Говоря о своем Деле, Вавилов однажды сказал: «Мы пойдем на костер, будем гореть, но не отступим от наших убеждений»²¹. И те, кто присоединился к нему в общем Деле, были вдохновлены этими словами Вавилова. Они жили ими. Одного из выживших, Вадима Лехновича, который помогал сажать картофель и стоял на страже, пока в воздухе гремели выстрелы, позже спросили о том, как он смог его не съесть. «Ходить было трудно. Было невыносимо трудно вставать каждое утро, двигать руками и ногами, – сказал он, – но удержаться от поедания коллекции не составляло ни малейшего труда. Ибо невозможно было даже подумать о том, чтобы съесть ее. Потому что это было делом твоей жизни, делом жизни твоих товарищей»²².

Ученые, продолжавшие работу Вавилова во время блокады Ленинграда, чувствовали себя частью чего-то большего, чем они сами. Понимание Достойного Дела, «миссии ради всего человечества», как называл его Вавилов, придавало их труду и их жизни смысл и цель, превосходившие любую личность или сомнения, с которыми они столкнулись в момент осады. Наесться самим или накормить голодающих жителей города было бы конечным решением конечной проблемы. Хотя они, возможно, помогли бы продлить жизнь тем, кто, скорее всего, умер или спасти жизни многих, они смотрели за горизонт и представляли себе не нескольких спасенных ленинградцев, а будущее, в котором их работа могла бы спасти целые цивилизации. Их работа не была направлена на выживание в блокаду, они играли, чтобы продлить жизнь человеческой расы.

Команда, в которой играл Говард, была одной из худших, если не худшей в малой Лиге. В конце каждой проигранной игры тренер говорил: «Неважно, выиграли мы или проиграли, важно то, как мы играли». В этот момент не по годам развитый молодой Говард поднял руку и спросил тренера: «Тогда зачем ведется счет?»

Когда мы играем в конечную игру, то делаем это, чтобы выиграть. Даже если мы надеемся просто хорошо играть и наслаждаться игрой, мы не настраиваемся на проигрыш. Мотивация играть в бесконечную игру совершенно другая – ее цель не выиграть, а продолжать играть. Это продвижение чего-то большего, чем мы сами или наши компании. И любой лидер, который хочет вести за собой в бесконечной игре, должен иметь кристально ясное представление о Достойном Деле.

Достойное Дело – это конкретное видение будущего, которого еще не существует; оно настолько привлекательно, что люди готовы пойти на жертвы, чтобы помочь приблизить его реализацию. Как и коллеги Вавилова, люди готовы принести в жертву свою жизнь. Но это не обязательно. Выбором может быть отказ от более высокооплачиваемой должности ради продолжения работы в компании, которая трудится над продвижением Достойного Дела, в которое мы верим. Это может означать работу допоздна или частые командировки. Хотя нам могут не нравиться жертвы, которые мы приносим, именно из-за Достойного Дела мы чувствуем, что оно того стоит.

«Победа» дает временную радость; интенсивный, но мимолетный подарок для нашего эго. Никто не в состоянии удержать чувство удовлетворения от достигнутой цели или победы от выигранного год назад турнира. Эти эмоции прошли. Чтобы снова пережить их, нам нужно снова попытаться победить. Однако, когда есть Достойное Дело, причина работать больше, чем любая конкретная победа, наши дни приобретают больше смысла и мы чувствуем себя более реализованными. Эти эмоции длятся неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом. В организации, которая управляется конечным видением, работа может нравиться в отдельные дни, но мы, вероятно, никогда не полюбим ее. Если мы работаем на организацию, имеющую Достойное Дело, иногда наша работа нам может не нравиться, но мы всегда будем любить ее. Как и в случае с нашими детьми, иногда они нам нравятся, а иногда нет, но мы любим их всегда.

ПОЧЕМУ мы делаем то, что делаем, вытекает из прошлого. Это история происхождения. Это определение того, кто мы есть – общая сумма наших ценностей и убеждений. Достойное Дело – история о будущем. Оно о том, куда мы идем. Оно описывает мир, в котором нам хотелось бы жить и который мы помогаем создать. У каждого есть свое ПОЧЕМУ (и каждый может его узнать, если захочет). Но у нас не обязательно должно быть свое Достойное Дело. Мы можем начать движение сами или присоединиться к кому-то и сделать его дело своим. В отличие от ПОЧЕМУ, которое бывает только одно, Достойных Дел может быть несколько. Наше ПОЧЕМУ определено и не может измениться. Достойное Дело, напротив, может принимать любую форму. Мы можем работать не покладая рук, чтобы оно получилось именно таким, каким мы задумали, и делать постоянные улучшения во время пути. Наше ПОЧЕМУ – это фундамент дома. Оно придает нам сил. Достойное Дело – идеальный конечный результат дома. Мы можем работать всю жизнь, но он так и не будет закончен. Однако, наша работа сможет придать ему форму. Из воображаемого он станет реальностью, и эта реальность поможет воодушевить других людей присоединиться к нашему Достойному Делу и продолжить его. Например, мое ПОЧЕМУ – вдохновлять людей делать то, что вдохновляет их, чтобы вместе мы могли изменить мир к лучшему. Это исключительно моя мотивация. Мое Достойное Дело – это создать мир, в котором большинство людей просыпаются воодушевленными, чувствуют себя в безопасности на работе и возвращаются домой с чувством удовлетворенности от самореализации в конце дня, и я ищу единомышленников, которые присоединятся ко мне в этом деле.

Именно Достойное Дело, ради которого мы трудимся, придает смысл нашей работе и жизни. Достойное Дело вдохновляет нас оставаться сосредоточенными на нем вне зависимости от наград и индивидуальных побед. Достойное Дело оправдывает все конечные игры, в которые нам приходится играть на этом пути. Достойное Дело – это то, что вдохновляет нас продолжать играть. Будь то в науке, государственном управлении или бизнесе, руководители, которые хотят, чтобы мы присоединились к ним в их бесконечном стремлении, должны четко предложить нам позитивное и осязаемое видение идеального конечного результата.

Например, когда отцы-основатели Соединенных Штатов провозгласили независимость от Великобритании, они знали, что им не справить без Достойного Дела. «Мы считаем очевидными те истины, что все люди созданы равными, – писали они в Декларации независимости, – что Создатель наделил всех определенными неотъемлемыми правами, среди которых жизнь, свобода и стремление к счастью». Видение, которое они заложили, было не просто образом нации в определенных границах, но и идеальным будущим государством, с принципами свободы и равенства для всех. И 4 июля 1776 года пятьдесят шесть человек, подписавших этот документ, согласились «взаимно доверить друг другу свою жизнь, судьбу и священную честь». Вот насколько это было важно для них. Они были готовы пожертвовать собственными конечными жизнями и интересами ради продвижения вперед бесконечной идеи и идеалов новой нации. Их жертва, в свою очередь, вдохновила последующие поколения разделить ценности этого Дела и через кровь, пот и слезы продолжить движение вперед.

Мы знаем, что дело достойно только тогда, когда мы преданы ему и уверены, что другие подхватят наше наследие. Это, безусловно, относится к основателям Америки. И к Николаю Вавилову. Его видение мира, в котором целые народы, да и все человечество, всегда будут иметь источник пищи, гарантирующий возможность выживать как можно дольше, работает и по сей день. Почти две тысячи семенных банков, разбросанных по более чем ста странам мира, продолжают работу, начатую Вавиловым целую жизнь назад. Глобальное хранилище семян на Шпицбергене в Норвегии является одним из крупнейших. Расположенный в естественной терморегулируемой среде в Арктике, банк Шпицбергена хранит более миллиарда семян почти шести тысяч видов флоры. Он существует для того, чтобы в худшем случае у нас был источник пищи для поддержания жизни нашего вида. Мари Хага, исполнительный директор Фонда растениеводства, организации, созданной в партнерстве с Организацией Объединенных Наций для содействия работе глобальных банков семян, указывает на Вавилова как на основателя Дела. «Спустя столетие после первых путешествий [Вавилова], – сказала она, – новое поколение преданных сторонников разнообразия видов продолжает путешествовать по миру, чтобы сохранить не только гермоплазму, но и наследие Вавилова».²³