Да, так порою, и даже достаточно часто бывало, но…

Но Мира была, почему-то, искренне уверена в том, что Тени, народ Иккинга, будут другими.

И, наверное, это было вызвано тем, что, было это прекрасно заметно, Иккинг любил свой народ и заботился о нём в меру своих сил и опыта, возраставших с каждым годом, месяцем… с каждым днём!

Люди боялись необычного.

Люди тряслись, смотря в драконьи глаза своего Короля, не смея ему врать и не смея при нём и слова недовольства сказать, но стоило им оказаться в тёмных переулках, как они начинали высказывать своё недовольство и вспоминать былые времена.

Воины же, наоборот, переменам были очень рады, ведь при сильной власти своего очень авторитарного Короля (ну чисто хомяк — всё пригодится в хозяйстве, за всё ему принадлежащее чужакам перегрызёт глотку!) именно они возвысились над остальными людьми своего племени, получив славу и почёт, на пару с благосклонностью правителя.

И заслужить её было трудно, ведь подхалимов и лизоблюдов, льстецов и интриганов Иккинг на дух не переносил, избавляясь от них или вправляя таким мозги.

Когда как.

По настроению.

И совершенно не было на фоне всего этого то, что её, Миру, люди встретили с виду приветливо, а за спиной плевались ядом.

Как же! Ученица Короля!

Слухи витали разные, и, доведённый до состояния ледяного бешенства, он решил одним махом пресечь любые сплетни, спустя три луны после их возвращения на остров, аккурат в зимнее солнцестояние, совпавшее с полнолунием, что посчитали хорошим знаком, женившись на Мире.

Ученица Короля это одно, но его жена — другое.

Королева.

Пусть для драконов она всегда будет второй, после своего мужа, ведь таковыми были законы Фурий, да и всех остальных, но для людей она после этого встала вровень со своим супругом.

Многие молодые девушки из деревни потом её испепеляли ненавидящими взглядами, ведь из всех красавиц мира их непобедимый Король выбрал неприметную, молчаливую и слишком худую девчонку-чужеземку, у которой из достоинств только такие же драконьи глаза да коса до колен.

В общем, весело было жить на Чёрном Острове.

Особенно учитывая то, что Иккинг и не думал прекращать учить Миру, постигая вместе с ней все тайны этой странной энергии и пытаясь, наконец, понять — откуда взялись Дары.

Во многом ей помогала Береˈс — подруга Беззубика, с радостью согласившаяся летать с всадницей.

Она в том ничего зазорного не видела.

Подружиться с Береˈс оказалось неожиданно просто — Фурия просто боготворила своего Короля и его Брата, а стоило ей узнать о том, что Мира была его Ученицей — первой, а потому самой важной, часть её восторга распространилась и на скромную персону девушки.

Как ловко Иккинг одним своим существованием решал её проблемы.

Очаровательно.

***

Когда-то самое «что-то другое», что нашёл их Король вместо цели своего путешествия в северные земли оказалось довольно симпатичной девушкой, Хедер, говоря почти в шутку, заподозрила, что их правитель — человек.

И что ничто человеческое ему не было чуждо.

Она ошиблась, но не совсем — то была не безымянная дева с неизвестного острова, а полноценное Дитя Ветра с ярко-жёлтыми глазам дракона, равнодушным выражением лица и очень интересным прошлым, в котором она была очень хорошо знакома с Иккингом.

Тот сначала девушку дипломатично назвал «ученица», но случившийся спустя пару месяцев их свадьбе Хедер совершенно не удивилась.

Всё правильно.

Всё шло так, как должно было идти.

Иккинг из всех красавиц архипелага выбрал спутницей жизни ту, что, как и он, человеком не была.

Монстр людским девам предпочёл другого монстра.

Так почему же того не видели все эти самонадеянные идиотки, искренне верившие, что своей красотой, талантом и умом могли поразить своего Короля в самое сердце, не подумали о том, что у них не было самого главного?

Впрочем, то была не её проблема — с внезапно появившейся у их народа Королевой Хедер предпочла попытаться хотя бы подружиться, и, кажется, у неё даже что-то получилось, ведь нелюдимая Мира с ней могла очень даже разговориться, приоткрывая завесу тайны своего прошло и объясняя, откуда же они с Иккингом были знакомы.

И чем больше Хедер общалась с Мирой, тем больше убеждалась — эта девушка была словно создана для их Короля.

Потому, по мере своих собственных сил, она старалась пресекать дурные сплетни про Королеву, порою доходя до рукоприкладства, когда эти альтернативно одарённые особо усердно оттачивали на ней своё остроумие.

Глупцы.

Безумны.

Обречённые…

Не до смеха им стало тогда, когда Король отсутствовал по делам их острова — проще говоря, когда в очередной раз громил врагов Теней, коими, на сей раз, после полного, окончательного уничтожения Охотников на драконов как таковых, были провозглашены Изгои.

Не до смеха им стало тогда, когда армада этого полностью отчаявшегося победу предприняла самоубийственную, будь Иккинг тогда там, да и как оказалось, попытку захватить Чёрный Остров.

И когда, казалось бы, обречённый на поражение, ведь главный их защитник отсутствовал, народ уже ни на что не надеялся, принялась командовать она.

Королева.

Отдавала приказы она толково, со знанием дела, но люди всё равно далеко не все, себе не беду, стали её слушать.

За что и поплатились.

Всех, кто отказался встать и сражаться за свой дом, подчиняясь приказам Королевы, та назвала трусами и предателями, и никогда ни во что не вмешивавшиеся Ночные Фурии обратили свой гнев против изменников.

А потом — против неудачных захватчиков.

Да…

Не люди — два монстра с человеческими лицами.

Но Хедер будет предана им до конца, пока эти монстры защищали свой народ ценой всего.

***

Чем больше проходило времени с тех пор, как Сын Луны забрал Миру, тем больше убеждался, что ни одна душа так и не догадалась о том, кто же скрывался за маской Короля Чёрного Острова.

Иккинг…

Вечно лохматый, ранимый, но такой отважный мальчишка, с глазами цвета залитой солнечным светом хвои.

Веснушчатое недрах умение.

Наследник Олуха.

Тот самый мальчишка, что погиб десять лет назад, чтобы спустя года вернуться из небытия, из самой Бездны, в облике чудовища в человеческой оболочке и с драконьими глазами.

Теми самыми глазами, коими он наградил ту, что стала его Ученицей.

Как бы то ни было, но в то, что это действительно был тот, кто когда-то давно являлся Иккингом Хеддоком, Аскель поверил почти без колебаний — почему-то ничего внутри него не противилось этому безумному предположению…

Но это не отменяло того факта, что Иккинг погиб.

Теперь был только Сын Луны.

Сын Фурии.

Никто не удивился, когда по Архипелагу стали ходить слухи о том, что Чёрный Остров уже в открытую объявил войну Изгоям и стал методично истреблять их.

То, что этим всё и закончится, Аскель подозревал — отделаться теми потерями, что они понесли в день нового рождения Миры, как тот проклятый день окрестил парень про себя, Изгои просто не могли, это никак не вязалось с размахом, коим славился Лувеˈнˈавир.

Но когда внезапно оказалось, что племя отщепенцев перестало существовать в принципе, Аскеля проняло.

Такое никогда не мог устроить Иккинг.

Иккинг уж точно не мог тайком пронести с вечера в Большой Зал голову Элвина Вероломного с выжженным на лбу клеймом в виде герба Чёрного Острова, и положить её на стол прямо там, где всегда садился вождь.

Королевский подарок одного правителя — другому.

Подарок монстра.

И так уж лживы били байки торговцев о том, что какой-то народ, союзный Теням, тайно собирал союзников для войны с народом Сына Луны.

А желал ли он, Аскель, видеть себя среди тех храбрых воинов?

Нет.

Не желал.

Путать героизм с идиотизмом было не в его стиле.

А тем смертникам можно было только посочувствовать — уйдут в загробный мир с оружием в руках, дав новый сюжет для поэтов, что пожелают воспеть эту бесславную смерть.