— Тише, Теми, — шептал юноша ласково, — тише. Всё хорошо.

Под шёлковыми касаниями и звуком родного голоса дыхание Артемия постепенно начало восстанавливаться, и Его Величество расслабился, возвращаясь к безмятежному сну. Черты лица вновь разгладились, и король тихонько засопел. Алексис продолжал гладить мужа по голове до тех пор, пока уголки губ того не поползли вверх. И куда же делся жестокий и непоколебимый монарх? Что за очаровательный уязвимый юноша лежит сейчас рядом? Он ведь ещё совсем дитя.

Кутаясь в одеяло, Алексис долго наблюдал, как на стенах мерцают и пляшут первые, ещё блёклые, лучи рассвета, а на душе осела приятная грусть вместе с неким чувством уюта и защищённости. За окном затеял свою заливистую трель первый соловей, и юноша даже заслушался тонким голоском птички.

Артемий вновь пошевелился, носом щекоча живот мужа. Тот сдавленно хихикнул и улыбнулся, когда юноша расплющил сонные веки и, надув губы и щёки, непонимающе огляделся по сторонам.

— Мой мальчик уже проснулся? — ласково спросил Алексис, пока король медленно и неохотно садился на кровати рядом с ним, прикрывшись одеялом.

— Твой мальчик? — потёр заспанные глаза Артемий и зевнул. — Я предпочитаю Ваше Величество.

— Наглый лгун, — констатировал монарх, ухмыльнувшись, и не имея сил сопротивляться, потянулся к супругу за поцелуем.

Тот наклонился к Алексису в ответ и мягко прислонился к его губам.

— Доброе утро, — произнёс король.

— Вовсе не доброе, — поспорил юноша и лёг обратно на подушки. — Однако я рад, что мы сейчас вместе.

— Правда? — уточнил монарх с надеждой.

Его Величество кивнул, заложив руки за голову.

Артемий перевёл полный счастья взгляд на живот мужа и коснулся его ладонью, улыбаясь.

— Доброе утро, моя принцесса, — произнёс король.

— Всё ещё не доброе, — поспорил Алексис. — Она всё так же не согласна с тобой и не желает отпускать.

— Для меня честь — сражаться за Её Высочество, — настаивал король.

Юноша раздражённо закатил глаза, а рукой накрыл ладонь супруга на животе. Артемий проскользил по талии Алексиса и, приподняв его голову, снова поцеловал. Король ответил, притягивая мужа ближе за шею, наслаждаясь сладким вкусом его губ. Почти задыхаясь от недостатка воздуха в груди от переполняющих её мотыльков, юноша осознал, что ему совершенно плевать. Взявшись за руки, супруги переплели пальцы.

Медленно и плавно Артемий добирался до шеи мужа, его груди, осыпая нежными поцелуями. Но чем ниже спускался монарх, тем больше Алексис нервничал, хмурился сквозь неприятные воспоминания, колоколами звенящие в голове, хоть и знал, что Его Величество больше ему не навредит. Пока тот медленно спускался губами к самому низу живота супруга, юношу поразила невиданная тревога, он больше не мог спокойно реагировать на касания Артемия и невольно затрясся, отчего-то зажмурившись. Алексис ощутил, что боится двигаться, словно вот-вот заплачет, но не находил в себе сил даже пискнуть, а лишь лежал и до крови кусал губы.

Почувствовав дрожь в пальцах мужа и резкое оцепенение в его теле, монарх остановился и поднял взволнованный взгляд.

— Ты боишься меня? — спросил он, отпрянув.

В глазах короля читалась безграничная боль и разъедающая вина.

Алексис замотал головой.

— Нет, — отрицал юноша и силой воли заставил себя коснуться щеки Артемия, дабы утешить его. — Вовсе нет… Я…

Его Величество запнулся и присел, взяв лицо супруга в ладони.

— Я лишь хотел сказать, — продолжал Алексис, — что нам не следует торопиться.

Монарх согласно кивнул:

— Конечно, как пожелаешь. Я не посмею коснуться тебя, пока ты сам не скажешь, что готов. Я буду ждать, сколько потребуешь, раз пока… тебе неприятно.

В ответ юноша улыбнулся.

— Рад, что мы поняли друг друга, — произнёс он, пытаясь успокоить и Артемия, и себя. — Давай просто полежим вдвоём?

Его Величество покорно прилёг на подушки, обнимая мужа за плечи, а тот устроил голову на груди короля и прикрыл веки, наконец вновь расслабляясь. Алексису было искренне жаль, ведь он хотел быть с мужем чем-то большим, желал позволить ему проявить нечто большее. Но не сумел. И не знал, когда сможет ответить «Да», если когда-либо сможет…

— Так хорошо? — поинтересовался Артемий, лишь бережно водя костяшками пальцев по спине мужа.

Тот кивнул, и монарх поцеловал Алексиса в макушку.

— Как ты себя чувствуешь? — продолжал расспрашивать Артемий. — Не тошнит?

— Пока нет, — пожал плечами юноша.

— Когда я уеду, не забывай пить настойки, которые передаёт лекарь.

— Не забуду, — пообещал Алексис и положил руку на живот. — Хотя твоя медовая вода нравится мне больше. Травяные настойки — та ещё мерзость.

Артемий хихикнул:

— И на кого я тебя тут оставлю, такого непокорного?

— Не доверяешь мне?

— Кому же, как не тебе доверять? Ведь ты мой муж и мой ближайший соратник. Тот ещё чертёныш, однако…

— Сам выбирал, — Алексис игриво стукнул супруга по плечу. — И у тебя всё ещё есть Грегори.

Его Величество на долгое мгновение замолк.

— Что-то не так? — поинтересовался юноша, отрывая голову от груди Артемия.

— Я больше не могу доверять Грегори, как прежде, — с печалью пояснил тот.

— Шутишь? — удивился Алексис. — Ради тебя он пойдёт на всё.

— Но не остынет к тебе, — покачал головой встревоженный монарх. — Ты не видишь, с каким трепетом и любовью он смотрит в твою сторону. И каждый раз, когда он оказывается рядом с тобой, моё сердце сжимается в тисках. Грегори, поистине, хороший человек, и он подходит тебе больше, чем я. Он смог бы сделать тебя счастливым, направить на верный путь. Но порой мне становится тяжело сдерживать себя: гляжу на Грегори — и хочется убить.

Алексис распахнул глаза и присел, скрестив ноги, с сочувствием и волнением поглядел на супруга и протянул ладонь к его щеке. Юноша ни за что не подумал бы, что Артемий так сильно ревнует. Ему стало стыдно за поцелуй с десницей.

— Теми, — ласково позвал король, — не смей даже думать, что Грегори уведёт меня у тебя, как и о том, что не сможешь сделать меня счастливым. Ты можешь. Нам придётся много работать. Обоим. Но в конце… Я… Я хочу быть с тобой. Теперь, когда мы узнали друг друга ближе.

В глазах монарха заискрилась надежда.

Указав на браслеты судеб, Алексис продолжил:

— У Грегори никогда не будет этого.

Затем король положил руку на свой живот.

— И я ношу не его дитя.

Его Величество вдруг с улыбкой пропустил пальцы через лохматые ото сна волосы мужа:

— И, что самое главное, у него нет этих замечательных кудряшек.

Артемий заулыбался, демонстрируя лучистые складочки в уголках глаз.

— Знаешь, — продолжал Алексис, — ты недооцениваешь Грегори. Тебя он любит намного больше, чем меня, и не допустит, чтобы ты был несчастен, несмотря на собственное горе. Он глубоко дорожит тобой, и в конце концов всегда будет выбирать лишь тебя.

— Откуда такие выводы? — подозрительно прищурился Артемий.

Алексис опустил взгляд:

— Вчера, когда мы разругались, и я оставил тебя, я пошёл к нему. К Грегори. Сам не знал, почему. Вероятно, он единственный, кто разделил бы мою к тебе привязанность. Мы поговорили, поделились своими переживаниями, он признался мне в своих чувствах… И, знаешь, что сделал он после? Посоветовал мне вернуться к тебе и просто обнять. Грегори понимает, что мы с тобой больше не чужие, и уважает нашу связь, какой бы испорченной она ни была. Он многое видит. Я последовал его совету и ни на миг не пожалел. Не говори, что не можешь довериться ему, ибо Грегори тоже часть нашей семьи. Он твой брат. Самый родной и близкий, каких можно было бы только сыскать.

Артемий задумался, внимательно слушая мужа, а затем бережно притянул его к себе, укладывая на подушки, и поцеловал.

— Я такой счастливый, Алекс, — прошептал монарх. — И не страшны любые войны, пока вы все есть у меня.

Алексис нежно улыбнулся, накрутил на палец прядь кудрявых волос и, закидывая ногу на бедро супруга, прильнул к его губам.