Минуя половину Арджент-Тауна, Алексис с группой воинов оккупировал дворец и пробрался внутрь. Крики и шум с уличных развалин пробивались даже туда, и земля не переставала сотрясаться.

Замок, на удивление, оказался пустым, словно уже стал лишь руинами. Алексис бегал по лабиринтам коридоров, стены которых начали трескаться, и распахивал двери во все помещения, что видел, крепко сжимая рукоять меча в ладони.

— Алекс! — вдруг раздался знакомый голос позади, и юноша тут же обернулся на зов.

— Теми! — закричал Его Величество и бросился мужу в руки, обнимая. — Что ты тут делаешь?

— Хочу спросить тебя о том же, — произнёс Артемий и взял лицо любимого, грязного, запыленного и всего в крови, в ладони. — Я здесь, чтобы завершить начатое. Уж слишком долго я шёл к этому, чтобы не встретиться с Артуром лицом к лицу.

Алексис жадно прильнул к губам супруга.

— Ты ведь со мной? — поинтересовался Артемий.

— Всегда с тобой, любовь моя, — кивнул юноша.

Короли принялись рыскать по замку в поисках конкретного человека, готовые перевернуть всё вверх дном.

«Артур бы не успел убежать, — думал Алексис. — Бежать больше некуда».

Лишь добравшись до башни, Артемий с силой толкнул дверь ногой и наконец ворвался в королевские покои, полный животной ярости.

У разбитого окна башни, спокойно и неприступно стоял король Серебряного Королевства, медленно попивая бокал вина глоток за глотком, словно ничего не произошло.

— Здравствуй, — произнёс он басом, даже не соизволив обернуться, — братец. Я ожидал увидеть тебя здесь. Но одного.

Артур повернулся к супругам, одаривая их холодным и равнодушным взглядом. Внешне у мужчины не было совершенно ничего общего с Артемием, не считая высокого роста. Их было тяжело назвать даже сводными братьями. Но взгляд монарха… В этом взгляде Алексис видел слишком много знакомого.

— Также я ожидал, что ты всё-таки однажды доберёшься сюда, — расхаживал по спальне Артур, — разрушишь мой город, мои владения. Для тебя это ведь уже вошло в привычку — всё разрушать?

Артемий сжал кулаки до побеления костяшек и почти бросился на брата опрометчиво.

— Но ты, Алексис, — ядовито произнёс Артур, мимолётно указывая на юношу полупустым бокалом, — принц и король, прославленный своим милосердием и любовью к простому люду, только что привёл в город армию и убил всех, кого встретил? Народ был для тебя превыше всего, что же изменилось?

— У меня появилась семья, — ответил Алексис, сверля мужчину ненавистным взглядом, и сделал угрожающий шаг вперёд, — которая нуждается в защите.

— Защищать от кого, позволь спросить? — усмехнулся Артур. — От невинных горожан, прячущихся от тебя же с этим выродком?

Не выдержав, Алексис бросился к королю и решительно приставил меч к его горлу прямо у окна башни.

— Давай, — шипел Артур, словно змея, которой вот-вот отсекут голову, — убей меня. Стань правителем всех трёх великих королевств. Однако посмотрим, простят ли тебя подданные за то зло и тот ужас, что ты совершил по пустой жажде мести или как вы там это зовёте?

Из всего произошедшего худшим оказалось лишь то, что Алексис не чувствовал вины, будто сделал всё правильно, как хотел.

— Уж слишком много я перетерпел от того человека, кем ты изначально сделал Артемия, — шипел он. — Уж слишком больно было осознать, сколько раз я мог потерять дочь. И уж слишком было приятно громить твой город, который ты столь отчаянно лелеял. Всё, что случилось, лишь твоя вина. Это честное возмездие.

— Расскажи об этом тем семьям, что оплакивают погибших родных в этот самый момент, — рычал Артур. — Я голос твоей совести, Алексис, пусть ты и не хочешь его слышать. Однако вскоре ты поймёшь простую истину: ты не исправил своего любимого Артемия, как того желал, — ты стал таким же, как он. Вся та тьма, что таится в душонке моего милого младшего братца, передалась тебе…

Внезапно Артур замолк, его взгляд остекленел, а изо рта ручьём побежала кровь. Не понимая, что происходит, Алексис взглянул вниз: Артемий мечом насквозь проткнул грудь брата поперёк.

— Сладких снов, — прорычал монарх, и толкнул бездыханное тело Артура в окно.

Короли, застыв, стояли на месте, пытаясь отдышаться и прийти в себя. После бесконечного грохота, громких слов, смертей и хаоса вокруг стало непривычно тихо. Руины Арджент-Тауна, вид на которые открывался из башни, покрывал тонкий слой снега, и всё ещё местами полыхало драконье пламя.

— Где Сальватор? — вдруг спросил Алексис, дабы отвлечься от навязчивого звона в ушах и мыслей, не дававших покоя.

— На воле, — выдохнул Артемий. — Он исполнил свой долг.

Юноша перевёл на супруга печальный взгляд, полный раскаяния, точно маленький провинившийся ребёнок смотрит на родителя в ожидании наказания. Алексис вдруг толкнул мужа в грудь и прижал к стене, жадно впиваясь в его губы.

— Мне плевать на его слова, — шептал король сквозь поцелуи. — Плевать, что скажут они все. Я люблю тебя. И буду любить несмотря ни на что. Ты у меня самый хороший, слышишь? Самый лучший.

Артемий отпрянул от супруга, нервно мотая головой и виновато и испуганно посмотрел на него.

— Алексис… — прошептал юноша. — Что мы наделали?..

— Ничего, — убеждал тот, натянуто улыбаясь и в утешающем жесте поглаживая любимого по щеке, — ничего. Всё хорошо. Всё будет хорошо. Доверься мне, слышишь?

Алексис снова накрыл губы мужа своими, крадя у него воздух, чтобы тот успокоился. В поиске касаний Артемий прижался к супругу ближе, и в этот самый момент доспехи стали уж слишком тяжёлыми, слишком мешающими. Юноши наспех кое-как сбросили с себя сковывающую броню, и в следующий же миг Артемий в нетерпении подхватил Алексиса на руки и прижал к стене, а тот рефлекторно обхватил ногами талию мужа, откидывая голову и доверчиво открывая ему шею. Король принялся покрывать жадными поцелуями голую кожу, не имея возможности ни надышаться, ни насладиться любимым. Обоим было до потери пульса мало друг друга. Алексис лишь слышал, как громко билось его сердце, стуча молоточками по вискам. Вероятно, Артемий слышал его тоже?..

Король отошёл от холодной стены и, не отрываясь от заалевших губ мужа, отнёс его в постель, нависая сверху. На миг отпрянув, он заглянул Алексису в глаза: тот по-щенячьи смотрел на супруга с чистой мольбой, демонстрируя свою уязвимость, и потянулся ладонью к щеке Артемия. Монарх, придерживая юношу за талию, прислонился лбом ко лбу любимого и блаженно прикрыл веки.

— Алекс, — прошептал он, — Артур прав. Во мне слишком много тьмы, и я не желаю отравлять тебя ею.

— Я никогда не был против быть частью твоей тьмы, — признался юноша. — И мы уже величайшие злодеи в истории. Времени не повернуть вспять.

Артемий с голодом прильнул к мягкой коже, тяжело выдохнув:

— Ты не жалеешь?

— Не знаю, о чём ты, — ответил Алексис. — Но в данный момент я жалею лишь о том, что всё ещё одет.

Его Величество самодовольно изогнул бровь и резким движением разорвал стёганку мужа.

— Так лучше? — поинтересовался он с ехидной улыбкой.

— Намного, — кивнул Алексис и потянулся к заветным, уже влажным губам, проводя по ним пальцем.

Артемий зарылся рукой в волосы на затылке юноши и сжал их в кулаке, грубо оттягивая, отчего тот утробно застонал в поцелуй и в отместку сбросил с короля столь жаркую стёганку, обхватывая ногами его бёдра в попытке стать ближе. Алексис с каждым порывистым вздохом супруга осознавал всё больше, что разум улетает куда-то далеко, а шансы остановиться медленно иссякают. Юноша не мог оторваться от приятных на вкус, медовых желанных губ. Да и хотел ли? Весь мир пал руинами перед двумя королями. И сейчас существовал лишь он, он, он. Его Теми. Кожа усеялась приятными мурашками то ли от холода, то ли от нежных скольжений пальцев Артемия по груди и животу. Король покрывал поцелуями каждый дюйм, каждый шрамик и рану на теле супруга, словно его губы обладали некой целебной силой, спускаясь всё ниже. Алексис нетерпеливо заёрзал на остывших простынях и почти захныкал, когда Артемий наконец освободил его, завязывая внизу живота тугой узел.