Я поспешно отругал себя за столь неподобающие мысли, и щелкнул, наконец, выключатель.
Минако стояла посреди комнаты, щурясь от яркого света, и конечно, она была одета – в черную тонкую рубашку и красную узкую юбку до колена. Сейчас она выглядела взрослее, чем когда-либо, хотя я бы предпочел, чтобы на ней было какое-нибудь цветастое девчоночье платье. Так мне легче было бы сохранять дистанцию.
Пригласив ее располагаться, где она пожелает, я отправился на кухню, чтобы налить ей кофе, а себе – стакан виски. Мне хотелось только одного – чтобы девчонка поскорее рассказала все, что хотела, и ушла. Ее присутствие в моей квартире делало меня странно рассеянным.
Вернувшись с напитками, я обнаружил Минако, которая с ногами забралась на мой диван, и разглядывала корешки книг на стеллажах.
- Я не стала говорить об этом при Мамору, - начала она, когда взяла из моих рук чашку, - судя по всему, Зайка ничего ему не сказала, и я не хотела бы, чтобы он услышал об этом.. так.
- Услышал о чем?
- У Зайки была весьма веская причина не уходить из клуба. Дело в том, что она владеет им вместе со мной.
Я едва не поперхнулся, сделав глоток. Ну как можно быть такой глупой! Смутное желание, возникшее во мне по отношению к девчонке, тут же вновь сменилось злостью.
- Мисс Айно!
- Да знаю я! – грустно отмахнулась девчонка, - я уже поняла, что совершила ошибку, когда ничего вам не рассказала. Мы с Зайкой стали очень и очень неплохо зарабатывать, когда наши совместные номера получили отзыв у публики, но все равно… Мне одной никогда не хватило бы денег на покупку бара, а это всегда была моя мечта. Зайка согласилась помочь мне и разделить все наши расходы. И доходы, разумеется.
- Я должен был догадаться, - она вопросительно подняла брови, - что вы не просто певица в «Луче». Я еще в квартире Зайки обратил внимание на то, как уверенно вы приняли решение забрать ее кошку в бар – едва ли любая певица может притащить на место своей работы домашнее животное.
Минако печально улыбнулась.
- Я стараюсь вести себя так же, как и остальные обитатели бара, чтобы сделать атмосферу приятнее. Но иногда во мне проскальзывают командирские нотки. Унадзуки в такие моменты говорит, что я «играю в мадам».
- Кто?
- Унадзуки. Она у нас официантка, сестра нашего бухгалтера Мотоки. Вы не видели ее, потому что в тот вечер, когда вы приходили, была смена Мако.
Я отставил в сторону свой стакан и повернулся к ней.
- Ты понимаешь, что из-за твоего молчания мы потеряли несколько дней, девочка? - она с виноватым видом кивнула, - это уже не игра. Твою подругу могли похитить для получения выкупа, ее могли даже убить, если кому-то потребовалось скрыть следы преступлений совершаемых в «Луче»…
Минако резко дернулась, обернувшись, и мы едва не столкнулись носами.
- Вы думаете?
- Все может быть.
Чашка в ее руках мелко затряслась, распространяя по квартире дребезжащий звон, и мне пришлось забрать ее у девчонки прежде, чем она обольет себе колени кипятком.
- Господи, какая же я глупая, - глухим, надтреснутым голосом произнесла она, и спрятала лицо в ладонях, - я так испугалась за себя, что совсем не подумала о Зайке. Побоялась, что, если все узнают о том, что я тоже владею «Лучом», то и меня похитят. Я ужасная подруга!
Ее голос перешел в рыдания, и мне пришлось слегка приобнять ее, утешая. Как вести себя с рыдающими женщинам, я решительно не знал. Все, с кем я общался до этого, либо не плакали вовсе, либо были слишком горды, чтобы делать это при посторонних. А у этой девчонки за те несколько дней, что мы знакомы, уже трижды глаза на мокром месте были – за что мне такие проблемы?
Пока я жалел себя, Минако тихонечко плакала, уткнувшись носом мне в плечо, и рубашка у меня насквозь промокла от ее слез.
- Простите, - прошептала она, когда перестала всхлипывать, - мне не стоило так расклеиваться, это так неловко.
Девчонка подняла на меня глаза, и у меня сбилось дыхание.
Она была слишком близко – ее нос был в миллиметре от моего подбородка, и мне стоило бы только опустить голову, чтобы поцеловать ее. А учитывая то, насколько беззащитной она сейчас выглядела, и как нуждалась в утешении, которое я, как последний мужлан, мог выразить только одним способом, - поцеловать ее хотелось безумно.
Пришлось отодвинуться на другой конец дивана и как можно более ровным голосом произнести:
- Я вызову вам такси.
- Да, - спохватилась она и тут же принялась поправлять прическу, - спасибо вам большое за чай и…за то, что выслушали мою истерику.
Я натянуто улыбнулся и не сказал ей больше ни слова до тех пор, пока не попрощался с ней у дверей машины.
Когда я вернулся в квартиру, там все еще оставался запах ее духов.
И единственное, о чем я мог думать – что за чертовщина со мной только что происходила?
Комментарий к Глава 4.
*Арсен Люпен - главный герой романов Мориса Леблана, «джентльмен-грабитель»
========== Глава 5. ==========
На следующий день у меня жутко разболелась голова. Я не мог понять, произошло ли это от того, что выпивка вчера была плохой идеей, или же оттого, что у меня оказалась неизученная еще форма аллергии на женские духи. Тем не менее, я терпеливо ожидал вечера, не отвлекаясь ни какие дела, и просто сидел в своем кресле, бесцеремонно положив ноги на стол и наблюдая сквозь полуопущенные ресницы за своим напарником.
Зойсайт сидел на своем обычном месте, зарывшись в бумаги по самую рыжую макушку, и то и дело что-то перебирал, откладывал, вычеркивал. Ей – богу, подрастет немного – станет точной копией Джеда, разве что без маниакальной тяги к знаниям в глазах.
И вообще - откуда у нас столько бумаг? Он их что, специально себе выписывает, чтобы потом было, чем занять рабочий день?
- Зой… - он поднял голову и пристально на меня уставился, - что ты делаешь?
Он вздохнул так, что верхние листы в стопке угрожающе зашевелились.
- Готовлюсь к экзаменам, - значит, документы все-таки никак не связаны с нашей работой. Это успокаивает.
- Все еще не бросил эту нелепую затею?
Зой помотал головой и вернулся к своим бумагам.
- Зачем тебе вообще нужна эта полицейская академия? Ты ведь был карманником. Что произошло?
Он пожал плечами и отложил в сторону ручку, догадавшись, что увильнуть от ответа у него не выйдет.
- Ничего не произошло. Я ведь тягал кошельки у зевак не потому, что мне это нравилось, а потому, что другого способа себя прокормить я не видел. А однажды просто – раз! – и увидел. И пришел к вам.
Мне не было нужды спрашивать, почему именно ко мне. Пять лет назад, когда я начал работу частным детективом, лицо мое достаточно часто мелькало в газетах и на телевидении в связи с одним не самым приятным инцидентом, и само собой, доверие ко мне граждан было подорвано. Когда на пороге моего кабинета появился мальчишка, заявивший, что хочет стать моим напарником, я рассмеялся ему в лицо. Об этом и речи быть не могло – он был слишком молод, и слишком уж заметен для профессии, в которой умение слиться с толпой ценилось выше всего. В ответ на это он сердито заявил, что уж он-то точно может стать в толпе невидимкой, потому что именно так и зарабатывает себе на жизнь. Я подумал, и взял Зойсайта на работу. Он был честен и не стыдился своего прошлого – я надеялся когда-нибудь перенять у него эти качества.
- А теперь хочешь уйти, - сказал я.
- Я вернусь, - неуверенно пообещал Зойсайт, вновь потянувшись за ручкой, - вот стану настоящим полицейским – и буду вам помогать.
- Ты мне и без полицейского жетона неплохо помогаешь, - заверил я его, однако Зойсайт только упрямо замотал головой.
- Ладно, если так хочешь, сваливай, я хоть отдохну немного от твоей болтовни.
- Не так уж много я и говорю, - насупился парень, и я подумал, что он, в принципе, прав.
На людях он, конечно, мог тараторить без остановки, но, когда мы оставались в кабинете одни, Зойсайт вдруг становился молчаливым, словно какое-то чутье с самого начала ему подсказывало, что диалога со мной у него не выйдет.
