Ахмед упивался ощущением собственной власти: теперь он тот, кого раньше секли плетьми, возвысился и может повелевать другими людьми. Может делать все, что хочет!

Вдруг он замер с занесенным кулаком. С первого этажа донесся грохот, затем послышались неразборчивые крики. Ахмед напоследок пнул едва живую рабыню и подозвал к себе телохранителя.

- Эй, проверь, что там за…

Договорить Ахмед не успел.

Входная дверь из прочнейшего партевийского кедра с грохотом слетела с петель и придавила троих бандитов.

В зал вошли двое. Мужчина был поистине огромен, стоящая рядом с ним девушка на его фоне казалась миниатюрной и хрупкой. Волосы обоих отливали багрянцем.

Ахмед достаточно долго занимался торговлей рабами, чтобы не узнать в этих двоих самый дорогой и редкий товар – фаналисов с Темного континента.

«И они сами приплыли ко мне в руки!»

Ахмед шепотом велел телохранителю принести парализующего яда, затем выкрикнул, чтобы слышали все его люди:

- Никто не смеет мешать нам веселиться, парни! Их всего двое! Задайте им жару!

Бандитам не нужны были понукания Ахмеда, они уже схватились за оружие и бросились к паре фаналисов. Рабыни с визгом разбежались.

Началась бойня.

Мужчина-фаналис врезался в самую гущу нападающих, он легко отшвыривал их в стороны: бандиты разлетались, как деревянные кегли в детской игре. Девушка-фаналис высоко подпрыгнула под самый потолок, перекувыркнулась в воздухе и камнем упала вниз. Она переломила хребет толстому Глобо, самому крупному бойцу в банде, отскочила от его туши, описала изящный полукруг ногой. И свернула челюсти трем нападающим.

Фаналисы метались в гуще людей подобно хищникам посреди стада овец. Они ломали мечи, как бумагу, выбивали зубы, сворачивали шеи. Ахмед не мог отвести от них восхищенного взгляда, на губах его выступила слюна, пальцы уже гладили несуществующие золотые монеты.

«Звери! Настоящие звери! Сколько же я выручу за них!»

Вернулся телохранитель с баночкой яда. Он и остальные три телохранителя Ахмеда, хмурые верзилы, не участвовавшие в драке, смазали отравой наконечники стрел.

Они прицелились и дружно выстрелили.

- Вы мои! – радостно проорал Ахмед, глядя, как рабство летит к фаналисам в обличии тоненьких прутиков с белым опереньем.

То, что произошло дальше, глава бандитов не смог рассмотреть. Просто стрелы вдруг оказались в руках красноволосого мужчины, он сжал кулак и на пол посыпались щепки. Затем вскинул на Ахмеда взгляд, и сердце хозяина Басры забилось в судорогах где-то под подбородком.

Ахмед понял, что дело плохо: весь пол как ковром был покрыт телами его людей, мертвых и раненных. Те, кто еще был способен двигаться, выползали из зала, выпрыгивали из окон.

Оба фаналиса двинулись к Ахмеду.

- Стреляйте! – взвыл он. – Подстрелите их! Подстрелите! Вы совсем не на что не годитесь!

Телохранители начали выпускать стрелы одну за другой.

Девушка рванулась вперед, подскочила, уходя с линии обстрела, и обрушилась на одного из головорезов. Она врезалась ступней ему в лицо, Ахмед с ужасом увидел, как под ногой сминается нос, съезжая набок, будто сделанный из теста.

Девушка перескочила к другому стрелку, тот сжал в руке стрелу, попытался ткнуть отравленным наконечником фаналис, но та оказалась быстрее. Девушка врезала ногой в живот телохранителю, тот согнулся пополам и рухнул на пол.

Оставшиеся двое бандитов атаковали мужчину-фаналиса, и его тяжелый кулак отправил их в полет к дальней стене зала.

Но Ахмед не стал дожидаться, пока с остатками его банды будет покончено. Он бросился бежать.

«Я еще успею. Пока фаналисы заняты ими, я успею…» - лихорадочно бились в его голове мысли.

Он выскользнул из зала через потайную дверь, спустился по лестнице и юркнул в полутемный коридор, который вел за городскую стену.

Ахмед уже поверил, что спасся, когда сзади раздались тяжелые шаги. Рабовладелец попытался бежать быстрее, но толстое тело запротестовало. Воздух с трудом вырывался из легких, в боку закололо. Коридор перед глазами Ахмеда поплыл, и бандит упал на колени.

Шаги все приближались и вот замерли рядом.

Ахмед понял голову.

Они возвышались над ним демонами возмездия. В полумраке горели золотые глаза.

На их лицах Ахмед прочел свой приговор.

- Я-я-я м-м-могу заплатить, - пролепетал бандит в последней жалкой попытке спасти свою шкуру. – У меня за городом спрятан клад! Я отдам его вам! Отдам! Только пощадите!

- Нам не нужно золото, - прошелестел голос девушки.

Так, наверное, могла бы говорить сама Смерть.

- Всем нужно золото! – Ахмед уже не говорил, а надрывно визжал, как свинья, которую режет крестьянин. – Вас все равно поймают! Фаналисы ценный товар! Вы всегда будете рабами! Всегда! Вечные рабы! Вам не сбежать!

Красноволосый мужчина размахнулся и ударил. Грудь Ахмеда пронизал ужасная боль.

Последнее, что видел в своей жизни Одноглазый Ахмед: сердце, бьющееся в сильных пальцах фаналиса.

Его собственное черное сердце.

***

Масрур швырнул вырванное сердце главаря бандитов на пол и вытер руку о парчовый халат работорговца.

Моржана не чувствовала жалости, лишь отвращение: у Ахмеда даже не хватило духу сразиться с ними, он до конца прятался за спинами своих людей.

Масрур отвернулся от трупа и зашагал прочь, Моржана поспешила за ним.

В подвале особняка они сломали замки на многочисленных камерах, где томились рабы. Фаналисы рвали цепи, и в пустых глазах людей вспыхивала надежда. Счастье на лицах обреченных согревало Моржану, она словно помогала всем этим людям заново родиться и с каждой порванной цепью девушка ощущала, как с нее самой спадают оковы.

Со всех сторон к паре фаналисов летели слова благодарности, тянулись дрожащие руки.

- Спасибо вам! Спасибо вам!

А, когда они вывели бывших рабов наружу, то их встретила ликующая толпа. Оказалось, что Мустафа, вдохновленный примером Масрура и Моржаны, собрал всех знакомых из бедных кварталов, они вооружились самодельными копьями, топорами и ножами и отправились на подмогу фаналисам.

Отряд Мустафы поймал всех пытавшихся сбежать бандитов, и Моржана предпочла не спрашивать, что с теми стало.

Толпа рабов и толпа горожан слились, многие нашли своих родственников и теперь обнимали другу друга. Счастливые крики неслись в ярко-голубое небо.

Фаналисы попытались тихо исчезнуть, но им не дали уйти. Жители Басры подхватили их на руки и попытались качать. Правда, с Масруром у них ничего не вышло, даже пятеро мужчин не смогли его поднять, тогда они сосредоточились на Моржане. Слабо протестующую девушку подкинули в воздух под восторженный гул тысячи голосов. С высоты Моржана охватила взглядом всю толпу: сотни сияющих лиц, сотни улыбок были обращены к ней. Сотни людей, которым она и Масрур подарили свободу.

Толпа пошла по улицам города, громко провозглашая, что Басра теперь свободна. Кто-то затянул песню и вскоре уже все пели о вольном ветре, о морских странствиях и приключениях. Фаналисы шли во главе шествия, Моржана почувствовала небывалый подъем и робко, несмело начала подпевать. Впервые она ощущала себя частью чего-то большего, частью мира. Прекрасного мира, где люди не продают людей.

Моржана покосилась на Масрура, предлагая и ему спеть. Он весело прищурился, но покачал головой. А затем вдруг подхватил Моржану и посадил себе на плечо. Девушка сначала изумилась, с чего это вдруг, но затем поняла, что такое действие удивительно подходит моменту.

Она смотрела на радостную толпу с высоты роста Масрура, и восторг в ее душе достиг пика, вспыхнул ослепительной вспышкой счастья.

Жители Басры пришли на главную площадь, где располагался невольничий рынок. Лишенные защиты Ахмеда работорговцы быстро разбежались, бывших их товаром людей освободили. И на площади началось стихийное гулянье. Кто-то прикатил бочки из погребов Ахмеда, вино полилось рекой.

Моржану обступили благодарные люди, все пытались пожать ей руку и вручить какой-нибудь подарок. Девушка не забыла о своей главной цели и у всех спрашивала, не слышали ли они о могущественных волшебниках. Но жители Басры ничего не знали о магии, в городе даже не было своих колдунов.