Нарядный, но хмурый и задумчивый, король стоял с принцессой у двери и не решался дёрнуть ручку.

— Папа, — окликнула Ливви взволнованно, теребя шлейф мантии отца позади, — дядя Гэ теперь будет жить с нами?

Алексис обернулся, кивнув. Как объяснить бедной девочке, что происходит и почему они поступают именно так? За что же звёзды послали ей такие испытания в столь юном возрасте?

«Был бы здесь Артемий…» — думал Его Величество.

— Потому что ты любишь его, а не папу? — спросила малышка, глядя на короля снизу вверх, а её длинные ресницы затрепетали.

Юноша присел на корточки перед дочкой, касаясь её плеч в утешающем жесте.

— Ни в коем разе, — убедил он. — Я очень сильно люблю папу и вспоминаю о нём каждый день. Но, пока его нет, нас с тобой будет оберегать дядя Гэ.

Ливви вздохнула и опустила взгляд в пол. Алексис вдруг заметил, что по румяной щеке принцессы побежала кристальная слезинка, оставляя за собой мокрый след. Король сиюминутно смахнул влагу с нежной кожи дочки, спохватившись, и испуганно посмотрел ей в глаза:

— Что же ты, ангел мой?

Девочка всхлипнула и потёрла глазки маленькой ручкой.

— Я скучаю по папе, — шмыгнула носом она. — Ты говорил, что он скоро вернётся. А его всё нет и нет. Мне грустно без него.

Алексис крепко обнял дочку, поглаживая по спине, и зажмурился, стараясь не выпустить слёзы наружу. Что делать ему с бедной Ливви, как утешить? Ей нужен лишь папа дома и больше ничто.

«Теми, — думал юноша, — на кого же ты нас оставил?»

— Папа ушёл, — произнёс Алексис, и его голос предательски задрожал, — потому что любит нас. Нам лишь нужно набраться терпения, чтобы дождаться встречи с ним. Завтра мы попросим дядю Гэ отправить папе письмо и будем писать ему каждый день, хорошо?

— Каждый день? — уточнила малышка, медленно успокаиваясь.

Алексис уверенно кивнул, заправляя прядь волос за ушко девочки, хотя сам не имел понятия, как исполнить обещание, ведь Грегори пока так и не смог отыскать Артемия.

— А теперь — выше голову, — подбодрил Его Величество, улыбнувшись. — Сегодня у нас праздник, и мы должны веселиться. Смотри, какая ты у нас нарядная и красивая.

Алексис не мог налюбоваться дочуркой в торжественном белом платьице, обшитым серебряными нитями, с длинным кружевным шлейфом.

— Не будем спать долго-долго, пойдём смотреть на звёзды, а потом — на пир, — продолжал юноша.

Ливви заметно оживилась, а её глаза загорелись азартом.

Алексис поднялся с колен и посмотрел в окно: уже совсем стемнело. Пора.

— Пойдём? — протянул он руку дочке.

Та охотно ухватилась за ладонь отца и вприпрыжку последовала за ним из королевской спальни, предвкушая новые приключения.

Шаг за шагом спускаясь по лестнице, Алексис вспоминал, как когда-то давно Грегори провожал его к священному храму на свадьбу с Артемием. С тех пор их жизни перевернулись с ног на голову. Выйдя за пределы Белого дворца, король ощутил бегущую по коже ночную прохладу и мурашки, а волнение распалялось всё пуще, заставляя сердце метаться в груди.

Впереди в компании гвардейца стоял уже запряжённый и прибранный к церемонии скакун Грегори. Подхватив Ливви на руки, Алексис запрыгнул в богато украшенное седло и усадил дочку впереди себя, аккуратно придерживая, чтобы та не упала. Жеребец отправился в путь по выстланной ковровой дорожке, унося Алексиса от его прежней жизни.

Её Высочество, подняв голову, пристально рассматривала скопления мерцающих в ночной темноте звёзд. У девочки перехватывало дыхание от красоты небес, а глаза наполнялись чистым восхищением и отражением серебристых огоньков, словно сияла здесь лишь она одна. Казалось, Алексис мог бы вечно глядеть на дочку, любоваться её детской наивностью и искренностью.

— Звёзды видят папу сейчас? — поинтересовалась Ливви шёпотом, словно боялась разбудить ночь.

Юноша кивнул в ответ:

— Звёзды всех видят и приглядывают за каждым из нас.

— Тогда можно я попрошу их передать папе, что мы любим и ждём его?

Тронутый словами маленькой принцессы, Его Величество улыбнулся:

— Конечно, можно.

Ливви вновь взглянула на небо с немой мольбой, складывая ладошки вместе, и что-то тихонько прошептала, чтобы слышала лишь она, звёзды и Артемий.

Впереди уже виднелось здание Великой Стеллы, окружённое немой толпой. Даже свист ветра не смел нарушить тишины. Во мраке ночи храм переливался голубыми тенями и серебряным светом, играющим на величественных колоннах. У входа рядом с одной из них в ожидании жениха стоял Грегори.

Алексис ловко спрыгнул со скакуна и, ловя на себе взгляд будущего супруга, замер на короткий миг. Тот смотрел на него, бледного в звёздном сиянии и взволнованного, и улыбался так нежно и любяще, что всю тревогу разом сняло с сердца короля, и он расслабился.

Алексис вверил Элизабет ответственность за Ливви и поднялся по ступенькам к Грегори, улыбаясь ему в ответ.

— Выглядишь прекрасно, — заметил будущий король, не сводя влюблённого взгляда с жениха.

— Благодарю, — смутился Алексис.

Невольно юноша заметил, как Грегори сияет, столь счастливый и окрылённый, не в силах себя сдержать. Тёплая, искренняя и сердечная улыбка согревала и успокаивала Его Величество. В какой-то момент рядом с Грегори Алексис ощутил полный комфорт, будто впервые сложились воедино разбросанные кусочки, и всё стало на свои места.

— Всё никак не поверю, что мы стоим здесь вдвоём, — прошептал десница, разворачиваясь лицом ко входу в священный храм, и галантно протянул жениху руку. — Прошу, прости меня за неуместную радость. Пожалуй, для меня это больший праздник, чем для тебя.

— Всё вполне уместно, — одобрительно улыбнулся Алексис и опёрся о локоть Грегори. — Ты далеко не худшая компания, с которой можно было бы провести целую жизнь.

Десница хихикнул, мимолётно пробегаясь взглядом по нежным губам напротив, но тут же одёрнул себя, отвернувшись.

— Идём? — уточнил он. — Пути назад, увы, не будет.

— Пути назад уже нет, — пожал плечами Алексис. — Я выбрал тебя. Идём.

Юноши сделали решительный шаг вперёд, входя в Великую Стеллу. В самом центре зала, на пятиконечной звезде, изображённой на полу, в окружении величественных статуй уже, как было Алексису известно, стоял проводник в балахонистых одеждах, держа в морщинистых руках бархатную подушку. На ней расположилась одна корона и два идеально одинаковых браслета судеб, вылитых из золота, серебра и бронзы, которые маняще переливались в тусклой, но чистой игре небесного света.

Приблизившись к старцу, Алексис и Грегори остановились друг напротив друга и взялись за руки. Смотря на своего жениха, который, казалось, не дышал, ухватившись за чудесное мгновение, о котором не мог мечтать, король заметил, что золотистая кожа того побледнела, запылённая сиянием звёзд, черты лица расслабились, а небесно-голубые глаза посветлели, точно стали ещё чище. Десница выглядел как никогда свежо и умиротворённо. По какой-то причине Алексис больше не тревожился: с рукой Грегори в его руке было спокойно.

— В эту ночь я приветствую вас под небесами и представляю им новую семью, — произнёс проводник хриплым баритоном, неожиданно нарушив тишину. — Перед взором звёзд я сочетаю эти две души и соединяю их в одну навеки. Посмотрите друг на друга и принесите обет.

Не сомневаясь ни в едином слове, короли в унисон произнесли:

— Брат мой, друг мой, спутник мой, моя жизнь и всё звёздное небо. Клянусь быть тем же для тебя. Клянусь быть опорой, отдаваться, любить, оберегать, хранить твою душу в своих объятиях. Клянусь в вере и верности. Моя рука в твоей руке навечно. Я твой, и ты мой. Отныне и до последнего вздоха.

Грегори взял с подушки один из священных браслетов, держа в руке левую ладонь мужа, поднёс к его запястью и осторожно щёлкнул застёжкой. Потянувшись ко второму браслету, Алексис надел его на правое запястье супруга. Церемония бракосочетания шла, на удивление, необычно легко и плавно, доверительно. Хотя полуночную тишь то и дело прерывал громкий стук сердца.