Лотти плеснула себе еще немного вина и открыла поваренную книгу, чтобы найти рецепты блюд, которые можно будет с утра ставить на «медленную готовку» в мультиварке.

Неожиданно раздался крик сына, и одновременно она почувствовала, как голова Дэниела ударила ее в живот.

– Мама, мама, помоги…

От удара Лотти потеряла равновесие, наклонилась вперед и обняла сына одной рукой. В другой руке она держала бутылку, вино из которой выплеснулось ей на руку и грудь. Едва удержавшись на ногах, Лотти разжала ладонь, выпустила бутылку и закрыла рукой лицо сына, чтобы бутылка не попала в него. Вино пролилось на ее синюю блузку, намочило белый бюстгальтер, облило лицо и даже попало в глаза. Устроив прощальный фонтан, полупустая бутылка разбилась, превратившись на полу в красную лужу вперемешку с осколками.

– Дэнни, дорогой, что случилось? – воскликнула Лотти, унося сына подальше от осколков стекла.

– Около лестницы был паук. Я перепрыгнул через него, чтобы пройти в гостиную. Мам, давай его поймаем! – произнес ребенок, широко раскрыв глаза.

– Бог ты мой, ну и бардак! На него вино, случайно, не пролилось? – раздался голос Зэйна, стоявшего в проеме кухонной двери. – Смотри, чтобы ему ничего не попало в рот. – Он аккуратно обошел пятно разлитого вина с кусочками стекла, взял кухонное полотенце и принялся вытирать влажные волосы сына. – Мне кажется, что тебе стоит пить только после того, как уложишь его в кровать.

Лотти повернулась к раковине, включила воду, умыла лицо и сполоснула руки.

– Случайно уронила, – пробормотала она. – Сейчас пойду и снова его вымою.

– Нет, я сам. Тебе бы и самой не мешало душ принять. Я понимаю, что это несчастный случай. Просто если аккуратней вести себя и делать в жизни правильный выбор, то бо́льшую часть таких случайностей можно легко избежать. Пошли, Дэнни…

– Пап, у нас паук завелся! – с радостной улыбкой сообщил Дэниел после того, как отец закончил вытирать его волосы.

– Да ладно! – произнес Зэйн, взял мальчика на руки и вынес его из кухни.

– Да! И огромный! Но я не испугался и перепрыгнул через него…

Они начали подниматься по лестнице на второй этаж, и Лотти расстегнула пуговицы на блузке.

– Мой день прошел хорошо, – произнесла она в пустоту, – более того, он был даже интересным, спасибо, что спросил. А блузку я действительно испортила. Ну да ладно, невелика печаль. Все твои вещи выстираны, выглажены и висят в шкафу.

Лотти сняла блузку, положила в раковину и включила холодную воду. Пятно было омерзительного фиолетового цвета с коричневым кантом по краям. Она решила, что бесполезно засыпать пятно солью, тереть тряпкой, кипятить или пытаться другими способами вывести его, поэтому вынула мокрую блузку из раковины и бросила в помойное ведро. В какой-нибудь другой день она заморочилась бы, но только не в этот. Лотти устала. Зэйн в состоянии сам достать ужин из духовки. Ей есть не хотелось. С закрытыми глазами Лотти пару минут терла и промакивала лифчик тряпкой, мечтая о том, чтобы этот день наконец закончился и она могла бы спокойно лечь спать. Но до того, как это произойдет, ей еще предстоит непростой разговор с Зэйном, для которого она еще не нашла нужных и убедительных слов.

Раздался звук таймера духовки. Лотти выключила ее и, вожделенно посматривая на остатки вина в бокале, накрыла на стол. Она допьет вино – глупо выливать его, что бы там ни говорил Зэйн. Лотти повернулась, чтобы взять бокал в руки, и задела большим пальцем ноги за острый край выдвижного ящика, который не закрыла до конца.

– Черт… – зашипела Лотти, массируя палец.

– Шарлотта, пожалуйста, не выражайся! – потребовал Зэйн. Она подняла голову и увидела, что он стоит в дверном проеме с Дэниелом на руках.

– Извини. Пальцем ударилась. Не везет, все одно за другим…

– Он просит, чтобы ты уложила его спать, – произнес муж и чуть приподнял ребенка на руках. – Никогда не хочет, чтобы я его укладывал.

– Когда ребенок устает, он перестает мыслить разумно, – объяснила Лотти, беря сына на руки. – Ничего личного. Ты сам знаешь, что Дэнни проводит со мной больше времени, чем с тобой. Еда в духовке; не забудь взять прихватку, когда будешь ее доставать.

– А ты сама разве есть не будешь? – спросил Зэйн, подходя к столу.

– Я не голодна. Приборы на столе. Я приму душ, спущусь и вымою посуду.

Медленно поднимаясь вверх по лестнице и стараясь не удариться большим пальцем еще раз, она начала напевать сыну колыбельную. Тот гладил ее волосы и тихонько подпевал. Лотти уложила его в кровать, поцеловала и улыбнулась.

– Как ты сегодня провел день без мамы? – с нежностью спросила она.

– Нормально, только вот морковь, которую давали на полдник, была слишком мягкой, и я спрятал ее под подушку, – ответил Дэнни и повернулся на бок, чтобы взять любимую мягкую игрушку из кучки плюшевых зверят, лежащих около его подушки.

Лотти рассмеялась и прикрыла плечи сына одеялом.

– Значит, ты переживешь две недели у няни, пока мама будет занята?

– Конечно, – ответил он, – мне там разрешают прыгать гораздо дальше, чем разрешаешь ты. Я сегодня спрыгнул с третьей ступеньки, и никто не сказал, что мне может быть больно.

– Ну, ты молодец! – Лотти попыталась скрыть появившееся на лице выражение недовольства. – А теперь пора спать, малыш. Завтра утром нам рано вставать.

Она не до конца закрыла дверь его спальни, чтобы услышать, если он проснется и будет плакать, и подумала о том, что сыну, скорее всего, очень нравится у няни. Там, в отличие от дома, над ним никто не «виснет», там веселее. Неужели она говорила ему, что он может поранить себя, если будет прыгать с лестницы? Видимо, говорила. Значит, Дэниелу будет полезно немного отдохнуть от мамы, как и самой маме немного отдохнуть от домашней рутины.

Просунув руку за занавеску, Лотти включила воду в душе, скинула с себя остатки одежды и посмотрела на свое голое тело в зеркало во всю стену ванной. Потом провела все еще липкой ладонью по мягкой коже тонкой шеи. На загорелых плечах виднелись белые полоски от тесемок летних платьев. Обхватила ладонью грудь, которая была упругой и не обвисшей, несмотря на то, что она кормила ребенка своим молоком. Ее живот тоже был в прекрасном состоянии. Растяжки после родов исчезли. Отказ от сахара давал свои результаты – живот был практически плоским. Потом Лотти внимательно осмотрела свои ноги, которыми всегда заслуженно гордилась. Они были длинными, идеально безволосыми и с четко очерченными мускулами. Когда ей было девятнадцать и она шла хоть в мини-юбке, хоть в джинсах, ей вслед оборачивались практически все мужики.

«Что же во мне изменилось? – недоумевала она. – Те же самые ноги. Я такая же, какой была раньше. Почему сейчас мои ноги – это всего лишь инструмент, помогающий добраться из одного места в другое?»

«Глупая, – сказала она своему отражению. – Зэйн прав. Что, черт возьми, со мной не так?»

Лотти так резко отдернула ладонь от тела, что слегка поцарапала кожу, и, закрывая глаза, заметила, что женщина в зеркале нахмурилась.

«Сейчас приму душ, и все встанет на свои места», – подумала она. В ожидании расслабляющей струи горячей воды встала в ванну, запрокинув назад голову и протягивая руку к гелю для душа.

Ледяная вода ударила ей в грудь. От холода и неожиданности у нее перехватило дыхание. Она взвизгнула и протянула руку, чтобы выключить воду, но выбила из крепления головку душа, которая упала в ванну и окатила ее снизу струей воды. Да что за черт! Два раза помыли сына, и ей горячей воды уже не осталось! Лотти повернулась к двери, чувствуя, что от нее все еще пахнет вином. Придется терпеть холод. Стиснув зубы, она взяла в руки душ и быстро сполоснулась. Через тридцать секунд, дрожа, вылезла из ванной, схватила полотенце и мысленно поблагодарила погоду за то, что солнце успело хорошо прогреть второй этаж дома. Теперь оставалось лишь спуститься вниз, убрать беспорядок на кухне, вымыть пол и быть готовой к тому, что утром все равно будет чувствоваться запах разлитого вина.