Он отвесил галантный поклон. Я не удержалась от смешка.

– Рад вам услужить, – в его глазах блеснул озорной огонек. Такой добродушный человек не способен на подлость.

– Я тоже. И прошу, никаких титулов.

Подчиняясь правилам приличия, я протянула ему руку и он уверенно её пожал. Чарли следил за нами, не влезая в разговор, но одновременно демонстрируя свою настороженность. Так, если бы мы были двумя псами, которых привезли для случки. Он в любое мгновение был готов спасти меня от собеседника.

– Как поездка?

– Я говорю по-русски, – уверенно произнесла я. Не сомневаюсь, мой акцент также дурён, как и его, но мы находились на их территории.

Марк просиял.

– Как чудесно, – намного свободнее заговорил он, – а я то думал… но боялся спросить. Вы тоже говорите по-русски?

Он обернулся к Чарли и тот кивнул.

– Мы потому и выбрали Архангельск. Глупо приехать куда-то в Данию и показать своё незнание языка. Гости могут что-то заподозрить.

Я закатила глаза. Скажи мне десять лет назад, что знай я датский, и что мы могли бы уехать туда, то я ни за что не выбрала бы русский. Но поздно думать.

– У вас все рассчитано до мелочей.

– Серьёзное дело требует подготовки.

Чарли показался мне занудой, но не успела я и слова сказать, как Марк увлек меня в сторону:

– Мы все для вас устроили. Можете не беспокоиться. В центре вас ожидает отдельная комната и приятная компания.

Такая резкая перемена темы вызвала смущение. Отдельная комната – неслыханная роскошь. В тех редких случаях, когда Чарли соглашался сделать передышку, мы останавливались во второсортных отелях: "чтобы не привлекать внимание" и непременно занимали один номер. Благо, в большинстве случаев услужливые хозяева могли предложить номера с двумя односпальными кроватями. Одну ночь Чарли пришлось провести на небольшом диване у дующего окошка, пока я довольно распласталась по двуспальной кровати, чувствуя себя отомщенной.

– А сколько нам еще добираться? – Робко поинтересовалась я.

– Часа два от силы, если поторопимся с выездом. – Марк перевел взгляд на Чарли. Очевидно же, что согласовывать все необходимо с ним. Взгляд Чарли был непроницаемым. Друг имел право в любую минуту повернуть обратно, если он почувствует что-то неладное. Стоит признать, еще во время отвратного завтрака на французской границе, он мог воспользоваться правом вето, посчитав, что принцессу было не отравили пищей.

– С минуты на минуту. – И Чарли затянулся очередной сигаретой. Возможно, он просто хотел размяться после долгой поездки, потому и травился сигаретами. Как с такой большой страстью он умудрялся скрываться столько лет. А ведь я даже запаха не слышала.

– Да, пожалуйста. – Марк оперся об машину и поставил руки по краям стекла. Двое его товарищей вели себя почтительно молчаливо, словно оказались здесь благодаря случайному стечению обстоятельств. Они вполне могли стесняться, не каждый день им приходится выполнять столь важные задания. Несмотря на их подозрительный вид, я испытывала огромную благодарность. Не только моя, но и их собственные жизни сейчас находились под угрозой. У правящей семьи Траста достаточно врагов, чтобы чувствовать себя в безопасности. Любая помощь была сейчас неоценимой.

– По машинам, – скомандовал Чарли. Последнюю сигарету он едва докурил и выбросил в мусорное ведро. По крайней мере, он знает правила приличия. Но все же, не мешало серьезно поговорить, как только он будет готов к откровенности.

Как и полагается, я вернулась к автомобилю Чарли, к единственному человеку, которому я доверяла. Но окажись мы в другом положении, я бы с удовольствием сменила провожатого на Марка. Он казался приветливым и ярким – с ним мы точно найдем общий язык. А вот компания близкого друга уже порядком надоела. Ничего личного, но ничто так не злит, как обиженный лучший друг, не проявляющий ни тени понимания за несколько суток совместной поездки. О, да, я сменю компанию, как только появится такая возможность!

Оставшийся путь мы проделали в таком же молчании. Чарли напряженно вглядывался вдаль, не сводя глаз с дороги, хотя в такое время у него вряд ли будет возможность на кого-то нарваться. Мы довольно быстро покинули пределы города и снова мчались по бездорожью. Я с тяжелым сердцем наблюдала, как мы отдаляемся от Архангельска с его магазинами, кафе и прочими прелестями цивилизованной жизни. Может в городе даже мало мальский кинотеатр есть, чем черт не шутит. Да только проверить догадки никак не получится – не успела я толком разглядеть ночной город, подсвеченный огнями, как меня снова увозили как можно дальше, под замок, где моей жизни, как все полагали, ничего не угрожало. И, главное, никаких гарантий ведь не дают! Какова вероятность, что в очередном замкнутом пространстве я буду в безопасности. Как по мне, намного проще оставаться под защитой, постоянно меняя дислокацию. Причем, желательно перебраться в тропики или на экватор. Жаркие ночи, крепкие напитки, яркие звезды – какому негодяю может прийти в голову искать меня в юбке из листьев эвкалипта в отдаленном бунгало где-то на Бора-Бора. Вот лично я, если буду кого преследовать, в первую очередь отправлюсь на Крайний Север или куда-то в Гренландию, где даже летом не редки снегопады.

«Все будет» – успокаивалась я. С каждой минутой мои внутренности сжимались от неизбежности. Не сделала ли я ошибку? Из Ментона, полагается, намного проще отправиться в роскошное путешествие по тропикам. Удаленная база для неопытного человека в моем лице становилась еще одним препятствием.

Словно почувствовав нервозность, Чарли вдруг сжал мою руку. Он вывел меня из состояния задумчивости. На его лице играла улыбка.

– Скоро все разрешится.

На внезапное потепление с его стороны я не отреагировала. Он сильно оскорбил равнодушием, чтобы я вот так просто после первой же улыбки принялась шутить с ним и радоваться предстоящему. Не будь я так смущена и огорчена, то затеяла бы склоку на несколько часов, лишь бы он в полной мере осознал, какой же он негодяй. Ему повезло – ничего не скажешь.

***

Центр заметен издалека. Поначалу это была серая полоска, выделяющаяся на горизонте. Ограждение, как мне вскользь объяснил Чарли. Причем, забор громоздкой, внушительный. Такой большой участок трудно скрывать от посторонних глаз, о чем я не побрезговала уточнить.

– Официально здание зарегистрировано как фабрика. Там даже что-то производят, дабы соответствовать легенде и получать какую-никакую прибыль. Я думаю, там теплицы для выращивания. Специи вроде. Так говорил Алекс.

К, слову, Алекс и был тем идейным вдохновителем, кому пришла в голову великолепная мысль отправить нашу группу на север. Он даже нашел смысловую нагрузку такому выбору:

– Вы не думали, что начинать самостоятельную жизнь в сложных условиях – это великая удача? Если вы научитесь выживать на севере, то любые препятствия на вашем пути станут сущим пустяком.

Отец доверял Алексу. Советник по совместительству являлся ему близким другом. Потому, решение Алекса никто не поспешил опротестовать.

Осталось лишь надеяться, что власти центра не подумают обременить “добровольцев” полезным трудом. К таким переменам в жизни я не готовилась. А случится, могло всякое. Родителям не на руку отъезд наследницы и они с большой вероятностью пошли на сделку, чтобы проучить непутевую, избалованную дочь.

Только избранные знали, кто я и откуда. Скорее всего, наши провожатые – единственные люди, которым известны наши с Чарли истории. Для остальных мы являлись двумя товарищами, чьи родители устали возиться с детьми, потому отправили нас как можно дальше. Сами же они, по теории, жили в Северодвинске. Архангельский центр был ближе всех остальных, оттуда они могли «приглядывать» за нами и требовать отчеты. История непритязательная, а также легко объясняла причины, почему мне и Чарли (хотя в большей степени мне) запрещается покидать территорию базы. Нам обещали выделить все необходимое для спокойной жизни, я надеялась, что комната и питание три раза в день входило в список нужных вещей. Жестоко со стороны надзирателей отправлять нас в глушь и заставлять работать. Еще чего, и целину могут заставить осваивать. Все с них может статься. А мне потом поставят памятник, как великомученице, которая не выдержала испытания мытьем посуды.