— Грегори позаботится о Ливви, — убеждал Алексис. — Ты и сам знаешь, они прекрасно ладят. В Золотом Королевстве спокойно и безопасно для неё, а мы с тобой пойдём на Арджент-Таун. Не забудь, Артур пытался убить и мою дочь тоже. Я жажду мести не меньше твоего. Особенно сейчас. Когда я увидел её, я понял, как сильно ошибался прежде. Ты ведь помнишь. Я и себя простить не могу, за то, что однажды… желал, чтобы её не было. Но… Артемий, она вся моя жизнь, лишь ты это поймёшь. Я не могу представить, что бы стало, если бы я никогда не имел счастья взять её на руки. Позволь отомстить за неё вместе с тобой.
Алексис не мог просто взять и остаться, ничего не предпринимая. Вся та ненависть, что накопилась в юношеской душе, отравляла его изнутри, и должна была выплеснуться наружу. Всё, что случилось с ним за последние месяцы, — лишь вина Артура. Его и только его. Из-за него Артемий вырос бесчеловечным убийцей, из-за него Артемий захватил Золотое Королевство, из-за него погиб отец, из-за него Ливви оказалась в опасности. Если бы не Артур, ничего этого не случилось бы. Он должен получить по заслугам. Алексис отомстит и за дочь, и за мужа, и за себя. За всех.
Артемий качал головой:
— Поклянись, что я не пожалею об этом.
— Клянусь перед звёздами, — пообещал юноша.
С горем пополам монарх раскололся.
— Будь по-твоему, — выдохнул он. — Веди пехоту. Я поддержу с воздуха.
С этими словами Артемий передал место полководца мужу и, дёрнув за поводья, отошёл в сторону, направляясь к Сальватору.
— Теми, — окликнул Алексис напоследок и рысцой догнал супруга.
Юноша потянулся к монарху за поцелуем.
— На случай, коль мы больше не свидимся, — прошептал он.
— Мы свидимся, — пообещал Артемий. — Сам ведь сказал. Мы всегда выживаем.
— Я люблю тебя, — напомнил Алексис, вызывая тёплую улыбку Его Величества.
— Я тоже люблю тебя, — произнёс юноша и нехотя покинул супруга наедине с многотысячным войском.
Как только к королю подоспел его оруженосец, Алексис развернулся лицом к армии.
— Прошли века с тех пор, как Великое Королевство раскололось! — произнёс король, обращаясь к рыцарям и простым солдатам. — Однако по велению звёзд мы собрали воедино два осколка! Это не только война из мести, это война во имя процветающего в будущем мира и единства! Мы вернём то, что разрушили предки!
Воины дружно и звучно заликовали в поддержку своего короля и подняли вверх оружие.
Воздух разрезал громкий гул огромных золотых крыльев, которые своим размахом разгоняли повсюду пыль, и Алексис с ухмылкой посмотрел на небо, пересекаясь взглядами с монархом, сидящим верхом на драконе.
— За тебя, Оливия, — прошептал юноша, и многотысячная армия тронулась вперёд под его командованием.
Весь расчёт шёл на то, что Алексис и Артемий оккупируют столицу Серебряного Королевства, однако значительная задержка во вступлении в бой не сыграла им на руку. Как и предсказывал Артемий, сербы, почуяв неладное, выступили на оборону раньше, и войско Алексиса встретило их в миле от Арджент-Тауна.
Земли коснулись первые холодные снежинки, запорошив взор солдатам. Король ощутил, как замёрзли пальцы, а сердце стучало где-то у горла. В этом бою Алексис не имеет права пасть, не имеет права погибнуть, когда где-то далеко его ожидало домой маленькое чудо. На короткое мгновение замерев перед войском противников, Алексис потянулся к ножнам на поясе.
— Николос! — окликнул монарх. — Держись меня.
Уже спустя бесконечный миг начался хаос. Лязг мечей о щиты смешался с предсмертными криками, брызги чужой крови — с пóтом, снегом и непонятным месивом под ногами. Полетели стрелы и загремели молоты, оставляя после себя лишь запах смерти.
Алексис, охваченный пробуждённым из ниоткуда азартом, гневом и жаждой крови, сёк всех без разбора, направо и налево. Юноша потерял счёт времени. Некогда серебристый меч окрасился в тёмно-красный цвет, а доспехи изрезали царапины и измазала грязь. В этом месте слабых сравнивают с землёй.
Внезапно Флори громко закричала и встала на дыбы, с грохотом сбрасывая своего всадника. Алексис больно ударился затылком о грунт, и кто-то наступил на его правую ладонь. Король потерял меч, а в следующее мгновение в его лицо понеслось острие чужого холодного лезвия. Испуг заставил юношу рефлекторно схватить лезвие рукой, и он громко застонал от режущей боли, в стороны брызнула собственная кровь.
Шум повсюду на бесконечный миг прекратился, и лишь громкий стук собственного сердца раздавался в ушах. Это сердце всё ещё бьётся. Раненое, истерзанное, измотанное потерями и жестокостью, но всё ещё живое. Нет, сейчас он не умрёт.
Алексис с силой вдруг притянул меч соперника на себя и резко отскочил в сторону, увиливая от удара. Утерев лицо от грязи, юноша тут же поднялся на ноги и заметил в стороне бросающуюся в глаза золотую рукоять и блеск изумруда. Перекувыркнувшись, Алексис кое-как схватил свой меч и, защищаясь, проткнул врагу горло. На доспехи и в лицо хлынула кровь, а противники всё не заканчивались.
Очевидно, войско сербов вёл не Артур.
«Трус», — думал Алексис со злостью.
Кто-то схватил его за шею и почти перерезал горло клинком, но юноша откинул голову назад и стукнул соперника затылком по лицу, разбивая ему нос. Развернувшись, король небрежно отсёк воину руку, а затем того сзади пронзили мечом, и человек упал перед монархом замертво. Заглянув за его плечо, Алексис ухмыльнулся и благодарно кивнул, увидев Николоса.
Сам того не замечая, Его Величество провёл армию на порядок вперёд, сметая сербов, как пожар леса. Под сапогами валялись бездыханные тела, чьи лица искажала предсмертная агония и пустые глаза.
Внезапно откуда-то сверху донёсся оглушающий звериный рык, и перед Алексисом, сжигая каждого на пути, выросла стена из пламени. На мгновение подняв вверх голову, юноша заметил золотого дракона, закрывающего собой тучи.
«Теми», — улыбнулся король про себя, и в следующий миг ещё несколько десятков сербов на глазах превратились в угли.
Армия Артура быстро редела: осознав всю безнадёжность, воины, словно муравьи, бежали врассыпную, кто куда, но только бы подальше от кавалерии Алексиса и огнедышащего дракона.
Стены Арджент-Тауна были уже впереди. Сальватор, направляясь прямо ко вратам в столицу, по команде Артемия полыхнул по ним пламенем, и часть армии, охваченная азартом, ринулась в город.
Как вдруг, громко голося со всех сил, к Алексису кое-как выбежал гонец из Серебряного Королевства.
— Ваше Величество! Ваше Величество! — вопил посыльный. — Прошу, смилуйтесь! Его Величество король Артур готов обсудить договор о перемирии.
— Перемирии?! — изогнул бровь Алексис, опуская меч.
— Только не разрушайте город, — молил мужчина, запыхавшись. — Артур готов пойти на сделку.
— Сделку, — повторил монарх, ядовито ухмыльнувшись. — Сделку, значится.
Юноша в гневе и презрении рывком схватил гонца за горло.
— Передайте своему королю, что пусть продолжает извиваться как уж на сковородке, — прошипел Алексис посыльному в лицо, — но у мести сделок нет.
Внезапно кто-то лёгким касанием взял Его Величество за предплечье, останавливая.
— Алексис, тише, — произнёс Николос еле живой и израненный. — Хватит. Это ведь город. За его стенами укрылся от беды мирный народ, дети. Большая часть Серебряного Королевства у нас. Ты победил. Они сдаются.
Оруженосец наивно и мягко глядел на друга. Демоны внутри Алексиса рвались дальше, вперёд. Охваченный жаждой мести, смерти, король хотел лишь завершить начатое. Руки юноши обагрились людской кровью, но он больше не желал останавливаться.
— Мне плевать, — прошипел Алексис, отдёрнув руку, и его лицо исказила гримаса чистой безжалостности, холодности.
И уже в следующее мгновение вместе с озверевшей армией монарх направился в Арджент-Таун, сметая всё и всех на пути.
С неба стена за стеной спускались огненные вихри, разрушая здания и убивая, убивая, убивая. Цитадели и стеллы из серого камня с громким уничтожающим треском падали на землю, повсюду разлетаясь в клубы́ пыли и щебня. Простые жилые хижины горели, и над некогда процветающим Арджент-Тауном повисло густое облако отравляющего дыма. Женщины, мужчины, юноши и дети разбегались кто куда в поисках укрытия от неминуемой гибели. Хаос и смерть правили городом, а Алексис и Артемий больше не были в силах совладать со злом, разгоревшемся в груди. Впереди виднелся лишь замок, и никто из королей больше не мог думать о чём-либо другом, кроме мести Артуру.
