— Пусть уходит. Он, может, и не лучший представитель человеческого рода, но он не заслуживает смерти. Полетели.

Я не стал следовать за Коуэллом, хоть и хотел вернуть жизнь в прежнее русло. Я понимал, что моё возвращение могло бы стать губительным и для меня, и для Лиссы — либо Кристофер меня бы пристрелил, либо нагрянули бы мерки, которые, как выяснилось, не оставляют неоконченных дел; не было сомнений, что цель их рейда на карьер — отбить меня у бандитов.

— Ты… Ты в порядке? — прошептала айн’кин. Её голос оказался слабым и тихим, как шелест ветра.

— Да, всё хорошо. Поспешим же.

Я расправил крылья и с трудом взлетел, покачиваясь. Полёт, прежде естественный, давался большими усилиями: порванная мышца не могла взять на себя часть нагрузки, и остальные работали на пределе. Спас налетевший попутный ветер, который помог развить высокую скорость и избежать пуль с земли.

Спустя четверть часа я всё же выбился из сил, и мы скрылись в подвале полуразрушенного ангара, чтобы передохнуть и выработать план действий. Как только я привалился к кирпичной стене полутёмного помещения, я с пугающей ясностью осознал, что идти мне некуда. Оставалась лишь одна надежда.

— Ты не помнишь, где находится ближайшее подземелье айнов? — обратился я к драконессе — я всё же смирился с этим обозначением, раз люди нас так воспринимают — которая дремала рядом со мной. Она выглядела полностью опустошённой, будто побег выжал из неё душу.

— А? Я… я не понимаю, — после паузы она неуверенно заговорила. Она боялась меня: судя по её эмоциям, она воспринимала окружающую её реальность как нечто чуждое, пугающее. Словом, её рассудок был искажён из-за мощных пси-способностей.

Я попробовал зайти с другого угла — чётко представил себе подземный санаторий, в котором побывали мы с Кристофером. Сработало: драконесса начала что-то обдумывать.

— Да, знаю. Час на восток, комплекс «Север-А4». Жилые помещения, биологические лаборатории. Законсервирован.

Теперь её тревога начала уходить, сменившись желанием помочь. Я удовлетворённо произнёс:

— Хорошо. Нам нужно попасть туда, там может быть что-нибудь, что поможет мне вылечиться. Ты со мной?

— Зачем? — радость так же резко сменилась на недоверие. — Комплекс законсервирован, чтобы не пускать посторонних. Ты посторонний, тебе туда нельзя.

— Ты знаешь, что хозяев комплекса больше нет? Думаю, они не были бы против, если бы я попросил у них помощи. А так как просить помощи не у кого, то, думаю, мы можем войти туда.

— Нет, мы не можем. Приказ «О правах доступа».

Она телепатически отправила мне текст древнего, утратившего силу документа. Однако он не стал мне помехой — просмотрев его, я парировал:

— А что, если я скажу, что у меня категория доступа 3+?

Выше 3+ была только четвёртая, категория, которую присваивали Старейшим — членам Старшего Совета, высшего правящего органа айнов. От моей категории «четвёрка» отличалась лишь полномочиями подписывать документы, имеющие силу закона, и управлять административным кадровым составом всех уровней. Я же со своей категорией имел доступ абсолютно во все помещения и комплексы, за исключением разве что личных покоев Старейших, имел право на личную охрану… Я даже мог быть судьёй и подписывать постановления, согласовывая их ещё с двумя айнами с такой же категорией. Если же говорить о насущном, я вполне мог бы устроить в комплексе «Север-А4» неплохую временную базу.

Реакция белой вновь была неожиданной: она склонила голову в поклоне.

— Высший… — так у айнов было принято приветствовать старших по рангу. Мне же эти титулы были ни к чему, поэтому я подошёл к спутнице, коснулся её лба своим и произнёс:

— Запомни, я — не высший, я — Фейд. А ты…

— Файра. Ты — Фейд. Я — Файра.

Наши взаимоотношения пошли на лад. Фай оказалась довольно сообразительной и ловкой, несмотря на свои странности. Пока я трое суток отлёживался, она охотилась в пустыне, то и дело принося тушки животных, которых тут же свежевала — она владела когтями лучше, чем я. Я же поджаривал мясо плазмой, попутно учась контролировать свою «боевую магию» — как оказалось, можно не только плеваться концентрированными сгустками, но и выдыхать пламя постепенно. Первую пару тушек я всё же испортил, попутно едва не взорвав нас обоих, но вскоре дело пошло на лад. В обмен на заботу я давал Файре то, в чём она больше всего нуждалась — общение.

По вечерам мы устраивались в углу поудобнее, она прижималась к моему боку, и я неторопливо пересказывал ей события, произошедшие со мной за время жизни с Коуэллами. Тоска по Лиссе ещё не обострилась — Фай на какое-то время заменила её — однако я не мог вспоминать человеческую девушку с равнодушием. Я тешил себя мыслью о том, что Лисса сильна духом, и моё исчезновение не скажется на её жизни.

Утром четвёртого дня ноющая боль в груди сошла на нет, и мы решили не откладывать рейд на «Север-А4». Позавтракав поджаренным накануне парнокопытным, мы с Фай покинули временное убежище. Сначала я постоял на пороге с десяток секунд, прикрыв глаза третьими веками, вновь привыкая к яркому свету Сахары, затем расправил крылья и потянулся, чтобы размять суставы.

— Ну что, Фай, по… Ап-чхи!

Песок, снесённый ветром, набился в ноздри, и я нелепо чихнул, заодно плюнув плазмой. Когда я обернулся к Файре, та каталась по земле и смеялась, впервые с момента нашего знакомства. Меня это порадовало: я сумел вернуть дотоле запуганную, забитую драконессу к жизни. Заметив, что я смотрю на неё, она, устыдившись своего веселья, села. Её лицо (не морда, предпочитаю термин «лицо» по отношению к разумным существам) выражало замешательство и смущение.

— Прости… — вздохнула она и виновато взглянула мне в глаза. Я подошёл и провёл передней лапой по её щеке.

— Да брось ты. Я и вправду выглядел забавно, так отчего же не посмеяться? Помни, мы равны.

— Хорошо. — Она приободрилась, встала и расправила крылья. — Летим?

— Летим, — я взял разбег и уже привычным движением оторвался от земли. Фай, несмотря на юность и меньшие размеры, не отставала, а наоборот, опережала меня, показывая дорогу.

До цели нам не хватило пятнадцати минут: внезапно небо посерело, налетел шквалистый ветер, несущий тонны песка, и грянула буря. Мы пошли на снижение, ориентируясь на небольшой городок впереди с расчётом укрыться в каком-нибудь здании, но порывистый шквал вынудил нас сесть прямо в песках. Населённый (когда-то) пункт мы потеряли из виду, найдя лишь хлипкое укрытие в виде полуразрушенного фермерского амбара. От ветра здание худо-бедно защищало, но песок был повсюду. Мы закрылись в пристройке, которая выглядела надёжнее, и приготовились ждать спада бури.

Под вой ветра мы, устав тревожиться, задремали, но нас бесцеремонно разбудили, широко распахнув дверь.

— Дьявол ветра… Это что за твари? Петерсен! — крикнул вооружённый карабином мужчина в куртке песочного цвета, когда открыл дверь в наше пристанище. Мы тут же вскочили, приготовившись защищаться, но моя эмпатия подсказала мне, что человек не испытывает желания сражаться, в его мыслях прослеживалось лишь любопытство с толикой настороженности.

— Что у тебя там, Макс? — ответил другой мужчина, постарше, с хрипотцой в голосе. — Опять новый вид?

— Да, две ящерицы с крыльями, обе метра по четыре.

— Агрессивны?

— Морды жуткие, в стойке стоят, но вроде как нападать первыми не будут. Подойди сюда.

Второй путешественник, бородач в кожаной куртке со стальными пластинами, посветил на нас фонарём — царил полумрак, на улице был поздний вечер.

— Да, интересно. Никогда прежде таких не видел. Давай уберём оружие.

Мужчины спрятали винтовки за спины и подняли пустые руки в жесте дружелюбия. Мы с Фай тоже сели, расслабившись. Я углядел на поясе Петерсена ничто иное, как синтезатор речи, и прошипел в меру возможностей своего природного голоса:

— Кх-с-синт… тезатор-х…

— Ба, Макс, да они говорить умеют. Ну-ка, что он может нам поведать? — бородач протянул мне знакомый аппарат с присоской.