- «Три звезды» выступают сегодня в клубе «Воздух».

- Что такое «три звезды»?

Минако посмотрела на него так, словно ждала, когда он рассмеется и признается, что это шутка. Вместо этого Кунсайт непонимающе пожал плечами.

- Ты шутишь, - выпалила девушка, направляя в его сторону вилку на манер ножа, - ты не можешь говорить серьезно, если только тебя на самом деле не извлекли из ледяной глыбы, в которой ты пролежал тысячу лет!

Кунсайт вздохнул. Признаться, шутки по поводу его возраста начинали надоедать. Ему, в конце концов, было лишь чуть больше тридцати, а во всех цивилизованных странах считалось, что в этом возрасте жизнь только начинается, между прочим. Может, его прическа заставляла его выглядеть старше, или же в глазах двадцатилетней девчонки все, кто не носит драные джинсы и косухи – безнадежные старики?

- И все-таки? – поторопил ее Кунсайт.

- «Три звезды» на сегодняшний день – самая популярная группа в Японии. И, кроме того, они очень нравятся Усаги. Но все это неважно, - расстроено махнула рукой Минако, - они никогда не согласятся играть на свадьбе. Тем более на той, до которой осталось восемь часов.

Она отодвинулась от ноутбука. Капучино в ее чашке уже успел потерять свою снежную шапку из взбитых сливок, и теперь выглядел просто как кофе с молоком, но Айно вдохнула исходивший от него аромат с таким выражением удовольствия на лице, что Кун не удержался и улыбнулся. Все это походило на хорошо поставленную рекламу заведения – красивая блондинка блаженно щурится, потягивая сливочный кофе из большой кружки.

Уже через мгновение, однако, счастье на ее лице уступило место недоумению.

- Эй, а куда делась половина моего чизкейка?

Кунсайт равнодушно пожал плечами, всем своим видом подчеркивая, что ему нет никакого дела до таких мелочей.

- Откуда я знаю? Наверняка, ты сама его съела – ты же вечно что-то жуешь.

После чего ему пришлось признать, что уж в чем, в чем – а в метании через стол скомканных салфеток Минако Айно нет равных.

========== 01:30. Краткий курс по преодолению препятствий ==========

Несмотря на то, что сидящая рядом Рей Хино то и дело фыркала, не поворачивая в его сторону головы, и молчание между ними с каждой секундой становилось все напряженнее, Джедайт чувствовал себя на удивление уютно. Он давно не садился за руль, но у них с Мамору оказались одинаковые требования к комфорту в машине, и это стало первым приятным сюрпризом за весь день. Водительское сидение в красной «субару» было опущено ровно до того уровня, который Джедайт находил приемлемым, а в салоне пахло чем-то ненавязчиво-древесным, что не могло не радовать, потому что у Джеда с детства была аллергия на такие популярные цитрусовые освежители для автомобилей. В общем, будь это обыкновенная ночная поездка в одиночестве к побережью, Джедайт, возможно, даже чувствовал бы себя счастливым.

Он даже начал задумываться, а не погорячился ли, когда вернул в салон новенький «шевроле» цвета морской волны? Конечно, на покупке машины в основном настаивала Тетис, и после того, как она ушла, сама мысль оставить «шевроле» казалась безумной, но сейчас… Неплохо было бы иметь какое-то средство передвижения, чтобы выбраться за город когда он того пожелает, а не когда у Нефрита выдастся свободный денек.

- Ты знаешь дорогу к часовне Хикава? – нарушила молчание Рей, протянув замерзшие руки ближе к обогревателю.

- Это та, которая на холме Сендай?

Девушка кивнула.

- Да, мне приходилось там бывать однажды.

С Тетис. Конечно, с ней, кто же еще мог бы заставить его пойти в часовню? Ей, кажется, нужны были какие-то глупые амулеты, она хотела загадать желание перед свадьбой.

Сейчас Джедайт даже знать не хотел, о чем было то желание.

- Ты живешь там? – спросил он, надеясь беседой отвлечь себя от тяжелых мыслей о бывшей девушке.

- Да. Мой дедушка работает там священником, а я – мико.

- Так ты жрица?

- Да, - Рей бросила на него заинтересованный взгляд, пожалуй, впервые за все время их знакомства, - ты говорил, что был там однажды. Приходил молиться?

Джедайт усмехнулся.

- О, нет, я далек от религии. Я всего лишь сопровождал одного человека.

Кажется, на этом темы для разговоров иссякли. Рей отвернулась обратно к окну, продолжая гипнотизировать взглядом проносящиеся мимо огни. Вид у нее был такой недовольный, что Джед задумался – а не оскорбил ли он ее часом? Если уж она служит мико при храме, наверняка, очень религиозна.

Он бросил быстрый взгляд на ее ноги, которые почти не скрывала короткая юбка платья.

А может, и нет.

Часовня Хикава была такой же, какой он помнил ее по короткому посещению – многочисленные ступени, площадь, выложенная брусчаткой, бело-красные здания. Даже вороны, сидящие на воротах, оставались там же, словно чучела. Правда, сейчас вокруг не было ни души, и двор освещался лишь тусклыми дворовыми фонарями, так что все вокруг них было скрыто полумраком. Джедайт трижды споткнулся, поднимаясь по ступеням, в то время как Рей, несмотря на свою неудобную обувь, взлетела по ним, словно птица.

- Ты чего там копошишься? – сердито спросила она уже с верхней площадки, и Джед осознал, что за это время он еле-еле преодолел половину подъема. – По-твоему, у нас полно времени, так?

Он не ответил, но подъем ускорил, что далось очень нелегко. Кажется, он зря пренебрегал постоянными приглашениями Нефрита в спортзал. Но с тех пор, как Тетис ушла от него к его же брату, лишив тем самым последних остатков самоуважения, Джедайт потерял всякое стремление к подобным занятиям.

Еще через десять шагов дыхание у него стало сбиваться. Лестница к храму Хикава была старой, кое-где выщербленной, ступени у нее были неодинаковой высоты, так что Джед то и дело не мог рассчитать, насколько нужно поднять ногу и, как следствие, больно бился пальцами о камень.

Если подумать, очень многое из его прошлой жизни он делал только для того, чтобы угодить Тетис – устроился на работу к ее отцу, купил в кредит машину, записался в дорогущий фитнес-клуб. Ради этой девушки он поменял всю свою жизнь, осел в Токио, хотя до этого объездил полмира, выходил в свет на вечеринки с ее друзьями, хотя никогда не любил этих шумных крикунов с ветром в голове, научился подбирать галстук под рубашку и правильно сочетать ботинки с брюками. Все для того, чтобы она могла им гордиться.

И чем же возлюбленная ему отплатила?

- Поднимаешься дольше, чем мой дедушка, - язвительно произнесла Рей, когда Джед, тяжело дыша, наконец-то преодолел последнюю ступень.

- Будешь оттачивать свое остроумие, или мы все-таки приступим к делу? – процедил он сквозь зубы. Этот подъем выжал из него все силы, и Джедайт с большим удовольствием улегся бы прямо здесь и уснул, поэтому где-то в глубине души он надеялся, что Рей выберет первый вариант.

Однако она только хмыкнула и, круто развернувшись, так, что волосы взметнулись волной, размашистым шагом направилась к дому, даже не предложив ему последовать за ней.

Что за идиотская привычка постоянно вот так уходить?

«Будешь оттачивать свое остроумие, или приступим к делу?»

Издевательский голос в голове у Рей звучал тонко и пискляво, и коверкал слова, как младенец, хотя, если подумать, настоящий голос Джедайта, произносящего эту фразу, запыхавшийся и свистящий, недалеко ушел.

Но как смешно он тужился, пока поднимался по лестнице! Сейчас Рей очень жалела, что не сообразила достать телефон и заснять его трудное восхождение на камеру. Вот бы они с девочками повеселились в следующую субботу за просмотром этого шедевра.

Тяжелое, сбившееся дыхание Джеда слышалось позади нее, и дико раздражало, поэтому Рей ускорила шаг, на ходу доставая из сумочки запасные ключи – свою обычную связку она оставила Ами.

В доме света не было ни в одном окне, значит, и дедушка, и даже полуночник Ючиро уже легли спать, и не стали ее дожидаться, как она и просила. Это весьма кстати. Рей очень любила своего деда, а к его ученику питала трогательную, полностью лишенную романтического налета привязанность, но сейчас они оба были последними людьми, которых она хотела видеть. Не хватало еще навязчивых расспросов о том, что за парень пришел к ней такой глубокой ночью.