Алексис мечтательно поглядел в потолок и осторожно присел обратно в кресло за круглым столом.

— Вы только послушайте, что он пишет, — заявил юноша и снова развернул свиток, зачитывая. — «Я ежедневно тоскую о тебе, мой милый Алекс. В битве думаю о тебе, раненым брежу тобой, во снах вижу тебя, а наяву проклинаю весь белый свет за невозможность коснуться тебя в горькой разлуке». Или «Не волнуйся за меня, прошу, я король и в состоянии постоять за себя на фронте». Он ведь сам ещё ребёнок, а такой храбрый!..

— Началось, — констатировал оруженосец и уронил голову на руки.

— Он говорит, что не может дождаться, когда вновь увидит меня, — продолжал окрылённый Алексис. — Ох, знал бы он, как этого не могу дождаться я… Наконец обнять и понять, что он в порядке, живой и здоровый. Вы не представляете, какое это счастье! У него ведь такие сильные и тёплые руки, в них хочется растаять… А глаза… В тени они темно-карие, а в свете полуденного солнца приобретают цвет текучего золота. Но это происходит не всегда, а смотря, в какой фазе солнце…

— Звёзды небесные, — причитал Николос, — спасите! Алексис! Очнись! Ты теряешь голову!

— А по-моему, это мило, — вступилась Элизабет. — Он так влюблён…

— Влюблён? — продолжал возмущаться эсквайр. — Ты погляди на него! Что может быть более отвратительным, чем влюблённый мужчина?

Его Величество сидел в кресле и с блаженной улыбкой на лице перечитывал письмо Артемия, не обращая ни на кого внимания. Николос принялся раздражённо парадировать друга, эмоционально всплёскивая руками:

— «А Теми такой, а Теми сякой…»

— Нет, вы послушайте, — вновь перебил Алексис. — «Но воспоминания о наших объятиях в ночи и…»

— Нет! — закричал оруженосец. — Я не желаю об этом слышать! По неведомым на то причинам я уже успел узнать, что у Артемия есть шрам внизу живота и родимое пятно в форме кленового листа на внутренней стороне бедра. Откуда я знаю об этом? Я не хотел знать об этом!

Элизабет и Алессио в унисон хихикнули, а Алексис обиженно закатил глаза.

— И вовсе это не отвратительно, — вступилась служанка. — Таким Его Величество даже нравится мне больше. Помнится, прежде всё ходил серьёзным, думал лишь о долге Родине. А теперь поглядите на него! Живёт, сияет от счастья. Артемия совсем не узнать: столь нежен, заботлив и галантен. А было что?

— Артемий чудовище, — спорил Николос. — Заметь, Алексис, не мои слова. Мне тяжело поверить, что он способен так измениться. Вы стали настолько близки и… Я один считаю, что это ненормально?

— Артемий не чудовище! — стукнул кулаком по столу король. — Лишь сбившийся с пути человек. И не смей судить, ведь не знаешь его так, как знаю я.

— Не сердитесь, Ваше Величество, — встрял лорд Алессио. — Вероятно, наш Николос лишь завидует королям.

— Это я-то? — возмутился оруженосец.

— А как же? — продолжал шахтёр. — Неужто ты не мечтал о всепоглощающей любви, когда готов на любые подвиги ради дорогого сердцу человека? Каждой собаке в Ауруме известно, что Артемий поставит на колени все три великих королевства, стоит его любимому лишь моргнуть. Как тут не завидовать? За их спинами такая история…

— Эх, — вздохнул эсквайр, сконфуженно глядя на Элизабет, — но ведь я не герой, да и не злодей вовсе.

— Быть собой вполне достаточно, — успокоила служанка, бархатным касанием кладя руку на предплечье парнишки, тем самым заставляя его улыбнуться. — Несмотря на ту боль, что наши короли причинили друг другу, они разрушили все стены и нашли путь к чему-то светлому. Пусть любовь между ними и была невозможна, она расцвела. Это великий дар.

Щёки Его Величества порозовели, и юноша тепло улыбнулся девчушке.

— И всё же я не одобряю их тесных отношений, — спорил Николос, — какими бы до тошноты милыми они ни были вместе. Не верю я, что Алексису так полюбились плохие мальчики…

В следующий миг в эсквайра полетела книга.

— Я лично издам закон о смертельной казни за подобные шутки, — погрозил пальцем монарх.

— Кстати о переменах, — перевёл тему Алессио, ехидно посмотрев на служанку, — а ведь Элизабет в последнее время тоже немало изменилась. Неужто и в её сердце ворвалась любовь?

— Что Вы? — смутилась девчушка.

— А ведь правда, — подхватил Алексис и незаметно подмигнул Николосу, — Вы стали увереннее и веселее. Поведайте нам, кто же Вас так смешит?

— Не стесняйте милую леди, — вступился оруженосец и нежно накрыл ладонь девушки своей. — Лиззи всё так же прекрасна, как и прежде.

Щёки служанки зардели, и она опустила смущённый взгляд, однако руку не убрала.

Алексис ухмыльнулся, собираясь внести свою лепту, как вдруг его лицо приобрело серьёзное, почти неверящее выражение, и юноша схватился за живот, тихо охнув, а затем расплылся в самой нежной улыбке, на которую мог быть только способен. Взволнованные взгляды всех присутствующих тут же направились на короля. Зал погрузился в тишину.

— Что случилось? — поинтересовался Николос, хлопая ресницами.

— Тише, — прошептал Алексис, ласково поглаживая живот. — Она толкается.

— Кто? — удивился эсквайр.

— Принцесса, — пояснил юноша. — Она проснулась.

Парнишка тут же поднялся с места и с любопытством приблизился к королю, приседая рядом на корточки и занося руку над животом друга.

— Можно? — спросил он оживлённо.

Алексис одобрительно кивнул, улыбаясь, и Николос осторожно коснулся его, а под ладонью тут же ощутилось заметное движение. Глаза мальчика в удивлении распахнулись.

— Ого, — произнёс он, замерев, — какая активная…

— Знакомься, мой ангел, — ласково произнёс Алексис. — Это дядя Николос. Он наш друг.

Тот улыбнулся, продолжая водить ладонью по животу монарха:

— Невероятно!

— Ещё не решили, как назовёте дочку? — поинтересовалась Элизабет.

Его Величество покачал головой.

— Мини-Артемий, — заявил Николос.

Алексис с укором взглянул на эсквайра.

— Что? — возмутился тот, прежде чем король сказал хоть слово. — Вот вспомните вы меня, когда родится женская мини-копия Артемия — и всех нас постигнет кара небесная.

Внезапно в животе короля что-то грубо пихнуло Николоса в руку, и тот сконфуженно отпрянул.

Алексис расхохотался:

— Не перечь Её Высочеству.

— Я сражён, — заявил оруженосец, драматично кладя руку на сердце.

— Не умеешь ты зарекомендовать себя правительству, Николос, — усмехнулся Алессио.

На миг задумавшись, король устало зевнул и потянулся, возвращаясь к тщетному перелистыванию страниц книги.

— Не пора ли Вам отдыхать, Ваше Величество? — заметила Элизабет и поглядела в окно. — Уже поздно.

— Я полон сил, — сказал Алексис и снова сладко зевнул, потерев сонные глаза.

— Ты-то, может, и полон сил, — произнёс эсквайр и принялся активно сковыривать короля с места, — а вот принцесса, определённо, устала после драки с самим Николосом Непобедимым.

Алексис, Элизабет и Алессио дружно рассмеялись.

Король неохотно закрыл книгу, предварительно загнув уголок нужной страницы, и поднялся с кресла, придерживая тяжёлый живот. За Его Величеством последовала и служанка.

— Алессио, — окликнул монарх, бросая мимолётный взгляд на карту и убеждая себя, что это последний раз, — Вы не уходите с нами?

— Нет, Ваше Величество, — покачал головой тот. — Я поработаю ещё часок-другой. А Вы ступайте, ступайте. Берегите силы ради Её Высочества.

Алексис благодарно кивнул шахтёру, пожелав доброй ночи, и поковылял за Николосом и Элизабет к выходу, отправляясь прямиком в покои в сопровождении стражи и товарищей, которые и глаз с него не спускали. Добравшись до спальни, оруженосец шепнул другу на ухо, что проводит Лиззи в её покои, а потом тут же вернётся. Алексис ухмыльнулся и поиграл бровями, понимая, что в ближайшую ночь мальчика ждать не стоит, а тот недовольно пихнул товарища.

— Снова будешь зачитывать ей стихи до рассвета? — ехидно поинтересовался король, стараясь говорить как можно тише, чтобы Николос позже не убил его за углом.