Кучка получилась изрядная, но я подозревал, что все не может быть так просто. И не ошибся.

— Начнем, — сказал Кабан, выдернул первую чеку, выждал положенное время и швырнул гранату вниз.

Мы последовали его примеру. Я попытался прихлопнуть спикера, но немного не рассчитал и недобросил.

При первых разрывах это существо, судя по внешнему виду потихоньку мутирующее в некромедведя, взобралось на трибуну и рявкнуло:

— Кворум!

После чего зомби со всех концов зала начали стекаться к нему. Зрелище было отвратительное, но завораживающее. Зомби слеплялись в один ком, из которого торчали подгнившие руки, ноги и головы, и начали формировать мега-зомби. Прошло всего несколько десятков секунд от начала атаки, а кворум уже отрастил себе руки и ноги, и достигал в высоту больше пяти метров. А голова у него осталась по-прежнему маленькой, и это была голова спикера.

Тут бы и пошутить, что, типа, вот оно, истинное лицо нашей законодательной власти, но нам стало не до шуток. Потому что гранаты этого некроголема не брали, пули из автоматов просто вязли в его туше, не причиняя видимого урона, а фаерболлы Федора просто расплескивались по его шкуре, поджигая только остатки одежды и волос.

Вобрав в себя последнего зомби в зале заседаний, монстр довольно заорал и протянул удлиняющиеся на глазах руки к галерее. Не хватило ему всего каких-то пять метров.

— Вот оно, чудище обло, озорно, огромно, стоглавно и лаяй, — пробормотал я, убирая автомат и поудобнее перехватывая Клаву. Может, системным оружием попроще будет.

— Слишком сложная цитата для обычного физрука, — заметил Кабан, вытаскивая из инвентаря рояль.

Ну, то есть, если бы мы были в книге, то это непременно назвали бы роялем. Но поскольку вокруг нас хлюпала и чавкала реальная жизнь, это был никакой не рояль, а прозорливость, предусмотрительность и разумная запасливость.

И еще что-то про нелегальный оборот оружия.

— Солидно, — сказал я.

— А это вообще что? — одновременно со мной спросил Федор.

И сразу стало понятно, что в "Колл оф дьюти" наш специалист по игровым вселенным даже не заглядывал.

— И я даже не буду спрашивать, где ты это взял, — сказал я Кабану. Некоторых вещей действительно лучше не знать, но, как правило, понимаешь ты это слишком поздно.

Огромный мега-зомби сделал шаг. Потом второй. Он пер на нас, но слишком уж неторопливо, как непопулярный законопроект через первое чтение. Он опустил руки, потом поднял их снова, все еще до нас не дотягиваясь, а в это время Кабан взваливал на плечо ракетный противотанковый комплекс "джавелин".

Стоявший на вооружении в армии потенциального противника, между прочим. Вот что дружба народов животворящая делает.

— Пригнись, — сказал я Федору, и, не став дожидаться, пока он отреагирует, повалил его на пол и сам прилег рядом. Над головой жахнуло, мгновением спустя на нас обрушился мясо-костяной некроград. Довольно увесистый обломок больно ударил меня между лопаток.

Я поднял голову.

Кабан, с ног до головы в мясном фарше, пил "жигулевское" и убирал "джавелин" обратно в инвентарь. Слегка пошатываясь, он подошел к краю галереи и посмотрел вниз.

Я тоже посмотрел.

Новый дизайн зала заседаний можно было охарактеризовать, как "взрыв на колбасной фабрике", мега-зомби прекратил свое существование, но внизу что-то до сих пор хлюпало и копошилось. Живучие твари.

— Квест закрылся? — спросил я у Кабана.

— Нет, — сказал он, посмотрев в интерфейсе. — Видимо, надо добить вот это.

— Значит, надо добить, — сказал я.

— Спустимся?

— Не, — сказал я. Никакого желания спускаться я не испытывал. Мы уже и так были в… политике по уши, а там нас и вовсе по макушку забрызгает. — Пусть маг качается.

Федор за такую возможность ухватился обеими руками и, встав к ограждению галереи вплотную, тут же принялся пускать фаерболы. В воздухе пахло отработанным ракетным топливом и немного шашлыком.

Кабан сел на пол, тяжело привалившись спиной к барьеру и принял бесплодную попытку оттереть лицо при помощи одноразового носового платка. Поскольку в ближайшее время нашему магу ничего не угрожало, я устроился рядом.

— Я говорил, что не буду спрашивать, но все же спрошу, — сказал я. — Где ты это взял?

— Друзья подарили, — сказал Кабан.

— Интересные у тебя друзья.

— Типа, сувенир.

— И сколько еще зарядов у тебя к этому сувениру осталось? — спросил я.

— Три.

— Ничего так сувенир, — сказал я. — Друзья, часом, не в ЦРУ работают?

— А я похож на агента госдепа? — оскорбился Кабан.

— Да кто вас, агентов, разберет, — сказал я. — Хотя настоящему агенту такого бы дарить не стали, конечно. Слишком палевно.

— На этом и замнем, — сказал Кабан.

— Ладно, проехали.

Мы помолчали. Федор продолжал жечь.

— Как-то бестолково все, — пожаловался Кабан. — Какой уже день этого трындеца, а мы только и делаем, что туда-сюда катаемся и мочим всех подряд.

— Дык апокалипсис же, — сказал я. — Инструкции по применению и руководства по технике безопасности к нему не прилагается.

— Но все равно, пора уже какую-то стратегию вырабатывать, — сказал он.

— Гиблое это дело, — сказал я. — Информации нет, какой Система завтра ивент подкинет — тоже неизвестно. Немного новой реальности, и вся твоя тщательно разработанная стратегия летит к черту.

— Это печально, — сказал Кабан.

— Не говори, — согласился я. — Меня вот другое интересует. Почему по всему миру в зомби превратился каждый восьмой, а тут, в рассаднике, так сказать, законотворчества, каждый первый?

— Это ты на что намекаешь? — поинтересовался Кабан.

— Ни на что не намекаю, просто рассуждаю, — сказал я. — Я раньше думал, что выбор Системы, кого в зомби превратить, а кого человеком оставить, это просто рандом. Но что, если все не так просто?

— Думаешь, у кого-то были задатки упыря, и система это использовала в своих расчетах? — уточнил он.

— Типа того.

— И здесь задатки были, типа, у всех?

— Не я это сказал.

— А почему тогда я не превратился?

— Потому что ты — нормальный пацан и правильно себя держишь? — предположил я.

— А ты почему не превратился?

— А вот на этот вопрос у меня нет ответа, — сказал я.

— Это все ерунда, — сказал он.

— Просто пытаюсь подвести под происходящий трындец философскую базу и придумать хоть какие-то рациональные объяснения.

— Оно тебе надо?

— Таковы свойства человеческой психики.

— Забей, — сказал Кабан. — Жизнь была бессмысленна до апокалипсиса и останется таковой после него. Все, что мы можем, это заботиться о себе и своих близких.

— Мне не нравится такая постановка вопроса, — сказал я.

— А это и не вопрос, — сказал Кабан. — Это ответ.

— Как ответ меня это тоже не устраивает, — сказал я.

— Ну да, понимаю, — вздохнул Кабан. — Высшие смыслы, далекие цели, юношеские идеалы. Счастья всем даром, и чтобы никто не ушел обиженным. Но правда в том, что и так никто не уйдет обиженным. Потому что никто и не уйдет.

— Ты циник и нигилист, — сказал я.

— Мы только что разнесли на части то, что раньше было главным законодательным органом нашей страны, — сказал Кабан. — Подозреваю, что другие люди в новом мире и не выживают.

— О дивный новый мир, — сказал я.

— Полагаю, эту фразу мы будем слышать достаточно часто.

— Нет, это не такая история, — сказал я, и тут на меня свалилась целая куча опыта, позволившая скакнуть сразу на четыре уровня. Я тут же распределил очки характеристик в интеллект, силу и ловкость, и еще немного оставил про запас.

— Федор, прекрати разжигать, — сказал Стас. — Квест закрылся.

— Еще пять минуточек, — отозвался маг. — У меня магия вот-вот апнется.

— У него магия вот-вот апнется, — сказал я Стасу. — Пусть еще немного порезвится.