— Кофе угостишь?
Темный длинный халат из тонкого кружева скорее обнажал, чем скрывал ее фигуру. Во всяком случае, олений череп Эльдар видел во всех подробностях. Чувствуя, как в нем против воли зарождается желание, Эльдар подошел к кофе-машине.
— Угощу. Откуда у тебя ключи?
Лиза села так, что халат легкомысленно соскользнул с правого плеча, почти обнажив маленькую грудь с дерзко торчащим темным соском.
— А вон там, на полочке взяла, — медовым голоском пропела она, указав на полку в комнате, где Эльдар хранил запасной комплект ключей. Кофе-машина гудела низко и успокаивающе, тонкая струйка кофе лилась в чашку, и Эльдар думал о том, сможет ли он угадать, какой именно далеко идущий план приготовлен Лизой.
— А в квартиру как попала? — спросил он, насыпая сахар.
— Так открыто было. Эльдар, слушай… Ну не сердись на меня, пожалуйста. Ты же знаешь, я всегда хотела, чтобы у тебя…
— Я не сержусь, — перебил Эльдар. — Я просто не хочу тебя больше видеть. Честное слово, с меня хватит. Так что пей кофе, одевайся и отправляйся.
Он надеялся, что был достаточно груб, чтобы Лиза принялась плакать и покинула его дом в печали. Однако она только вздохнула и сказала:
— Эльдар. Ты думаешь, мне семь лет не за кого было замуж пойти?
Эльдар пожал плечами. Сунул в кофе-машину очередную капсулу, мельком подумав, что такое количество кофе однажды перестанет служить топливом для камня меречи и погубит его.
— Откуда мне знать? — ответил он вопросом на вопрос. — Да и какая разница уже, было, не было…
Откуда-то со дна его души, из тех уголков, которые он тщательно прятал от себя самого, медленно и неотвратимо стала выбираться застарелая горечь. Стоило ли столько лет добиваться этой женщины, чтобы теперь вот так, стоять на кухне, держаться за кружку с кофе, как за последний оплот гибнущего мира и понимать, что она, когда-то безоглядно, безудержно, слепо любимая, сейчас пришла к нему сама — а он не знает, что делать, и не верит ни единому ее слову.
— Эльдар, — снова окликнула Лиза, и ее голос предательски дрогнул. Предательски и искренне. — Я хотела ехать за тобой в Велецк. Когда вернулась в город и узнала, что ты жив… Гамрян запретил мне даже думать об этом. Он сказал, что так я подставлю тебя под удар. Раз ты умер — так пусть все наши считают, что ты умер. Я очень хотела тебя увидеть…, - она всхлипнула, смахнула со щеки слезинку, — но мне не позволили даже написать.
Эльдар неприятно удивился, когда обнаружил, что нервно сжимает зубы так, что челюсти ноют. Сказанное Лизой было очень похоже на правду. Очень. Это было вполне в духе Гамряна, запретить ей производить любые движения в направлении беспокойного покойника — и Эльдар, честно говоря, считал такое поведение весьма и весьма разумным. Он и сам не знал, что мешает поверить Лизе до конца.
— Неужели сейчас это имеет значение? — глухо спросил он. Кофе почему-то оказался безвкусным.
— Для меня — имеет, — с прежней откровенностью отозвалась Лиза. — Эльдар, прости меня. Если можешь, прости. Я должна была написать тебе. Хоть букву…
Она отвернулась к окну и заплакала. Эльдар допил кофе, поставил чашку в раковину и, встав рядом с Лизой, опустил руки ей на плечи. Прикосновение отдалось в душе слабым воспоминанием о том, как когда-то очень давно, почти в другой жизни, они ездили в Прагу. Тогда их соединил взаимный приворот, и его власть закончилась именно в то время, когда почти незаметный червячок взаимной неприязни начал точить души. На память обоим осталась красивая сказка, только и всего.
— Я не твоя эндора, — едва слышно вымолвила Лиза. — Но я хочу начать все сначала. Не прогоняй меня, пожалуйста…
Метель усиливалась, и до рассвета было еще очень далеко. Они словно зависли во времени — часы остановили свой ход, и сейчас Эльдар не чувствовал ничего, кроме знобящего тяжелого чувства полной опустошенности. Вздохнув, Лиза поднялась и встала к нему почти вплотную. Запах зеленого чая неожиданно усилился, словно кто-то перевел рычажок обоняния на максимум.
— Ты ведь провидица, — устало произнес Эльдар, неторопливо потянув за легкомысленный поясок халата. — Что там, в нашем будущем?
Лиза пожала плечами, и кружево стекло с ее тела черной шелестящей волной.
— Я не смотрела, — с неожиданным, почти девическим смущением призналась она. — Мне страшно посмотреть. Но знаешь… что бы там ни было, я хочу прожить это время с тобой.
«Что ж, — отстраненно подумал Эльдар, слегка надавливая на ее чуть влажное плечо и принуждая опуститься на колени. — Клин клином?»
Сначала Лиза была осторожна и нерешительна, словно вступала на неизведанную территорию, но потом осмелела, и в ее плавных движениях появилась напористая уверенность. Эльдар запустил пальцы в длинные мокрые волосы Лизы и сцепил замком на затылке — не только для того, чтобы задать нужный темп, но и затем, чтобы прочитать изменения в ауре, которые привели к таким неожиданным переменам в отношении.
Эльдар не обольщался — он прекрасно понимал, что Лиза, прекрасная актриса и авантюристка, приехала в Велецк не по доброте душевной и вовсе не потому, что после семи лет разлуки, наполненной делами и отношениями, соскучилась по бывшему мужу. Отнюдь. Будущее готовило нечто действительное важное и наверняка опасное, иначе Лиза сейчас проводила бы время в другом месте и с другими людьми. Эльдар прикрыл глаза, и сияющий кокон ауры, который окутывал Лизу, рассыпался целым водопадом пестрых картинок. Мысленно подхватив одну из них, Эльдар всмотрелся в изображение и довольно улыбнулся. Увиденное пришлось ему по душе.
Постепенно Лиза стала уставать — медленно, но верно в движениях исчезала сосредоточенность, превращая их почти в трудовую повинность. Эльдар разжал руки и мягко отстранил Лизу; картинки ее воспоминаний замедлили бег и легли обратно в колоду. Сияние ауры угасло. Лиза смотрела на него снизу вверх, потерянно и немного испуганно — она как будто вынырнула из-под воды и снова получила возможность слышать звуки за окном, видеть краски и обонять запахи.
— Рудина сместят? — спросил Эльдар. Он помог Лизе подняться и теперь держал за предплечья: вроде мягко, любя, но при всем желании не вырвешься. Легкое ведьминское косоглазие и припухшие губы сейчас делали ее особенно растерянной и смущенной.
— Да, — еле слышно промолвила она. — За то, что созвал трибунал и хотел устранить эндору.
Эльдар сжал пальцы и подумал, что цепочка синяков будет очень похожа на татуировку. Лиза коротко ахнула.
— Кто займет его место в Велецке?
— Ты.
Видимо, она подумала, что Эльдар убьет ее — такой смертельный ужас сейчас отплясывал в Лизиных глазах. Эльдар улыбнулся. Разгадка была банальной, и в ней не было ни слова о любви. Он провел подушечкой большого пальца по ее губам и произнес:
— Никогда не ври мне. Никогда.
— Не буду. Никогда, — послушно кивнула Лиза. Эльдар криво усмехнулся, прислушался к возне камня меречи в груди и подумал, что все хорошо. Впервые за очень долгое время все действительно было хорошо. Он сумел спасти эндору, вернулся домой живым, и будущее не обещало ему сильной боли в качестве расплаты за удачу.
Если Катя иногда станет думать о нем, то это будет просто замечательно.
Он толкнул Лизу в комнату и, неторопливо расстегивая рубашку, двинулся за ней. Меречь ворочалась за спиной, меречь хотела вырваться на свободу, и Эльдар, похоже, не имел ничего против. Когда он буквально вмял Лизу в постель, практически похоронив под собой, она жалобно пискнула — ей, похоже, банально не хватало воздуха — и ударила его кулачком по плечу.
— Лучше не дергайся, — шепнул Эльдар в маленькое розовое ухо с бриллиантовой капелькой сережки. — Больно будет.
Вздохнув, она послушно подалась ему навстречу. Эльдар посмотрел на свои руки: превращение уже началось, и костяные иззубренные пластинки оставляли багровые царапины на коже Лизы. Кого он обманывал — ему действительно хотелось причинить ей боль. За все эти годы он не видел от Лизы ничего, кроме брезгливого страха и презрения — что ж, пожалуй, ей пора заплатить.
