Этимология слова матрица (лат. matrix), имеющего общий корень с такими словами, как материя и мать, обнаруживает прямую связь соответствующего понятия с материнским телом как порождающим началом, источником бытия и становления. Эта исходная связь подверглась переосмыслению в Новое время, особенно после того, как в середине XIX века английский математик Джеймс Джозеф Сильвестр впервые применил термин матрица для обозначения замкнутого числового массива. Данный раздел посвящен настойчивому присутствию и интересной судьбе понятия матрица в культуре – в первую очередь тем смыслам, в которых оно схватывается/тиражируется воображением наших современников, а также широкому диапазону его трактовок, простирающемуся от крайне специализированных научных версий (например, в геологии и молекулярной биологии) до идиом поп-культуры (к примеру, автомобиль Toyota Matrix и фильм «Матрица»).

Итак, слово матрица необходимо рассматривать с учетом древней семантической триады материя-мать-матрица. Если мы упрощенно представим карту значений как серию концентрических кругов, то матрица окажется внутри матери, а мать – внутри материи. Сегодня в биомедицинском словаре большинства индоевропейских языков общим словом для обозначения места формирования эмбриона является не матрица (лат. matrix), а матка (лат. uterus). Более того, в отличие от своих синонимов – матки (англ. womb) и uterus – слово матрица использовалось для обозначения любого типа материи (растительной, животной, геологической, умопостигаемой и т. д.)[10]. Именно эта одновременная связанность матрицы с материнским телом, маткой, беременностью и ее отделенность от этих смыслов стали предпосылкой впечатляющей востребованности термина матрица в рамках множества современных дискурсов.

Матрица (matrix) – индоевропейское слово, образованное от корня mater, «мать», и, таким образом, родственное словам material, «материя». В латинском суффикс -trix отсылает, как его определяет Балди, к «производительному женскому фактору»[11]. По своему исходному смыслу латинское слово matrix тесно связано со словом genetrix, обозначавшим когда-то биологическую мать, и словом nutrix, обозначавшим как женщину-кормилицу, так и римского раба[12]. Общий суффикс -trix («производительный женский фактор») представляет здесь продуктивность как таковую, соединяя (символическую) женственность с материнством как практикой. Этимологическая связь матрицы с производительностью через вскармливание и уход также весьма примечательна и будет подробнее проанализирована во второй части этой главы со ссылкой на философское понятие хора.

Ранние латинские (до I в. н. э.) значения матрицы – «самка животного, которую держат специально для размножения», или «беременное животное». Кроме того, слово матрица могло обозначать «родительское растение». Наиболее общим ранним значением было «источник и начало» («место рождения» или, в более широком смысле, «место порождения»). При этом слово matrix редко использовалась для обозначения «матки» (особенно человеческой матки) или «места происхождения». Стандартным латинским термином для обозначения матки было слово uterus, в то время как слово chora греческого происхождения было редким термином, сохранявшим оттенок материнства и использовавшимся античными философами в контексте размышлений о природе пространства и места. Первое упоминание матрицы в значении «матка», подробно рассмотренное Дж. Н. Адамсом в его «Латинском словаре сексуальности», имело место в Controversiae («Спорах») Сенеки Старшего, написанных в самом начале первого тысячелетия нашей эры: «…она более не удовлетворяет своего мужа как [matrix, матка] производительница потомства»[13]. Здесь, кажется, традиционный смысл «животного для размножения» привлекается для того, чтобы впервые использовать матрицу в значении матки-органа. Это слово у Сенеки отсылает к беременности не напрямую, а как к подразумеваемому следствию гетеросексуальных отношений. Адамс предполагает, что в этом переходном значении матка персонифицируется и что это использование понятия может рассматриваться как «двусмысленное», то есть находящееся в процессе становления. Утверждение значения матрицы как «матки» в поздней латыни частично основывалось на тесной семантической связи между «матерью – производительницей потомства» и «маткой»; эти слова зачастую использовались как взаимозаменяемые[14]. Отсюда понятно, почему традиционная близость понятий материя, мать и матка учитывалась при использовании слова matrix долгое время после того, как оно перестало обозначать «животное для размножения» и «родительское растение». В результате закрепления за ним значения «матки-органа» слово матрица стало широко использоваться в позднелатинской медицинской литературе. Адамс документирует его употребление в значении «матки» в трудах по гинекологии Теодора Присциана (около 400 г. н. э.), где оно уже вытесняет все другие слова для ее обозначения, включая uterus. В итоге исследователь приходит к следующему общему выводу: «…вполне справедливо предположить, что значительная частота использования слова matrix в поздних медицинских работах, взятых как целое, отражает его широкое употребление [в данном значении] в данное время»[15].

В Средние века и в эпоху Ренессанса слово матрица выжило лишь благодаря довольно ограниченному использованию в области печати и литья, став обозначением клише или формы, применяемой для производства различных рельефных изделий. Пусть даже некоторые этимологические словари (The Compact Edition of the Oxford English Dictionary, 1981, 1744) отмечают, что между XIV и XVII столетием оно также использовалось в значении «места или среды, в которой нечто развивается» (около 1555), и «вмещающей или охватывающей массы» (1641), такое употребление было редким. Одно из наиболее поздних употреблений слова matrix в значении «матка» встречается в 1526 году (в переводе Библии на английский язык[16], однако для возникающих в этот период новых естественно-научных дисциплин, объединившихся под рубрикой «исследований порождения/ возникновения», слово uterus стало намного более общепринятым термином для обозначения «матки» в смысле органа (мышечной ткани), где развивается плод. Начиная с XIX века слово матрица все чаще использовалось для общих рассуждений о пространстве (в смысле «продуктивного и порождающего места»), в то время как слово матка (uterus) постепенно приобретало все более негативное содержание: как место страдания и разного рода других «проблем» (бешенство матки и т. д.)[17].

На основе приведенных примеров можно заключить, что значение слова matrix в английском языке колебалось между «местом порождения всех вещей и существ» и «формой для печати и литья». Важно отметить, что вплоть до недавнего времени матрица сохраняла смысловую привязку к материнскому телу в некоторых других индоевропейских языках. Однако в Новое время значение «матка» было полностью вытеснено другими значениями – такими как типографское клише и форма для отливки – также и в романских языках (ит. и фр. matrice), что сделало прежнюю привязку к «матке», «животному для размножения», «родительскому растению» и (в меньшей степени) «началу/источнику» устаревшей или недействительной. Для широкой публики, популярной науки, современного искусства и философии матрица вполне могла бы остаться никому не интересной «формой для литья» или загадочным и темным «истоком», если бы не Дж. Дж. Сильвестр. В 1850 году Сильвестр предложил использовать понятие матрица в математике. Именно этот эпизод сыграл роль отправного пункта для современного возобновления интереса к матрице, и именно с этого момента мы можем наблюдать стремительное расширение использования этого термина во множестве новых контекстов, сопровождающееся мутациями его значения, – в то время как его прежняя связь с «маткой» либо становится нарочито устаревшей, либо вовсе исчезает из памяти (как в случае с определением из Merriam-Webster Online Dictionary, приводимым ниже). Хотя сам Сильвестр привлек это слово в его историческом значении «матки», а не позаимствовал его из словаря печатников и литейщиков, он решил применить его для обозначения предельно абстрактных математических понятий. В своей биографии Сильвестра Карен Хангер Паршелл пишет, что впервые математик употребил термин «матрица» мимоходом в ноябре 1850 года, а затем еще раз в статье, опубликованной в 1851-м. Его нововведение сопровождалось показательным разъяснением: матрица – это «прямоугольный массив данных, который, как матка общего родителя, может порождать различные системы определителей»[18]. Подкрепляя мое предположение о том, что именно «порождающий» и «поддерживающе-формирующий» смысл матрицы являлся главной предпосылкой для широкой современной востребованности этого термина, Паршелл отмечает, что Сильвестр видел «неограниченные возможности… в матрице как базовой структуре и определителе как ключевом понятии, из нее вырастающем»[19]. Более того, Сильвестр считал процесс наименования крайне важным для развития математики и поэтому уделял ему подчеркнутое внимание. Он даже провозгласил себя «математическим Адамом»[20]. По мнению Паршелл, Сильвестр тем самым ставил себя в один ряд с теми, кто «дает начало новым жизням» и, соответственно, «обладает преимущественным правом именования своего потомства, посредством чего устанавливает над ним свое покровительство»[21].