В руках звякнули ключи, и Джокер расстегнул наручники. Одри посмотрела на руки, на красные следы на запястьях.

— И вы не боитесь, что я попытаюсь сбежать?

— Ты не сбежишь, красавица. Вот твои наручники, — он вновь её поцеловал, на этот раз нежно и опьяняюще. — Лучше любого железа.

Комментарий к Часть 3

Нашли ошибку? ПБ к вашим услугам :)

Музыкальная тема главы:

Billie Eilish “Bad guy” https://www.youtube.com/watch?v=YG0tz4_M1tM

Джокер:

1. https://sun9-27.userapi.com/c855224/v855224605/154996/oW-d91W54tM.jpg

2. https://sun9-46.userapi.com/c855224/v855224605/15499f/lqhY7W0PO8k.jpg

Ах да! Второй Харли Квин не будет, у Джокера другая идея родилась :)) Так что…

========== Часть 4 ==========

Интересно, газеты уже трубили во всю о похищенной дочери всемогущего Брюса Уэйна? Смаковали заголовки? Один краше другого? «Одри Уэйн в плену у Джокера». Или: «Вся правда о миллиардере: дочка сбежала с террористом номер один». Как пошло. Жёлтая пресса никогда не отличалась красотой заголовков, им бы покричать погромче, поярче, чтобы слова складывались в порно-строчки. Отрыли, наверное, фотографии Одри, самый смак, а выбрать было из чего, если знать, где искать. За четыре месяца она успела сыскать себе весьма дурную славу в папином окружении.

Отбросив мысли о газетах, Одри аккуратно дотронулась до губ, словно могла нарушить какой-то очень важный момент, некую тонкую грань, и улыбнулась. Вчерашний волнительный поцелуй не выходил у неё из головы, она закрывала глаза и вспоминала вновь и вновь, смаковала, как сильные руки удерживали её, как не давали вырваться. А ведь поначалу она билась, как слепой мотылёк между рамами. Отчаянно. Испуганно. А потом что-то ёкнуло, что-то щёлкнуло, и… Эти губы невозможно забыть. В конце концов, Одри сдалась и перестала отбиваться, позволив себе насладиться пьянящим моментом. Что-то настоящее произошло в её жизни, значимое, делящее на до и после.

До полудня Одри смотрела в окно, на залитую солнцем улицу, на редких суетливых людей, спешащих куда-то. Где она? Это или трущобы, или окраина города с невыносимой пустотой. Странно, что солнце добралось сюда, потому что за окном только мусор, несколько человек и кирпичная стена напротив. Одри в который раз рассматривала нехитрый пейзаж и ждала, хотя толком не понимала, чего именно. Томительное ожидание выматывало, и днём к месту пришёлся послеобеденный сон. Незадолго до этого дверной замок щёлкнул, и Одри обернулась, оставив заоконную жизнь. Сердце подскочило в предвкушении. Неужели ожидание закончилось? Нет. В комнату вошёл один из людей Джокера с небольшим подносом в руке. Одри со скучающим видом соскочила с серого подоконника и подошла к столу, чтобы посмотреть, что же ей принесли. Бомбу?

Нет. Бомба — это шутка на один раз. А в бумажном пакете лежали пара сэндвичей и бутылка воды. Голодом её не морили, хотя и ничего другого особо не предлагали. О здоровом питании Джокер явно ничего не слышал. Одри в который раз разглядывала безвкусные светло-зелёные стены своей тюрьмы, пока жевала нехитрый обед. В углу над окном растянулась паутина, полупрозрачная и невесомая. Тень от решётки падала на пол, возле кровати. Сбежать? Куда уж там. Ставни заколочены, а через форточку не пролез бы и самый худой ребёнок.

Одри не хотела сбегать. Куда? К кому? К Мэту, которого уже и след простыл наверняка? Она же по глупости отдала ему все деньги. Да, Мэту можно доверять, за эти недолгие месяцы, что она прожила в Готэме, он показал себя славным парнем, на которого можно положиться, но назначенный час встречи давно минул. Одри бы не стала ждать, если бы они поменялись местами. Карманы, полные лёгких денег, поманили бы её в дальние страны, к шепчущему ласковые слова солнцу.

Что ж. Жизнь в Готэме оказалась и правда непредсказуемой.

После импровизированного обеда Одри прилегла отдохнуть и не заметила, как сон закрыл её веки и забрал тревоги. Она видела странные сны, в которых чёрное небо спускалось на грешный город и оборачивалось Бэтменом. Почему-то во сне он никак не желал приходить днём, словно солнечный свет не радовал его, не дарил ему тепло. Только ночь понимала Бэтмена, она ложилась чернильным плащом на его широкие плечи и обнимала, помогала ему, шептала какие-то заклинания. Одри тянула к нему бледные руки, сотканные из лунного света, и Бэтмен хотел её ухватить, спасти, но у него никак не получалось. Дело не в нём, это ей не хватало сил и веры в себя. Наверное, этот странный цикличный сон мучил бы Одри и дальше, если бы его не спугнул неаккуратный, слишком смелый шорох.

— Сколько сейчас времени? — Одри приоткрыла глаза, закрывшись ладонью.

Тихий шелест, сотканный из воды и ветра, вплетался в тишину, баюкая и уговаривая закрыть глаза, утонуть в подушке и позволить Бэтмену вернуться в тревожный сон.

Джокер задрал рукав и посмотрел на часы, причмокнул и улыбнулся.

— Время мести, красавица.

О нет, ничего хорошего этот тон не предвещал. Месть? Он сказал «Время мести»? Может быть, это какая-то плохая шутка?

Одри села и свесила ноги, коснулась прохладного пола и сквозь пелену не до конца растаявшего сна разглядела, что Джокер устанавливал у окна треногу. Оружие? Нет, вроде не очень похоже. Прямо на Одри уставился объектив чёрной камеры.

— Вы собираетесь меня убить? — сердце колотилось.

Поколдовав ещё немного над камерой, Джокер сел рядом с Одри, проверяя на глаз, насколько они попадают в объектив.

— Не-ет.

Что-то рыкнув себе под нос, он вскочил, ухватил треногу и развернул камеру к столу возле стены.

Одри не на шутку перепугалась. Её хотят пытать? Но что у неё хотят выведать? Разве не она охотно делилась своей жизнью? Какие ещё тайны хотел узнать Джокер? Одри поднялась с кровати и рванула к двери. Закрыто. Она забарабанила, закричала, дёргая ручку, что та вот-вот готова была отвалиться, но всё тщетно.

И, может быть, безумие завладело бы ей, если бы не сильные руки, прижавшие её к двери.

— Тихо, тихо, тихо, тихо. Тш-ш-ш.

Джокер больно заломил ей руки, не позволяя дёрнуться. На каждую попытку вырваться он больнее сжимал запястья.

— Придётся ещё немного поработать, а то эффект, сама понимаешь, оказался кратковременным.

Он резко рванул Одри на себя и толкнул обратно к двери. Одри попыталась оттолкнуть его, отбиться от протянутых к ней рук, но силы были не равны. Он ухватил её за подбородок, приподнял личико и склонился. Одри хотела закричать, но Джокер поймал её крик в ловушку, закрыл его в настойчивом поцелуе. Она испуганно дёрнулась, но словно опомнилась и ухватилась за пиджак, отвечая на требовательный поцелуй. Стало жарко, и захотелось сгореть, погибнуть, упасть в вулкан по имени Джокер и пропасть. Пусть погубит, пускай обожжёт, лишь бы только не останавливался.

Когда Джокер отпустил Одри, разомкнул пальцы и прервал момент истины, Одри привстала на носочки и потянулась к нему, ища умелые губы, желая почувствовать их ещё раз. Хотелось праздника, яркого фейерверка перед глазами, поймать искру. Сердце не просто отстукивало ритм, оно пело. Наверное, впервые за эти грёбаные четыре месяца, за всю жизнь. Произошло что-то поистине волнительное, живое, и совсем было наплевать, кто бы и что сказал. В пекло всех.

В голове будто кто-то поставил пластинку, и чей-то далёкий голос напевал непослушную мелодию, её нельзя было приручить, сделать своей, нельзя было оставить. И когда Одри открыла глаза, её взгляд встретился с насмешливым взглядом Джокера. О нет, там таилось не только лукавство. Он изучал её, словно поцелуй — часть чего-то большего. И только сейчас Одри заметила, что Джокер держал её за шею, одной рукой, но пальцы сильные, цепкие — не вырвешься, а другой рукой — за подбородок. Джокер растянул губы в улыбке, и шрам дополнил её. Вечная улыбка, пугающая, напоминающая каждому о том, кто такой Джокер. Безумец без принципов и мук совести.