Пипин посмотрел на Иорвета с неприязнью, посидел рядом с его деревом еще несколько секунд и отошел.

— Сурово, — заметил Эредин. — Ты слишком откровенен.

— Не благодари, — Иорвет смежил веки, наслаждаясь теплом.

Фродо не стал возражать: объяснение Иорвета звучало хоть обидно, но логично, хотя он не забывал слова Гэндальфа о том, что хоббиты, именно хоббиты удивляют его сильнее прочих. У Бильбо оказался такой запас душевной прочности, что он сумел сам оставить кольцо. Он посмотрел на дремлющего на дереве эльфа с неожиданной теплотой: как бы тот ни был груб порой и несдержан, он помогал ему в Мории, вытаскивал из снега на Карадрасе и, что самое главное, он никогда не посягал на кольцо — от него не чувствовалось даже мимолетного желания им завладеть. Фродо видел, как смотрят на Иорвета другие эльфы, и полагал, что именно увечье сформировало его характер. Знать бы, где тот его получил, может, это помогло бы понять его чуть лучше.

— Как думаешь, Гимли, — шепнул Фродо, подбираясь к гному. — Почему у Йорвета… ну, на лице?

— Понятия не имею, — пожал плечами Гимли. — Сам спроси. Он такой… не как прочие эльфы. Он ответит.

— Нет, лучше не буду, — стушевался Фродо и решил не возвращаться к этому вопросу, но не учел, что заинтересовался сам гном.

— Эй, красавчик, — окликнул Гимли.

— Что тебе, великан? — отозвался эльф, приоткрывая глаз. Гном расхохотался, потом продолжил:

— Тебя орки так разукрасили, или в южном лесу тварь какая-то подвернулась?

Иорвет медленно сел, выпрямился, оскалился в широкой ухмылке. Прямолинейность гнома приходилась ему по душе. Нет, придется спускаться; он легко соскочил вниз и остановился перед Гимли.

— Да, тварь подвернулась, — согласился он, рассматривая сочувствующее лицо гнома. — Только вот не в лесу. Тварь вытащила меня из леса, связала…

— Паук? — спросил Леголас и пояснил. — В Лихолесье много гигантских пауков.

— Ага, и в глаз ему жалом зарядила, — перебил гном. — Замолчи, будь так добр, пусть сам расскажет.

— Это был не паук, — Иорвет машинально коснулся губ там, где их пересекал рубец. — Это был человек.

Поднял голову Арагорн, обернулся Боромир.

— За что? — тихо спросил гондорец.

— Людям разве нужны причины, чтобы убивать? — удивился эльф. — В принципе, причина одна: я не человек. Но это только глаз, а шрам уже в другой раз, еще раньше.

— Когда? — спросил Арагорн. — Опять люди?

— Когда они меня хотели повесить на моих же волосах, сделав петлю из моей косы, — отозвался Иорвет.

— Прости, — вдруг сказал Фродо, подходя к нему. — Это я хотел узнать. Не надо было спрашивать.

— Почему? — не понял эльф.

— Потому что тебе это больно, — растерянно проговорил хоббит.

— Уже нет, — повел плечом Иорвет.

— Тю, — вдруг Пиппин толкнул локтем Мерри. — Наш мститель не знает, что такое сочувствие.

— Не смешно, — отозвался Мерри, наблюдая за эльфом. — Только представь себе, как он жил.

========== Глава шестая, которая рассказывает о разделении и воссоединении отряда, а также об убеждении конунгов и воспитании варгов ==========

— Озеро пересечём ночью. Спрячем лодки и пойдём пешком. Мы зайдём в Мордор с севера, — Арагорн вернулся от реки, вытирая воду с лица.

Гимли подбоченился:

— Да неужели? Вот так запросто пройдём через Эмен Муй — непроходимый лабиринт из острых как бритва камней, а потом… — он перевел дыхание. — Потом ещё приятнее! Бескрайнее зловонное болото, которому не видно конца и края.

— Иной дороги нет, — поджал губы Арагорн, затянул туже перевязь меча. — Советую отдохнуть и набраться сил, господин гном.

Гимли задохнулся от возмущения:

— Отдохнуть?

Леголас отвел Арагорна в сторону и шепнул, тревожно озираясь:

— Лучше сейчас. Знаю, ты скажешь, что восточный берег стерегут орки, но меня тревожит не восточный берег. Тьма и угроза ширятся в моём сознании. Что-то назревает. Я чувствую.

Арагорн успокаивающе хлопнул его по плечу и огляделся. Боромира не было. Леголас перехватил его встревоженный взгляд. Где Фродо?

Не слушая, как ворчит Гимли: «Гному набраться сил! Нам не нужен отдых, юные хоббиты! Набраться сил! Мне!» Леголас прянул вверх по склону. Скатился со своего камня Эредин, на ходу надевая шлем, выдернул один меч из двух висящих на поясе ножен.

— Какого дьявола он светится?

— Орки, — выдохнул Гимли, хватаясь за топор, и припустил вверх по берегу с такой скоростью, что длинноногий Эредин и легкий Иорвет за ним не поспели.

Орки, на которых напоролся Эредин, не были даже отдаленно похожи на тех, с кем тот столкнулся в Мории. Высокие, ростом с самого Эредина, крупные — они заметили его и сразу встали в полукруг. Король Ольх оглянулся — Иорвета рядом с ним уже не было. Ну конечно, чертова лесная фея уже сидит на дереве каком-нибудь в полной безопасности.

Эредин выдохнул, вытащил второй меч и бросился в атаку.

Леголас откатился в сторону, уходя от прямого удара орочьего ятагана, вскочил, всадил стрелу орку в глаз, выдернул и выстрелил в следующего. Он слышал, как бьется вдалеке Арагорн; рог Гондора больше не трубил, что навевало печальные мысли, но он пока старался об этом не думать. Выстрел — натянуть тетиву — выстрел. Случайно глянул наверх — по ветвям с необычайной скоростью пробирался Иорвет, точнее… нет, не пробирался. Он вальяжно шел, даже не смотря вниз, чувствуя опору под ногами невероятным чутьем, стрелял на ходу — и всегда в цель. Леголас даже замер на пару секунд, любуясь, потом очнулся, огляделся — все пространство кругом завалено трупами орков.

На поляну вышел весь залитый черной кровью Эредин, под взглядом Леголаса вытер подбородок о плечо, но только размазал. За ним следом показался гном, не менее грязный.

Иорвет покатился со смеху, глядя на них, зааплодировал, потом легко спрыгнул на землю. Для Леголаса его движения оставались за гранью понимания: он был юрким и незаметным, как любой лесной эльф, но при этом оказался физически гораздо более сильным, словно провел всю жизнь в рукопашных боях и тяжелом труде, носил на себе шесть слоев одежды и доспехов вызывающе ярких цветов, что делало его похожим на людей с юга; ни один эльф не будет так выглядеть, тем более лесной.

— Где остальные? — отсмеявшись, спросил Иорвет и привычно нагнулся за стрелой, торчащей из горла трупа.

— Я слышал рог Боромира, — Леголас мгновенно сорвался с места. Эредин переглянулся с Иорветом, помчался следом — и снова Гимли их обогнал.

Боромир умирал. Он не видел подошедших к нему хранителей, все его существо было сосредоточено лишь на Арагорне, сжимавшем его руку, его одного он видел, только его присутствие еще держало его в этом мире.

— Я бы пошел за тобой до самого конца, — трудно произнес Боромир, задыхаясь от пробитых легких. — Мой брат. Мой вождь. Мой король.

Эредин утер стекающую на шею черную кровь и с омерзением вытер ладонь о штаны. Видимо, придется ждать мучительного конца: у людей нет милосердного обычая добивать смертельно раненных, а в Боромире торчало стрел десять, и каждая по отдельности убила бы его. Иорвет, болезненно поморщившись, подошел к краю обрыва, огляделся, не желая смотреть, как Арагорн прощается с павшим.

— Наша лодка, — вдруг изумленно сказал он. — Она… так, я не понял сейчас.

Эредин проследил взглядом и тоже остолбенел: лодка двигалась сама, отчаянно махая висящими в воздухе веслами.

— Фродо ушел, — тяжело вздохнул Арагорн, подходя к ним. — Мы должны следовать за отрядом Урукхая: они схватили Мерри и Пина.

— Ну и зачем их спасать, — хмыкнул Эредин, поймал осуждающие взгляды и продолжил. — Сами их захватили в плен, пусть сами теперь и разбираются. Особенно с Пином. Он им весь отряд положит.

— Надо похоронить Боромира, — Арагорн вернулся к телу, попытался поднять его, но не смог из-за усталости после битвы с вожаком. Иорвет выдернул из тела гондорца стрелы, осмотрел наконечники и спокойно сунул все целые себе в колчан; Леголас передернулся от этого, но ничего не сказал, гном поджал губы. Эредин отвязал мечи, подобрал оружие павшего, отдал все Иорвету и взвалил Боромира на плечо. Леголас пошел следом за ним, подсказывая, как не споткнуться на склоне, и поддерживая голову Боромира, чтобы он не разбил ее об острые края доспехов Эредина. Цинизм эльфов южного Лихолесья странно уживался с тем, что они не шли наперекор традициям демонстративно, хотя сами им не следовали, и все их действия были логически оправданы: Иорвет, если б была необходимость, еще и доспехи с Боромира снял, потому что мертвому они не нужны, а не из отсутствия уважения к погибшему, Эредин нес его как мешок, небрежно и под проклятья на каждом выступе и ухабе. До Леголаса дошло, когда они уже почти спустились к воде: смерть друзей, соратников, да и просто смерть настолько привычна для них, что они не видят смысла тратить на нее лишнее время.