнком не в счёт. Ведь началом послужила принципиальность отца. И, как это обычно бывает, дети перенимают замашки предков на себя.

20 лет назад.

Вовсю хлестал дождь, заставляя сырые волосы противно липнуть к лицу. Рукоятка клинка так и норовила выскочить из онемевших пальцев.

Кругом смерть и удушливый запах крови. Озираясь по сторонам, можно увидеть множество трупов, усеявшие всё пространство. И казалось бы, всё нормально, это война. Такая в своём проявлении бессмысленная и беспощадная. Продолжающаяся уже долгие столетия. Зачем? Да потому что предки заварили эту кашу, а потомкам приходится расхлёбывать.

Подросток дышал рвано и часто. И он был благодарен дождю, что скрывает ползущие по щекам слёзы.

На земле лежал мальчик. С уголков рта стекали ручейки крови, а глаза безжизненно уставились в тёмное небо.

— Тэкуми… — пробормотал Мадара, всхлипнул. На душе скреблись кошки, отчаянно подвывая в голос.

Опять он лишился брата…

Что народу принесла эта глупая война? Лишь страдания, боль и отчаяние. Никто не хотел прекращать вечную вражду, словно упиваясь каждой пролитой кровью. Но Мадара был не таким. Он хотел изменить мир, заставить войну прекратиться. Но, что мог сделать десятилетний мальчик?

Мгновение — перед носом проносится лезвие: Мадара не успевает среагировать. Перед глазами на долю секунды проявляется образ Изуны. Любимого брата, которого он теперь не сможет защищать… а затем Мадара смирился, что оружие войдёт ему в плоть. Жаль, конечно.

Это действительно глупая смерть.

Но всё было тихо. Мадара открыл глаза и тут же обомлел: его отец — гордый и принципиальный человек, на протяжении жизни вдалбливающий, что жизнь на самом деле ничего не значит, — сейчас заслонил сына собой. Лёжа на земле и в последние секунды рассматривая сына, Таджима чуть улыбнулся.

— Только ты с… можешь из-м-менить м-мир…

Глаза закрылись, но самое важное мужчина уже сказал. Он ничуть не жалел о своём действии — более того, он считал, что таким образом сможет хоть немного, но загладить свою вину перед старшим сыном. За годы мучений.

Как это обычно бывает, ни завтра, ни через года Мадара не смог изменить своим принципам, которые навязал ему отец. Будь у подростка жизнь свободнее — он бы не тратил всё время на войны с другим кланом, желая их покромсать до одного. На Хашираму у Мадары были отдельные планы.

Но так случилось, что только через почти двадцать лет у Мадары всё же хватило ума себя остановить. А ведь ему нравилась такая жизнь: жестокая, кровавая и немилосердная. Были, конечно, моменты, когда ему не хотелось убивать. Но животное нутро брало верх.

Мадара проснулся уже когда светало. Мужчина потянулся, зевнул.

Совсем не заметил, как задремал — подумал и собрался подняться, но внезапно понял, что сделать это довольно проблематично. Только сейчас он заметил лежащего поперёк его тела… Обито, который придавил своим весом.

Только недавно во сне Мадара видел себя, как циничную и бесчувственную сволочь, убивающую всё живое с превеликим удовольствием. А тут не смог сдержать улыбки, смотря, как мальчик мирно сопит ему в живот, крепко сжимая руками.

Людям, оказывается, свойственно меняться. И менять людей.

Обито… мужчина смотрел на дребезжащий в не закрытой двери рассвет и чувствовал непривычное сердцу тепло и спокойствие, словно всё так, как должно быть.

Рука опустилась на короткие волосы мальчугана и с неким трепетом провели по ним подрагивающими пальцами.

… спасибо?

========== Огонь и Лёд ==========

All of Me Radio Edit — John Legend

Приближалась зима.

Почему-то именно эта пора вызывала у него неконтролируемую меланхолию. Она граничила с депрессией, но черту не переходила. Слава Ками, у Мадары ещё остались мозги. Мадара — в депрессии. Вещи не совместимые.

Он шёл, невольно зарываясь ботинками в пожухлые листья, укрытые тонким слоем инея, и кутаясь в тёмный длинный шарф. Заставлять чакру греть себя сейчас не хотелось.

Морозный воздух наполнил лёгкие. И вырвался изо рта большим полу-прозрачным облачком тёплого пара.

Мимо пробежали клановые дети, остановившись на полпути и поприветствовав главу. В прочем, чего ещё ожидать. Мадара недовольно фыркнул. Детей с пелёнок надо воспитывать и приучать к уважению.

Ага. Мадара, говори так и дальше.

Что тебе самому принесло это воспитание? Стыдно сказать, но ничего хорошего. Страдания. Боль. Утрату. А ещё, есть такое замечательное слово, надежда. Так вот, эту самую надежду зарубили топором в самом зародыше, когда ещё Мадара учился ходить. И спасибо за это любимому папаше. А что касается него самого… так это мрачная убеждённость, что надежде в его жизни не место. Ну вот прямо совсем.

Прошло уже около трёх месяцев, когда жизнь Мадары кардинально поменялась.

Казалось бы, живи и радуйся, что война около года назад завершилась. Близкие перестали умирать и начался постепенный прирост населения. Кровный враг, наконец, стал… другом. На Мадару стали засматриваться девушки в непосредственном желании выскочить замуж.

Но, к сожалению, раньше вот это вот всё Учиху не интересовало. Проживая жизнь, лишённую красок, — что до войны, что после, — Мадара задумывался, а зачем ему такая размеренная жизнь? Существование. Ни тебе азарта в битвах, ни колких фразочек Хашираме.

Ни-че-го.

И тут… снег в середине июля. Жизнь приняла неожиданный оборот.

Она обрела смысл.

Мадара схватил пробежавшего мальчика за шиворот и заставил остановиться. Детская улыбка грела душу, румяные щёки бросались в глаза словно молодые яблочки. Немного отросшие чёрные волосы свисали влажными сосульками, но их мальчик уверенно игнорировал. Всё кричало в нём: я счастлив! Смотрите все, я готов обнять весь мир!

Вот только…

— Ты чего без шарфа?

Буркнул мужчина, взирая на пацана сверху-вниз. Тот чуть смущённо запыхтел. Но улыбку подавить не получилось.

— Холодно же.

В доказательство слов подул пронизывающий ветер, заползающий за шиворот и вызвавший стада противных мурашек. Конечно, только недавно Обито носился по улицам, беря тепло из разогретых мышц, а тут остановка…

Глаза удивлённо распахнулись, когда в следующую секунду шею опутало приятное тепло. В него тут же хотелось уткнуться носом и вдыхать, вдыхать этот запах. Родной. Ставший за столько дней острой необходимостью. До мурашек. До сладостного тепла внутри, что теперь он не один.

Мальчишки впереди остановились и призывно помахали Обито рукой. Но тот уставился своими большими глазищами в… Мадару. Он чуть улыбался. Потрепал Обито по влажным волосам и пошёл дальше, окунувшись в свои думы.