Монарх бережно взял её, глядя на принцессу со всей лаской и нежностью, на которые лишь мог быть способен суровый король, и улыбнулся, демонстрируя лучики в уголках глаз.
— Моя принцесса, — шептал Артемий, — я так давно мечтал познакомиться с тобой.
Алексис подвинулся ближе к мужу и уложил голову на его плечо.
— Я никогда прежде не думал, что способен так сильно кого-то любить, — признался юноша, любуясь дочкой.
— Я разделяю твои чувства, — кивнул монарх. — Она прекрасна.
Запустив немного морозного утреннего воздуха в шатёр, к королям на цыпочках прошли Николос, Грегори и лекарь. Десница тихо присел на корточки рядом с Алексисом и Артемием и принялся с улыбкой и интересом рассматривать принцессу.
— Доброе утро, Ваше Высочество, — прошептал он.
Николос, изогнув бровь, глядел на малышку в руках короля.
— И это она меня побила? — возмутился он.
Алексис сдержанно хихикнул в ответ.
— Оливия! — вдруг произнёс Артемий, чуть ли не подпрыгнув.
— Оливия? — повторил король, как бы пробуя имя на вкус.
— Как символ мира, — пояснил юноша. — И… в честь твоего отца.
На мгновение взгляд Алексиса застыл на муже, который взволнованно глядел на него в ожидании, и улыбка сошла с лица Его Величества. В сердце юноши полыхнуло прежнее отвращение. Как смеет Артемий говорить об этом столь откровенно? Но уже через секунду, всматриваясь в глаза супруга, полные любви, теплоты и жажды одобрения, он смягчился и прильнул к губам монарха. Как может его ненависть портить столь чудное мгновение жизни? Он ведь любит этого непутёвого мальчика, все его недостатки и ошибки, он ведь простил его. Эти очаровательные карие глаза нельзя не любить. Алексис чувствовал, что убил бы за них.
— Позвольте представить, — произнёс он гордо. — Её Высочество принцесса Оливия.
— Для меня она будет малышкой-Ливви, — нежно улыбнулся монарх и, внезапно вспомнив о чём-то важном, спохватился и порылся в кармане, а затем с облегчением выдохнул, вытащив оттуда уже доработанного игрушечного деревянного дракончика.
Алексис расплылся в умилённой улыбке.
— Я клянусь всегда оберегать и защищать тебя, родная, — произнёс Артемий, — с этого момента и до самой смерти. Принцесса моя, моя отрада, я так сильно люблю тебя… Я буду стараться быть рядом каждый миг, когда ты будешь нуждаться в помощи. Но… Коль вдруг меня не окажется подле, пусть хоть он охраняет тебя.
Король бережно положил маленькую игрушку на свёрток, где спала Ливви, и невесомо коснулся щеки дочки губами.
Алексис, тронутый словами мужа, прижался ближе к нему.
— Ты уже лучший отец, — произнёс король. — Не сомневайся в этом.
— Как думаете, на кого она похожа? — поинтересовался Грегори тихонько.
— Ни на кого, — пробурчал Николос. — Но… она очень красивый ребёнок.
— Соглашусь, — кивнул десница. — Она… будто взяла от каждого из вас по чуть-чуть.
— Вы ещё не видели её глазки, — заинтриговал Алексис, и все присутствующие перевели на Его Величество заинтересованные взгляды.
Словно услыхав слова отца, маленькая принцесса устало подняла веки, осматриваясь.
— Здравствуй, ангел мой, — улыбнулся монарх малышке, но вдруг Артемий, Николос и Грегори в унисон восхищённо воскликнули «Вау!»
Глазки принцессы оказались разного цвета: правый — изумрудно-зелёный, как у Алексиса, а левый — золотисто-карий, как у Артемия.
— Вот оно, порождение истинной любви. — произнёс изумлённый Грегори. — Она просто чудо!
— Волшебно, — шептал Его Величество, принимаясь осторожно качать дочку, убаюкивая её.
— Уже известно, за кем будут ухлёстывать все местные принцы и принцессы, — констатировал Николос.
— С принцами и принцессами ей стоит быть поосторожней, — предупредил Артемий и прильнул губами ко лбу Ливви. — Ты ведь только папина дочка, не так ли, родная?
— Прошу прощения, милорды, — вмешался вдруг лекарь, обращаясь к Николосу и Грегори, — но Его Величеству и Её Высочеству нужен отдых.
— Конечно, — кивнул десница покорно и, попрощавшись с королями, покинул шатёр на пару с эсквайром, оставляя супругов наедине с их крохотным счастьем.
Алексис подвинулся, оставляя на ложе больше свободного места для Артемия и Ливви. Король осторожно уложил дремлющую дочку на бок между собой и мужем и нежно приобнял её сильной рукой, придерживая и защищая от холода. Веки Алексиса налились свинцом, и юноша почти отправился в царство Морфея, но он по-прежнему не мог отвести взгляд от принцессы.
— Спи, дорогой, — прошептал Артемий и натянул одеяло повыше. — Я присмотрю за ней.
Его Величество устало кивнул и выдавил лёгкую счастливую улыбку, проваливаясь в сладкий сон.
========== Глава 17 ==========
Crazy — Nothing But Thieves
Who do you, who do you, who do you think you are?
Ha, bless your soul.
You really think that you’re in control?
Well, I think you’re crazy,
I think you’re crazy,
Well, I think you’re crazy,
Just like me.
Тучи толстым покрывалом сгустились на небесах, грозясь пустить на землю первый мокрый снег. Ветер предупреждающе завывал на открытом пространстве и между голыми стволами деревьев в лесу вдалеке.
В военном лагере Золотого и Бронзового Королевств стоял шум и царила суета, щиты стучали о стальные доспехи, а тяжёлые молоты покоились на плечах рыцарей, готовых пойти в бой. Сборы к атаке Арджент-Тауна почти завершились: конница уже выстроилась впереди несокрушимой стеной из тысяч воинов, а пехотинцы ожидали команды позади. Знаменосцы окружили монарха.
Облачённый в доспехи, Артемий верхом на Лойале возглавлял армию, готовый отдать приказ к выступлению.
— Оцениваете ситуацию, Ваше Величество? — произнёс Алексис и подъехал к мужу на чёрной лошади, пока тот, нахмурившись, оглядывал конницу.
— Алекс? — удивился монарх, отвлекаясь. — Ты тут какими судьбами?
— Не думал ли ты, что я так просто отпущу тебя одного? — изогнул бровь юноша.
— Полагаю, это шутка, — отрезал Артемий и отвернулся, возвращаясь к должности полководца.
Алексис же раздражённо фыркнул.
— Я в полном порядке, Теми, — заверил он, — и в состоянии вести армию с тобой.
— Я предупреждал, что воевать ты не будешь, — строго запретил монарх.
В кудрявые волосы на его голове вплёлся ветер, то и дело ероша их, а серые тучи делали суровую фигуру Его Величества ещё более неприступной и каменной. Алексис начинал злиться. Казалось, он умрёт в то же мгновение, когда Артемий сделает шаг вперёд навстречу возможной гибели. Сердце рвалось за ним из груди наружу. Нет, это их общая война, их общая месть, и Алексис должен быть рядом с супругом, помогать ему, во что бы то ни стало.
— Это было до того, как родилась Ливви, — настаивал юноша.
— А кто же присмотрит за ней, коль ты собрался играть в героя? — сердился Артемий.
— Грегори в ней души не чает, — произнёс Алексис. — Он вернётся в Аурум вместе с ней и группой гвардейцев. Это всё же безопаснее, чем оставаться здесь, посреди открытого поля в чужом государстве.
— Вижу, ты уже всё распланировал.
— Так будет разумнее. Я поведу пехоту и кавалерию, ты атакуешь с воздуха. Сальватор ведь слушает лишь тебя.
— Нас серьёзно задержало рождение Ливви, — произнёс Артемий. — И это дало сербам время на подготовку. Там опасно, Алексис, ты хоть слышишь меня? Хочешь, чтобы Ливви и вовсе осталась без родителей?
Его Величество побагровел от ярости. Да как же он не может понять?
— Мы выживем, — заявил Алексис. — Оба. Мы всегда выживаем. Теми, услышь и ты меня. Я с ума сойду, пока буду в стороне.
— Ты решил в корне поменять план действий, оставить нашу дочь одну в Ауруме лишь потому, что внезапно понял, что жить без меня не можешь?
Алексис потупил взгляд.
— Не внезапно. Так было всегда, — произнёс он.
Артемий тяжело вздохнул, потирая виски, и, чуть смягчившись, посмотрел на упрямого супруга:
— Горе ты моё луковое. И что прикажешь делать с тобой? Коль я и выступлю один, ты соврёшь, что вернулся, а сам пойдёшь за мной.
