— Гляньте, Ваше Высочество, кто вернулся, — приветливо произнёс Грегори, подходя к супругам. — Кому нужно помахать ручкой?

Алексис расплылся в тёплой улыбке и потянулся к дочке, забирая её на руки и прижимая к себе малютку. Юноша засиял, словно вновь ожил.

— Спасибо, что приглядел за ней, братец, — произнёс Артемий и приобнял супруга за талию, заглядывая в личико Ливви через его плечо. — Не знаю, как благодарить тебя.

— Мне лишь в радость, — ответил Грегори. — Она чудесная малышка.

— Здравствуй, мой ангел, — шептал Алексис, улыбаясь принцессе, и нежно щёлкнул её пальцем по носику, — как ты тут без нас?

Девочка что-то непонятно заагукала в ответ и замахала ручками, внимательно глядя на отца.

— Полагаю, она даже не скучала, — возмутился Артемий и прильнул губами к её щеке.

— Уж скучать ей точно не пришлось, — усмехнулся Грегори и подмигнул Ливви, — в таком-то обилии внимания. Все в замке приняли её с распростёртыми объятиями.

— Неудивительно, — согласился Алексис, щекоча животик дочки. — Как же можно не любить Её Высочество?

— Ваше Величество, — улыбчиво встретила королей Элизабет, отвлекая от приятных хлопот, — должно быть, Вы устали с дороги? Я приготовила Вам покои. И для нашей маленькой принцессы тоже.

— Лиззи! — донёсся голос Николоса позади, и служанка тут же отвлеклась на мальчика, ринувшись в его объятия.

Закружив девушку на руках, оруженосец бросил короткий недоверчивый взгляд на Алексиса, и радостная улыбка на миг стёрлась с его лица. Король отвернулся.

— Полагаю, нам, и правда, стоит отдохнуть, — предложил он, — не так ли, Теми?

— Пожалуй, да, — согласился тот. — Грегори, ты не кормил Ливви?

— Мы как раз с обеда, — оповестил тот. — Ей не помешало бы вздремнуть с вами сейчас.

Алексис поцеловал дочку в щёку и, сонно зевая, поплёлся в королевскую спальню следом за Артемием.

— Алексис, — окликнул Грегори напоследок.

Его Величество обернулся.

— Вы ведь не будете против, коль я порой буду проводить время с Ливви? — поинтересовался десница, пожимая плечами. — Я привязался к ней.

— Конечно, — улыбнулся Алексис и, осторожно взяв ручку малышки, помахал на прощание Грегори, — когда угодно.

Монарх догнал супруга у двери в покои, и они наконец уединились, выдохнув с облегчением: никто больше не норовил напомнить о прошедших неделях. За это время в замке словно ничего и не поменялось. В новинку было видеть в спальне лишь маленькую деревянную кроватку с резными узорами в форме звёзд и лошадок.

— Грегори обо всём позаботился, — произнёс Артемий, без сил падая на постель, не раздеваясь.

Алексис присел рядом с мужем и принялся качать Ливви на руках, убаюкивая.

— А я бы хотел, чтобы она осталась спать с нами, — произнёс он тихонько и прилёг на подушки, укладывая малышку с собой. — Вдруг ей станет страшно одной.

Артемий нежно улыбнулся и потянулся к супругу, ласково целуя его в щёку.

— Я думал о том же, — признался Его Величество и лёгкими касаниями принялся поглаживать принцессу по животику, пока она устало раскинула ручки в стороны и прикрыла глазки.

Алексис не мог отвести от дочки глаз, наблюдая за её невинной безмятежностью.

— О чём Николос говорил с тобой в Арджент-Тауне? — прошептал Артемий взволнованно.

— Ни о чём, — огрызнулся юноша и отвёл взгляд.

Монарх покачал головой и, нахмурившись, тяжело вздохнул. Он заботливо взял мужа за руку в утешающем жесте.

— Ты сам не свой, — переживал Артемий. — Дорогой, ты ведь знаешь, что можешь обсудить со мной, что угодно. Прошу, скажи, что так тебя терзает?

Алексис молчал, смотря в никуда, а меж его бровей пролегла морщинка напряжения. Он невольно сжал ладонь супруга слишком крепко.

— Тебе не стоит бежать от чувства вины, Алекс, впусти его, — выдохнул Артемий. — Поверь уж мне. Иначе легче не станет. Ты будешь мучиться вечно.

— Коль я перестану бежать от чувства вины, — ответил наконец король, — оно уничтожит меня.

В покоях воцарилось гробовое безмолвие, прерываемое лишь сладким звуком сонного сопения принцессы. Артемий с надеждой смотрел на супруга, ожидая, что тот скажет ещё хоть что-то, выпустит наружу разъедающий стыд. Но тот лишь продолжал сверлить взглядом потолок, сжимая челюсти.

— Я не хочу говорить об этом, Теми, — признался он. — Звёзды однажды ещё покарают нас за содеянное. Нам это так просто никто не оставит. Нет смысла терзать ещё и самих себя, верно?

В ответ Артемий обречённо кивнул и подвинулся ближе к супругу, желая успокоить его. Ливви, безмятежно дремлющая в тепле между королями, внезапно схватила отца маленькой ручкой за мизинец и, очевидно, не собиралась отпускать, вызывая у юношей тёплые улыбки.

— Я так сильно люблю её, — прошептал Алексис, словно открывал кому-то страшную тайну. — Коль пришлось бы, всю жизнь за неё бы отдал.

— Не могу не разделить твои чувства, — согласился Артемий, любуясь дочкой. — Мы должны уберечь её от горьких судеб, подобных нашим. От всего того зла и темноты, что живёт в наших гнилых сердцах.

— Боюсь, наших демонов не приручить, — произнёс Его Величество, словно уже потерял надежду. — Быть частью этой семьи — уже пожизненное проклятие.

— Тогда мы обязаны прилагать усилия, чтобы рассеять его, — произнёс король и кивнул в сторону Ливви, — бороться, жертвовать, меняться. Ради неё. Она заслуживает шанса на лучшую жизнь. Обыкновенную жизнь маленькой девочки.

— Мне страшно держать в руках эту ответственность. Наше положение столь шатко, что я могу в любой момент уронить её.

— Что ж, — вздохнул Артемий, — тогда на подхвате буду я.

Алексис устало, но искренне улыбнулся супругу, переплетая ладони с ним.

— До последнего вздоха?

— До последнего вздоха.

========== Глава 19 ==========

Skin And Bones — Ruelle

Everything you touch I love

Even though it leaves me numb.

Tell me how to feel

Tell me how to go without?

— Не знаю, как долго мы ещё сможем сдерживать их, — в отчаянии произнёс Артемий, напряжённо и озадаченно всматриваясь в окно тронного зала.

— Не уверен, что мы вообще когда-либо могли их сдержать, — ответил Алексис, качая головой, как только крики толпы с Парадной площади вновь усились, а стёкла словно затрясло от адского шума и сотен голосов. — Они возвращают нам должное.

Король боязливо отошёл от окна, принимаясь обеспокоенно расхаживать по залу и разносить эхом тяжёлые шаги по помещению. Артемий опустил взгляд в пол и сложил руки на груди, вновь погружаясь в тревожные думы.

Очередной мятеж, который поднял народ на улицах столицы, был в самом разгаре. Год тянулся за годом, а Великое Королевство так и не познало ни мира, ни покоя с той самой роковой битвы под Арджент-Тауном. Короли пересекли черту раз, а расплачиваются по сей день, живя в постоянном страхе, опасности, ненависти и недоверии. Люди ополчились против обоих, узнав истинную историю победы в войне, ценой которой стали жизни невинных, чьи родные чудом выжили, потеряв всё в огне. Они желали расплаты. Кто бы мог позволить править двум узурпаторам, не щадящих никого на пути? Кто бы мог гарантировать безопасность народу, словно история никогда не повторится?

— Мы должны предпринять хоть что-то, — произнёс Артемий снова, отвлекая внимание мужа от воплей восставших против королей горожан. — Коль мы продолжим сажать мятежников в темницу, в королевстве вскоре не останется людей!

— Что мы можем предпринять? — воскликнул Алексис. — Повтори ещё раз, чего они хотят?

Монарх тяжело вздохнул:

— Смены власти.

— Видишь? Они ненавидят нас, — констатировал юноша, которого переполняло смятение и безысходность. — Лишь нас двоих. За то, что мы натворили тогда. Их страх вышел из-под нашего контроля, Артемий! Они не остановятся, пока мы не умрём! Клянусь перед звёздами, народ скоро добьётся своего. Я устал бояться находиться в родном дворце, устал ожидать, что кто-то вновь прыгнет на меня с клинком из-за угла. Я король. А поделать ничего не могу! Впервые я нигде не вижу выхода. Погиб Максимилиан, погиб Алессио… Коль это продолжится, я лишусь рассудка. А коль они доберутся и до Ливви? Что тогда?