С каждым днём люди всё больше привыкали к мысли, что этот монстр на троне острова — их защитник, и бояться стоило не им, а всем тем, кто мог навредить Теням.

Среди самых юных жителей острова Иккинг отобрал тех, кто оказался способен видеть потоки Аши и стал их тоже учить управлять этой энергией, овладевая любой способностью, любым даром, каким те только хотели, но предрасположенности к нему, увы, изначально не имели.

Короче говоря, опять стал совершать чудеса.

Дело обычное.

Может быть, именно это заставило людей посмотреть на своего Короля иначе?

То, что наравне с Монстром странными способностями обладали даже люди, стоило им только иначе взглянуть на этот мир и природу собственных способностей.

Так или иначе, Иккинг был прав. Дары — чушь.

***

На Олухе уже несколько дней бушевала гроза.

После того, как Мира ушла с Сыном Фурий, чтобы продолжить своё обучение, прошло уже целых три года.

Аскель продолжал честно хранить ту тайну, что ему доверили, не желая стать предателем в глазах той девчонки, что смогла его напугать, или… в собственных глазах, ведь самому осознавать себя предателем было в разы страшнее, чем называть так другого.

Потому он помолчал.

Ветер свистел, крупные капли отбивали ритм своей безумной песни, сверкали молнии, делая на мгновение ночь днём — природа бесновалась, всё было во власти стихии.

В момент, когда яркая вспышка освещала дома, казалась, что время замедлялось.

За прошедшее время драконы так ни разу не напали на Олух, словно его кто-то охранял. Хотя, почему сразу «кто-то»? Аскель мог сказать, что знал кто конкретно, да и для остального народа то не было секретом — Сын Луны был повелителем драконов.

И люди не понимали его снисходительности к Олуху.

Аскель — понимал.

Люди боялись, а потому ненавидели — своей ненавистью они хотели заглушить тот самый страх, не желая опускаться в собственных глазах, и в коей-то мере это возымело эффект.

Ну, а сейчас всё население Олуха сидело в Большом Зале — во время грозы это было самое безопасное место острова, и рисковать собственной жизней, испытывая на себе гнев богов, не хотел никто.

Кто-то спал, кто-то ел, а кто-то разговаривал.

Всё как обычно.

Как же скучно…

Вдруг двери Большого Зала распахнулись, в большое помещение со свистом ворвался холодный ветер. На пороге стояла тонкая фигурка, укрытая в мокрые одежды.

По незнакомым одеяниям все сразу поняли — чужая.

Аскель ощутил всю странность ситуации — когда-то Стоик описывал точно такое же эффектное появление Сына Луны на совете вождей, а всё, что было связано с этим Отродьем Бездны, так или иначе, несло неприятности всем людям в общем и ему, Хофферсону, в частности.

Тебе, Аскель, было скучно?

Бойся исполнения желаний!

— Кто ты такая? Что тебе здесь нужно? — громко спросил уже закрывающую за собой дверь девушку Стоик, хмуро смерив её грозным взглядом, что заставил бы более робкого человека затрепетать подобно листу на ветру.

— Я Анрия из племени Синих Шипов. До этого я жила в племени Теней, которым правит Сын Луны. Я и мой повелитель бежали с того острова, ибо мы хотели свергнуть злого короля, но в одиночку у нас не получилось, — сказала девушка негромко, но в повисшей мгновенно тишине её слышали все. — Я хочу попросить вас о помощи.

Аскель стал вспоминать, всё, что ему было известно о народе Синих Шипов, но ничего, кроме того, что это было племя, где приручили Змеевиков, что оно было союзников Теней, он так и не сумел найти в своей памяти.

Зачем союзникам Чёрного Острова плести заговоры против Теней?

Хотя…

Плодородная земля, богатый и сытой народ — мечта, а не остров.

— Лувеˈнˈавир — злобный диктатор, не знающий пощады, а жена его и того хуже. Но у нас есть преимущество — Король Теней не знает, где сейчас мой повелитель и ему, конечно, не известно, кто теперь стал вождём племени Синих Шипов. Шесть племён согласились объединиться для восстановления справедливости. А вы? Вы нам поможете? Поможете освободить народ Теней, угнетённый злым диктатором, кровожадным королём? — речь девушки была всё ещё тихой.

Тишина.

Люди молчали.

Казалось, он в этот миг мог разобрать, как стучали сердца людей, убедившихся — то не байки, то правда, и на Сына Луны скоро найдётся управа!

Наивные…

— Мы поможем вам свергнуть Сына Луны! — воскликнул Стоик, нахмурив свои густые, рыжие с проседью брови.

Что за неожиданная перемена в настроениях, Стоик?

Все жители Лохматые Хулиганы одобрительно закричали, только Аскель и Плевака молчали и хмуро сверлили взглядами чужачку.

Была в её словах какая-то фальшь.

Это бесило.

— Это, прекрасно! Стоик Обширный, мой вождь — Харальд Покоритель — приглашает вас, ваших юных воинов на свой островов.

Зал загудел, ожидая ответа своего вождя.

***

Хедер не находила себе места…

Вот так просто.

А всё началось с того, что Дагур Остервенелый… её брат… через своих людей прислал ей весточку с просьбой встретиться и обсудить всё. Начиная от того, как она жила все эти годы и заканчивая тем, позволено ли ему будет общаться с сестрой.

Так страшно было осознавать, что она действительно являлась сестрой того самого Вождя Берсерков, ведь подтверждение того было получено из самого неожиданного и, что печальнее всего, самого верного источника.

Её Король, Лувеˈнˈавир, Сын Фурий и так далее по списку, а по сути Иккинг Хеддок, единственный ребёнок вождя племени Лохматых Хулиганов, помнил, как Освальд Разлюбезный, отец Дагура… и Хедер, получается, бывал на Олухе с дружескими визитами, а на деле — присматриваясь, получится ли у Стоика женить сына на дочери Освальда.

Почему не срослось — не известно.

Наверное, потому что они оба в конечном счёте оказались на Чёрном Острове, но достаточно редко видевший Хедер тогда ещё мальчишка уже ничему не удивлялся, помня о собственных невероятных приключениях.

Но он знал!

Бездна его сожри, её Король все эти годы знал о том, где находилась её семья, и молчал!

В моменты праведного гнева Хедер приходилось напоминать себе о том, что семья оказалась о-го-го какая, а Король ей ничего не обязан был говорить, да и она не спрашивала.

Сама виновата.

Сама дура.

Ну вот, с одобрения… Иккинга встретились, поговорили.

И теперь Хедер не могла отделаться от ощущения, что кто-то её обманывал — или Дагур, притворяясь таким вменяемым и достаточно приятным в общении человеком (на фоне всё того же её Короля и его супруги, с которыми девушка сумела найти общий язык), или люди, что называли её брата безумцем и живущим одной лишь войной зверем.

И сильно то описание отличалось от того, как окрестили люди Иккинга?

Кому ей верить?

Как её быть…?

***

На горизонте виднелся незнакомый остров, ставший новой родиной для той единственной, что была достойна встать с ним плечом к плечу, нося уже его фамилию, но о том, что уступил, Аскель не жалел.

Иначе было нельзя.

Нельзя.

По идее, нельзя было даже вообще ввязываться во всё это, но выбора, вообще-то, у него особо не было, как и желания устраивать жаркие споры с загоревшимся какой-то идеей Стоиком, удивительно похожим в своём упрямстве, на барана.

На удивление себе, наблюдая за племенем Синих Шипов, Аскель понял, что не ощущал ненависти к драконам.

Теперь — нет.

Помогавшие людям в быту, Змеевики казались слишком мирными и довольными жизнью, чтобы нападать и убивать его товарищей по оружию, но вот стоило их направить на врагов…

Да, драконов он не ненавидел.

Людей — тоже.

Что в нём сломалось?

Что изменилось?

Или… кто его сломал?

***

Миру с утра мучала непонятная тревога, которой девушка просто не находила объяснения, и потому девушка решила сходить к берегу — проветриться, да и…

Просто надо.

Она не могла объяснить, что же за «надо» такое её порою мучало и как ему противостоять.