Но когда милая Ев-ев оправилась, открылась ему и доверилась, он в очередной раз ужаснулся. Нет! Он прекрасно знал, на что способны сородичи. Дамиан был одним из представителей жестокой, бездушной расы, не умеющей любить и за это Богами наказанной. Он ужаснулся тому, как иначе можно видеть происходящее, если сердце когда-то любило.

Милия... Его любовь. Жизнерадостная брюнетка с голубыми глазами смогла надёжно завладеть частью сердца, позволив раскрыться волшебному дару стихии. Он стал настолько сильным магически, что сам не сразу поверил, когда изменил первый ландшафт, заговорил с камнями на расстоянии, начал их оживлять, создавать из них сильнейшие артефакты.

Миля отвечала взаимностью, пока не разбилось одно из чёрных зеркал. Порождение демирров, открывающее врата миров, крайне смертельное для людей убило ту, кем он дорожил. Как не вовремя любимая пришла туда, где ссорились два дракона! Зеркальная пыль попала в глаза и лёгкие девушки, стала её выжигать, подводя к мучительной смерти. А он... Пытаясь спасти сокровище, создал волшебный кубок, но не успел провести нужный обряд. Боги не дали второго шанса сохранить любовь на века, и Милия умерла.

Разочарование, боль, угнетённость преследовали его долгие годы. Он превратился в отшельника, искал уединения, сведя на «нет» общение с драконами, и очень обрадовался, когда подвернулся мир «для охоты». Дамиан знал, чем его зацепить, предлагая развеяться. Леврия стала его вторым домом, а потом произошли все события.

Теперь ясно зачем Огненный затеял всю эту игру. Он захотел власти, могущества, кубок! Тот самый кубок, который должен был спасти Милию, Тарийский прихватил, пользуясь его расположением, чтобы провести нужный обряд. Выбрал Евлину, над ней надругался. Издевался над девушкой в своей манере и решил, что влюбился?!

Руки сами сжались в кулаки, из горла вырвался рык, как только вспомнились слова Ардена о том, что вытворял Дамиан. Евлину он не получит! Наверняка если они снова увидятся, Тарийский захочет ей отомстить. Не выйдет! Ему придётся сначала с ним объясниться.

Но почему Евлина так занимает его мысли и время? Что с ним происходит? В его жилах явно прибавилось магии, словно дар вспомнил любовь...

Вальд поднял руку, формируя из мелкой пыли новый кубок из камня. На глазах под действием колдовства вытачивались тонкие грани, мерцали края. Но что он чувствовал к Евлине? Влечение? Желание стать для неё кем-то большим, чем просто опекуном? Чувства проявлялись сильнее, заставляя искать с Евлиной встреч. Он хотел проводить с ней всё время.

Не удивительно!

Робкая, милая девушка раскрывалась, словно цветок. Она будто оживала после долгой ненастной зимы, навела порядок в его делах, хохотала, прыгала и веселилась, когда узнала о том, что живы-здоровы родители. Что будет, когда она с ними встретится?

Улыбка расползлась сама собой, как только он представил их встречу. Совсем скоро это случится, как только её отец поправит дела, устроится в новом доме, когда поправятся от затяжной болезни её старшие братья. Пустошь мало кого пощадила... Родным Евлины ещё повезло. Снова улыбнулся, вспомнив удивление на их лицах, испуг, а затем благодарность и счастье. Всё же быть эгоистом не так интересно, как помогать.

Скалы внезапно содрогнулись. Ридерик! Ледяной дракон снова требует встречи. Похоже, что-то случилось. Прислушался к зову кольца, которое носила Ева. Назревает очередная проблема. Дамиан играет с невестой Альросского, как дикий кот с маленькой мышкой, пытаясь её пробить, прощупать слабое место, чтобы потом всласть оторваться. Мерзавец!

Колдовская змея закрутилась возле него, раскрывая горный тоннель. Срочное дело требовало своего разрешения. Спустя несколько мгновений перед ним появился Альросский.

— Хочу видеть Еву сейчас же! — рявкнул он. — И ты не посмеешь мне отказать!

— И не собирался, — спокойно ответил дракону. — На Еве моё кольцо, ситуация под контролем. Собирается с Тарийским поужинать.

Из горла Ридерика вырвался глухой звук. Да... Он понимал, что испытывает Ледяной, но жалости не было. Они все делают то, что должны. Огонь надо остановить, Тарийского вернуть, как и украденный артефакт. А Ева... Она пока в безопасности.

— Не знаю. Мне что-то не по себе. Интуиция меня никогда не обманывала!

— Надо перейти в другой зал. Там стены из чёрного окса. Мне будет легче найти взаимосвязь со стенами замка Тарийского.

— Так зачем мы время теряем?

Когда на стенах тронного зала замерцали красные символы, открывающие окно между мирами, сильно похолодало. На плечи стал падать мокрый снег, покрывая напольные плиты. Это отвлекало, но не настолько, чтобы остановить нехитрый ритуал. Одна из стен набирала прозрачность, открывая грань между мирами. Как зеркало показывала, что происходит в Бранфорш, замке, в котором Дамиан насильно удерживал Еву. Камни с лёгкостью открылись дару, и заговорили с ним, передавая беспристрастно все образы.

Вот Ева появилась в столовой в облегающем откровенном наряде. Камни дворца заскрипели, под натиском холода, льда. Ревность Альросского становилась сильнее. Дракон тихо свирепствовал от собственного бессилия и невозможности на всё повлиять.

— Ридерик. Прекрати ломать камни, — недовольно попросил Ледяного. — Ты мешаешь мне держать ситуацию под контролем. Не забывай, мой магический резерв сейчас гораздо меньше твоего.

Презрительное фырканье Альросского он предпочёл не заметить. Но Ледяной прислушался к его словам, потому что метель прекратилась в мгновение. Прекрасно! Ридерик взял полной контроль над стихией, а это значит, что он превосходит силой Тарийского.

Альросский мрачнел на глазах, пока Дамиан ухаживал за Евой, а та мило ему отвечала. В какой-то момент что-то пошло не так. Это понял и он, и Ридерик. Невеста Ледяного дракона была какой-то уж слишком покладистой. Её поведение стало странным. Торжествующая улыбка Огненного подсказала, что рыбка попалась. Ева казалась счастливой, выполняя приказы.

Анализировать, что происходит, возможности не было. Очень много сил уходило на поддержание окна между мирами. Очнулся только тогда, когда вокруг снова появился буран, закрутился бешеным вихрем. Стены каменного дворца вмиг покрылись толстой коркой льда. Прозрачные голубые плиты тут же растрескались и с грохотом посыпались на пол, отдаваясь гулкими звуками.

Жёсткая хватка Ридерика окончательно пробудила.

— Какого ра'кшама ты смотришь? — разорался Альросский. — Чего ждёшь? Встряхни его демирров замок! Или я сам отправлю Дамиана к дракхам прямо сейчас!

Стало понятно, что Ева моется в душе, а рядом с ней Дамиан что-то шепчет ей на ухо.

— У меня не хватит сил помешать им в должной мере, — процедил в ответ. — Пространство между мирами сожрёт большую часть моей энергии.

— Мою возьми! — прорычал Ридерик, не сводя глаз с невесты.

Ева запрокинула голову и засмеялась. Повернулась к Огненному и вдруг ответила на поцелуй, обнимая дракона за плечи. Струи горячей воды с силой хлестали по их обнажённым телам, пар поднимался и окутывал всё вокруг, частично скрывая обзор. Но оставлял достаточно, чтобы видеть, как Дамиан ласкает Еву, сгорая от вожделения.

Передать камням приказ не так сложно, как может показаться вначале. Когда его магия смешалась со снегом и льдом, она быстро набрала мощь, чтобы сформировать воронку между мирами. Его скалы впитывали ледяную стихию, чтобы преобразовать её в силу земли.

Дворец содрогнулся, а затем Дамиан отстранился от Евы. От нового толчка содрогнулся не только дворец, но и замок Бранфорш. С полочек в ванной комнате посыпались полотенца и разноцветные флаконы, а по коридорам растёкся равномерный, глухой гул, возвещающий землетрясение.

Стены замка теряли устойчивость, превращаясь в развалины. План Огненного разваливался в буквальном смысле на глазах. Ева сбежала, за ней следом ринулся и Дамиан.

Тяжело... Тяжело направлять стихию, готовую сожрать всё вокруг. Если дракон не справится с силой, он сдохнет, как последняя тварь. Стихия выпьет его до дна, опустошит сначала магический резерв, потом здоровье и жизненный цикл, отмеренный когда-то Богами.