Мы ехали так долго, что я уже перестала надеяться на счастливый конец. Рано темнело, поздно светало, а небеса над нами затягивались стайками туч, монотонно проплывающих к неизведанным краям. Чем дальше мы отъезжали от объятой солнцем и засухой Европы, тем больше туч собиралось в вышине. Казалось, мы направляемся в эпицентр, в средоточие мрака и ветряных бурь, гоняющих снежные вихри. Мысль не лишена рассудка, ведь дорога вела на Крайний Север, оплот ледников и сугробов. Дорогам конца края не видно.

Решение переехать всё восприняли бурно. Меня обвинили в эгоизме, своенравности – пожалуй, столько неприятных слов пришлось услышать впервые. И, спрашивается, зачем требовать от детей самостоятельности, если в мгновение, когда приходит время распустить крылышки и полететь на зов сердца, заботливые родители вынимают из тайников стальные ножницы и перерезают надежды на будущее. Окружающие вмиг объединились в коалицию, лишь бы не позволить единственной надежде на возрождение грифонов покинуть уже, наконец, отчий дом и зажить, как обычный подросток.

Стоит отметить, что и я не сдавалась, настояла – все-таки, в двадцать лет хочется независимости. Я не представляла, что судьба так посмеется и занесёт нашу группу особого назначения, состоящую из двух человек, включая меня, в Архангельск. Чего уж говорить, впервые я услышала о нём, когда служба безопасности дворца дала добро на поездку. Вернее, поездка одобрялась только в случае, если пунктом назначения станет Архангельск. Там, среди поросли редких арктических растений притаился секретный объект таинственной птичьей общины, членом коей значилась и я по праву рождения. Я бы с удовольствием обменялась честью с любой другой птицей. Желательно, живущей поближе к экватору.

– Это место весьма непопулярное, вряд ли там приключится что-нибудь опасное. Даже негодяи любят солнечные курорты и коктейли на пляже. – Именно такое заключение выдал советник отца. Тот прислушался к нему со всей ответственностью, свойственной прекрасному руководителю и безупречному родителю. Никакой Калифорнии. Ни тебе Бали или Греции. Но я радовалась возможности покинуть стены опостылевшего дома.

За руль посадили закадычного друга и бессменного телохранителя, с которым мы на протяжение последних десяти лет были неразлучны. Подумать только, лишь парню исполнилось пятнадцать лет, его тут же приставили ко мне, чтобы присматривал. Причем такую работу он выполнял в свободные часы, а в остальное время выкладывался на полную перед преподавателями. Но у него, на худой конец, случались выходные и отпуска. Тогда Чарли без зазрения совести усаживался в автомобиль и отправлялся за пределы страны, набивая желудок экзотическими блюдами и алкогольными коктейлями разной крепости. Потом он не стесняясь в подробностях описывал каждое приключение размечтавшейся подруге. В воображении я видела, как мы вместе раскрываем секреты мира, спим под звездным небом на пляжном песке, укрывшись тонким льняным покрывалом. Но, что уж там, нам даже запрещали выйти прогуляться по городу. Привычный маршрут прогулок ограничивался небольшим садиком внутри дворца. Редкое исключение составлял неглубокий прудик, исследованный мной вдоль и поперек. Туда мы выходили в особые дни, когда матушка проявляла несвойственную ей миролюбивость.

В городке, где мы жили, имелось немало достопримечательностей. На долгое время граница Франции и Италии стала прибежищем для измельчавшей правящей птицами семьи. Нас, в самом деле, было немного – всего трое, считая меня и родителей. И то, знаменитой кровью грифонов славились только мы с отцом. На наш род грозился прерваться. Потому я проводила годы в изоляции.

Веселый Ментон, солнечный городишко, разделяющий Францию и Италию, мог стать раем для любителя понежиться в знойные деньки. Когда же, проживаешь в одном месте много лет, сидя взаперти, совершенно теряешь чувство присутствия в уникальности в оригинальном месте. Я так и не узнала Ментона, но была рада распрощаться с так и не ставшим мне родным городом.

Еще одна мысль занимала неуемный разум, который из-за невозможности впасть в беспамятство, вертел воспоминания, как ворошат потрескивающие угли в камине. Я беспокоилась, потому что путешествие породило неловкость между мной и Чарли. Да-да, это просто уморительно, что я так долго мечтала о совместном приключении, но как только мечты стали явью, главное действующее лицо пошло на попятную. Его, конечно, тоже можно понять. Чарли поклялся защищать от всех невзгод, а я, своими выходками, буквально мешала ему выполнять работу. Эй, повысить квалификацию не выходя из зоны комфорта просто невозможно!

Непривычная обстановка и кислая мина Чарли сделали долгожданную поездку на машине из Ментона до Архангельска (тяжело представить!) сущим наказанием. Да еще ко всему прочему, Чарли в поездку набрал сладких батончиков и все не желал останавливаться в мотелях или кафе для пополнения запасов полезной пищей. Он вообще избегал людных мест, гнал машину по абсолютному бездорожью, чтобы в случае чего, сразу заметить преследователей. Лично я бы не гробила машину ухабами и выбоинами, но у руля уже стоит капитан, который в подсказках не нуждается, о чем он не раз сообщал на протяжении пути. Уж этот урок я усвоила.

Из раздумий меня вырвал телефонный звонок. Чарли вмиг среагировал:

– Да, хорошо. Уже там? Ну, навигатор мне подсказывает, что еще осталось от силы десять миль.

Внутри я вся задрожала. Конечно, мы находились намного дальше, чем в десяти милях от места назначения, с нашими спутниками мы еще должны встретиться в самом городе – первое и последнее появление на околице цивилизации. В Архангельске нас должны прихватить и отвезти непосредственно на базу. Я надеялась, что смогу уговорить Чарли перекусить в кафе, если конечно в городе, куда мы направляемся, есть круглосуточные забегаловки, потому что ночь только недавно опустилась наземь, а ждать рассвета никто не согласиться. Все зависело от случая. Как, впрочем, всё моё существование.

Чарли не поспешил поделиться деталями, хотя он ещё пять минут о чем-то трепался с абонентом. Он встревожился. В отличие от меня, он сохранял концентрацию и бодрость всю дорогу и почти не прерывался на сон. Не знаю, насколько это способствует защищенности – может именно поэтому он выбрал степь в качестве дороги, чтобы ненароком уснув, не сбить очередь из деревьев.

Между нами царила идеальная тишина вплоть до въезда в город. Я старалась держаться и не заговаривала с ним по ерунде – клянусь, в голове плясали тысячи идей, желающие выхода, но его губы так подрагивали каждый раз, когда я заговаривали, из-за чего сложилось впечатление, будто мой голос вызывает у него приступ тошноты. Так и умирает дружба – под звуки флоры, фауны и урчащего двигателя, который, по всей видимости, после нашей поездки перестанет работать.

Но все эти мелочи испарились будто по волшебству, когда впереди замаячили огни ночного города. «Будь, что будет» – решила я, в который раз за последний месяц. Как ни странно, даже такой подход иногда срабатывает. Что-то да произойдет.

«Верь в мечты и все сбудется» – гори в огне человек, придумавший это. Но может не все человеческие пословицы подходят птицам. Тогда я тактично возьму свои слова обратно.

Дорога, которая по моим догадкам занимала не больше получаса, растянулась на два часа. Автомобиль забарахлил в миле от города. В миле! Мы уже могли видеть свет, исходящий от фонарей, но были все также далеки от сытного ужина, как и полчаса назад, когда не существовало никакого намека на свет. Я уже намеревалась предложить Чарли пойти пешком. Потом мы могли кого-то прислать за машиной, в такой пустоши её вряд ли кто мог обнаружить, а тем более украсть. Но даже если бы и украли – невелика потеря. Однако Чарли мысль, как мы идем пешком так далеко в неизвестной местности, повергла в шок. Причем настолько, что он разразился целой тирадой – самой длинной за последний месяц, с тех пор как я сообщила ему о плане.