- Видишь? Помню его, как будто он и жив и сейчас. Он очень похож на земных домашних животных, которых называют кошками, в честь которых и назвали его вид. Единственным отличием был этот третий глаз, с помощью которого Сфинкс умел прекрасно видеть в инфракрасном спектре – излучении от источников тепла, что делало его непревзойдённым охотником… А ещё он приятно урчал, когда я гладила его, - Лисса сжала правую руку в кулак, чтобы не растрогаться от нахлынувших воспоминаний. – Я любила его как брата, но… мой отец убил и его, считая, что от него много грязи и мало пользы… Фейд, теперь ты понимаешь, почему я так хочу помочь тебе. – Она подошла ко мне, и наши взгляды встретились. – Спаси меня, дракон. Я так устала от одиночества.

«Дракон? Она знает, какого я вида? Ладно, выясним позже…»

Девушка подала мне руку ладонью вверх, и я положил на неё свою переднюю лапу.

Она аккуратно провела пальцами по моей коже, а затем дотронулась и до морды. Её прикосновения были очень приятными, и я едва удержался от того, чтобы мои губы самопроизвольно не растянулись – девушка могла принять это за оскал и испугаться. Лисса добралась до порта на левой стороне моего лба и с интересом ощупала его.

- Это явно у тебя не с рождения… Ты робот?

Я мотнул головой: это слово ассоциировалось у неё с бездушной железной банкой, оборудованной компьютером, а я был живым… относительно.

- Киборг?

Так, уже ближе к истине – она представила себе живое существо с металлическими частями тела. Мои механизмы были скрыты под кожей, но я кивнул: третьим вариантом был полностью «натуральный» организм, но моё тело к таковым очевидно не относилось.

- Надеюсь, тебе не нужен какой-нибудь квантовый генератор?.. Шучу: вижу, что ты дракон простой и питаешься нормальной органической пищей. – Лисса наконец снова оживилась и улыбнулась. – Пошли, что ли, чаю попьём, за знакомство.

Заварив настой, Лисса поставила передо мной литровую дымящуюся кружку. Чай оказался довольно приятным на вкус терпким напитком янтарного цвета. Он подавался горячим и заваривался из сушёных листьев растения, которое Лисса выращивала на подоконнике.

- Тоже наследие моей мамы, - рассказывала девушка, закусывая очередным печеньем. – Она приучила меня каждый день чай пить – он неплохо расслабляет, а если пару трав добавить, то, наоборот, бодрит. Кстати, надо бы решить, как тебя отцу представить… как доказать твою полезность?

Я мотнул головой в сторону пикапа, мол, поставим двигатель обратно, и дело с концом.

- Нет, немного не то: надо объяснить ему, что у тебя есть разум, а то сочтёт дешёвым трюком, который я заставила тебя выучить за ночь, и решит, что ты просто хорошо поддаёшься дрессировке. А может… скомбинировать? Он зайдёт, мы поставим двигатель, а потом ты пару раз его запустишь из салона по моей команде. Отец, надеюсь, поймёт, что ты знаешь, что делаешь. Давай покажу, как заводить машину.

Запуск двигателя оказался одновременно и простым, и сложным: нужно было щёлкнуть переключателем в салоне, а затем дёрнуть рычаг на центральной консоли. Вроде простые действия, но я в дверь авто просто не пролезал… но с пятой попытки я всё же наловчился протискиваться внутрь, и Лисса одобрительно кивнула, показывая, что сценарий готов.

До утра осталось около пяти часов, и мы легли вздремнуть прямо посреди ангара: Лисса, не стесняясь, укрылась моим здоровым крылом, словно одеялом. Я не возражал: одному спать было бы холоднее.

Мы поднялись за час до рассвета. Лисса была слегка заспанной и не хотела покидать «насиженное» место рядом со мной, но нехотя встала и поплелась на склад. Позавтракав консервами – на сей раз рыбными, – мы снова попили чай с бодрящими (действительно бодрящими; в первый раз пробрало аж до дрожи) травами.

Лисса вновь прицепила двигатель к крюку, и в это же мгновение хлопнула дверь, и в ангар решительно вошёл Кристофер Коуэлл со внушительным оранжевым ящиком – набором инструментов для вскрытия. Увидев меня, он со злостью грохнул ящиком об пол и выхватил из-за спины ружьё.

- Так эта тварь жива… ничего, ничего, поправим. Элизабет, он же чертовски опасен, а ты его освобождаешь… Пристрелю гада, даже думать не буду, с тобой мы позже разберёмся.

Контур Коуэлла-старшего окрасился ярко-алым: система возвещала о прямой угрозе жизни. Я сжался, готовясь уходить от пули, но Лисса решилась на поразительный поступок.

- Отец, постой! – закричала она и бросилась наперерез траектории выстрела. – Он ра… А-а!

Коуэлл нажал на спуск, и пуля угодила Лиссе в правое плечо. Она рухнула на пол, истекая кровью. Охотник передёрнул цевьё и прохрипел:

- Свалился на мою голову, гад… Пристрелю!

Он начал высаживать в мою сторону пулю за пулей, а мой мозг максимально усилил реакцию и, словно в замедленной съёмке, я прыгнул к Кристоферу, выбил ружьё у него из рук, а затем бросился к висящей на стене аптечке – в сознании Коуэлла мелькнула мысль, что в коробке с красным крестом содержатся инструменты для спасения Лиссы.

Я сорвал аптечку со стены, бросился к Лиссе и оторвал крышку. Внутри обнаружился спирт, бинты и стерильный скальпель. Я приготовился бороться с непослушными лапами во имя жизни девушки, которая, к счастью, ещё дышала, но её отец отпихнул меня.

- Проваливай, урод.

Он начал орудовать скальпелем и по извлечении пули – кость не была задета, пострадали лишь мягкие ткани – промыл, продезинфицировал и забинтовал рану, предварительно обработав её регенерационным раствором. Я же отошёл к пикапу, чтобы не обращать на себя внимания. Как только процедура была окончена, отец отнёс Элизабет на её кровать в дальнем углу ангара и присел на стоящий рядом табурет. Я с опаской подошёл и устроился рядом: я слишком волновался о состоянии Лиссы, чтобы бояться Кристофера. Когда я подошёл, тот проворчал:

- Ладно, живи пока, мутант… Лисса встанет на ноги, тогда и поговорим.

Девушка оклемалась уже на третий день после ранения. С Кристофером у нас установилось молчаливое перемирие: он меня не трогал и снабжал пищей в виде неизменных консервов, за исключением второго дня «сотрудничества», когда он предложил мне жареную тушку какого-то парнокопытного, извлечённую из холодильника в подвале гаража. Мясо было довольно мягким, но мои челюсти, как выяснилось, были слабоваты, чтобы справляться с костями и жилами, и консервы пришлись мне больше по вкусу.

В обмен на питание и проживание я делал всё то же, что делали мы с Лиссой: помогал в обслуживании пикапа. Отец работал медленнее дочери, но был более обстоятельным и после любой мало-мальски загрязняющей помещение операции проводил тщательную уборку. Лисса, как я уже сказал, встала с постели на третьи сутки.

Сначала она поднималась ненадолго, лишь чтобы размяться и поесть, и спустя полчаса после подъёма ложилась вновь. Мы старались даже не встречаться взглядами: я чувствовал себя виновным в случившемся, а Лисса либо не определилась со своим отношением к ситуации, либо не хотела тревожить меня разговором.

За два дня мы с Кристофером привели автомобиль в полностью рабочее состояние, перебрав двигатель, и утром третьего дня он уехал, даже не дождавшись пробуждения дочери. Я, закрыв за охотником ворота, долго сидел у постели Лиссы, наблюдая за спящей: рана заживала как надо, но предосторожности лишними не были. Спустя час тишины я решил отойти, чтобы взглянуть на стеллажи с техническими приспособлениями прошлого, которые Лисса коллекционировала. Моё любопытство было вознаграждено: на третьей полке нашёлся интересный прибор – тонкая гарнитура для крепления на голову, снабжённая датчиком на креплении-липучке и небольшим динамиком. Я как-то видел, как Лисса разглядывала устройство, и в её сознании мелькнула чёткая мысль, что оно помогает немым общаться. Я аккуратно снял устройство с полки и закрепил на своей голове.

- И как оно работает? – громко произнёс чужой мужской голос со своеобразной механической интонацией. От неожиданности я вздрогнул, а Лисса резко села на кровати.