Алексис внимательно слушал советника, а его душа тем временем разрывалась на миллионы осколков. Может ли ранить чужое разбитое сердце? Как мог он не замечать столь трепетного и тёплого отношения со стороны Грегори, наивно ссылаясь на его человеческую доброту и порядочность? Как же тяжело пришлось юноше, бесконечно разрываясь на две части… Но теперь, понимая любую причину поступков Грегори, всё становилось на круги своя и в то же время переворачивалось с ног на голову.

Пока золотистый свет свечей трепетал в голубых радужках, Алексис, недолго думая, коснулся большим пальцем подбородка Грегори и притянул его к себе, нежно накрывая чужие мягкие губы своими. Тот растерялся на короткий миг, но, поддавшись слабости, ответил на поцелуй короля.

— Это… — прошептал десница, и его щёки зардели, — было лишним.

— Не было, — поспорил Алексис, обдавая горячим дыханием нежную кожу губ юноши. — Пусть это останется между нами.

Десница смущённо кивнул.

— Мне жаль, что заставил пройти Вас через такие мучения, — произнёс король.

— Не Ваша вина в том, что моё сердце выбрало Вас, — мотал головой Грегори. — И, прошу, коль хоть самую малость уважаете мои чувства, не жалейте меня.

Алексис промолчал.

— Ступайте к нему, — подбодрил десница, легонько толкая короля в бок. — Все мы разъезжаемся завтра, так что время поразмышлять ещё будет. А сейчас возвращайтесь к мужу. Ничего не говорите друг другу, иначе вновь всё испортите. Просто обнимитесь.

Его Величество хотел сказать что-нибудь в благодарность Грегори, но понимал, что любые слова ранят юношу ещё больше. Алексис медленно поднялся с постели.

— Спокойной ночи, — пожелал он на выдохе и с тяжёлым сердцем направился к выходу.

— Добрых снов, Ваше Величество, — прошептал Грегори вслед королю.

Тихонько закрыв за собой дверь, монарх понял, что должен прислушаться к совету десницы. Даже не просто должен — он хочет. Хочет вернуться к Артемию и вновь оказаться в его руках. Грегори не зря прошёл через огонь и воду, желая наконец их примирить, ведь он один, единственный, с самого начала разглядел то, что не было под силу разглядеть никому иному. Даже самим королям.

Обойдя коридоры Белого дворца ещё раз, Алексис окончательно проветрил голову и направился к своей спальне. Их с мужем спальне.

В покоях было тихо и темно, потухли свечи, и лишь сквозняк назойливо насвистывал что-то из окна. Артемий уже лёг спать, по привычке оставив место на правой половине кровати для Алексиса. Шурша тканью в ночном безмолвии, тот разделся и аккуратно забрался к супругу под одеяло. Артемий лежал спиной к юноше, но король всё же приблизился к нему и обнял, укладывая щёку на тёплую кожу мужа. Тот сонно зашевелился, выдёргивая себя из сладкой дрёмы, и повернулся к Алексису.

— Ты вернулся, — обрадовался монарх и прижался всем телом к супругу, сворачиваясь клубочком у его груди.

— Куда же ещё мне деваться? — прошептал юноша, носом зарываясь в кудрявые волосы Артемия.

— Я боялся, что ты, и правда, ушёл, — произнёс Его Величество. — Навсегда.

Слова мужа резали тупым ножом по сердцу короля.

— Нет, — отрицал Алексис. — Мы ведь семья.

Король в неверии поднял взгляд на супруга:

— Мы семья?

— Конечно, родной. Ты, я и наша дочка. И пусть хоть кто-то попробует разрушить это — мы разрушим их.

Артемий улыбнулся и ласково поцеловал мужа в ключицу.

— Прости меня, Алекс, — взмолился он, раскаиваясь. — Коль знаешь, что однажды сможешь смотреть на меня без ненависти, за всё прости. Потому что сам себя я простить не смогу.

Алексис нежно перебирал пальцами волосы супруга.

— Пройдёт немало времени, прежде чем я сумею сказать, что простил, — прошептал он. — Но однажды, я знаю, между нами рухнут все стены. Я тоже во многом перед тобой виноват.

— Вовсе нет, — отрицал Артемий.

— Да, — настаивал юноша. — Я хотел причинить тебе боль. И я сделал это. А теперь понимаю, что лишь измучил нас обоих. Все те слова, что я сказал тебе… Прости меня, прошу.

— Всё хорошо, дорогой, — прошептал монарх. — Я понимаю и прощаю тебя.

Алексис прижал мужа ближе. Кто бы мог подумать, что заклятые враги однажды будут так разговаривать, мирно лёжа в одной постели? Юноша нежно гладил Артемия по спине, по волосам, нашёптывал ласковые слова ему на ухо, отчего король льнул ближе.

— Теми, — окликнул монарх.

Тот сонно промычал что-то в ответ.

— Позволь мне поехать завтра с тобой, — взмолился Алексис.

— Ни в коем разе, — отрезал король. — Во дворце ты с нашей принцессой будешь в наибольшей безопасности.

— Наша принцесса хочет поехать с папой, потому что волнуется за него, — спорил юноша, поглаживая себя по животу.

Артемий лишь хихикнул в ответ.

— Я серьёзно, Тем, — настаивал Его Величество. — Я не могу сидеть в неизвестности, пока ты где-то там, далеко.

— Жди, — ответил монарх. — И тогда у меня будет причина вернуться.

— Я буду ждать.

— Правда?

— Да. Буду переживать, как ты там, тосковать и ждать весточки. Ты только пиши. В любую свободную минуту пиши. Чтобы ты чувствовал, что я рядом, словно мы и не расставались.

— Хорошо, — кивнул Артемий, щекоча кудряшками кожу Алексиса. — Обещаю.

— Грегори отъезжает с тобой? — как бы невзначай поинтересовался король.

— Да. Мы ведь братья. Куда я, туда и он. А что?

— Ничего, — мотал головой юноша, вспоминая их первый и единственный поцелуй с десницей.

По какой-то причине ему не было стыдно за это. Наоборот Его Величество лишь ощутил успокоение.

— Ты знал, что он влюблён в меня? — осторожно спросил Алексис.

Артемий ни капли не удивился:

— Конечно, знал. Это ведь очевидно.

— И ты так спокойно говоришь об этом?

— А что я мог бы поделать? Сначала я не понимал, почему Грегори так одержим тобой. Но потом осознал, что я такой же идиот, как и он. Мало кто устоит пред твоей красотой.

Алексис промолчал.

— Мне повезло, — продолжал монарх.

— С чем?

— Сейчас ты обнимаешь меня, а не его.

Король усмехнулся, чувствуя, как дрёма утягивает его в царство Морфея. Пусть он и не хотел, чтобы наступал завтрашний день, но, засыпая, в душе впервые поселился покой. Словно всё наконец вернулось на круги своя.

Артемий потянулся к правой ладони супруга, крепко переплетая их пальцы.

— Моя рука в твоей руке навечно. Я твой, и ты мой. Отныне и до последнего вздоха, — прошептал он свадебную клятву в сонной тишине.

— Клянусь хранить твою душу в своих объятиях, — ответил Алексис. — Отныне и до последнего вздоха.

========== Глава 14 ==========

Too Young — Louis Tomlinson

I’ve been looking back a lot of ways

You and me is all I’ve ever known

It’s hard to think you could ever hate me

But everything’s really different now.

По утру, едва ли с неба исчезла первая звёздочка, а предрассветная прохлада щекотала ноги, у Алексиса уже не смыкался глаз. Юноша, замерев в одном положении, боялся шевельнуться, дабы не разбудить Артемия слишком рано: он должен отдохнуть перед долгой и тяжёлой дорогой. Обнимая живот супруга, тот всё ещё крепко спал. Видимо, по своей странной привычке, снова сполз вниз прямо во сне.

Внезапно Артемий вздрогнул, теряя покой, его пальцы напряглись, а брови сошлись на переносице, и король прижался к мужу ближе. Монарх нервно замотал головой и недовольно что-то промычал, хотя веки его были до сих пор плотно сомкнуты.

— Нет, — вслух произнёс он сквозь сон. — Не надо… Не делай этого, пожалуйста…

Алексис не на шутку разволновался. Артемия, беднягу, всё мучают и мучают кошмары. Спал ли он когда-нибудь без терзающих разум тревог и неведомого страха?

На короткое мгновение короля посетила мысль просто разбудить супруга, но вместо этого он потянулся рукой к ладони монарха и заботливо погладил её тыльную сторону, утешая. Затем Алексис аккуратно пропустил пальцы через густые мягкие кудри мужа и принялся перебирать их.