Благо полет быстро закончился, так что Минерва не успела превратиться в ледышку.

Когда Стинг приземлился и раскрыл лапу, Минерва совершенно неизящно сползла в траву. Окоченевшие ноги отказывались ее слушаться. Несколько минут она просто лежала, отогреваясь на солнце.

Стинг брезгливо посмотрел на нее сверху вниз.

— Если ты такая могучая колдунья, то почему скисла от простого полета?

Но Минерва не дала себя подловить.

— Магия бывает разной, — прохрипела она. — Ты ведь тоже можешь использовать только силу света. Так и я не могу, например, создать согревающее заклинание, но зато вполне способна накладывать чары уничтожения на расстоянии.

Казалось, такое объяснение Стинга вполне удовлетворило.

Следуя указаниям Минервы, он приземлился в поле, откуда хорошо просматривалось поместье «Саблезубый тигр». Она не боялась, что отец забеспокоится, если заметит, что неподалеку пролетал дракон. Лорда Генму ничто не могло обеспокоить.

— Видишь вон тот дом? — Минерва указала пальцем на особняк. — Прилетай туда через полчаса. Я буду в саду с мужчиной, которого ты и должен убить. Обязательно расправься с ним с помощью магии, но так, чтобы тело осталось.

Тут Стинг опять начал подозревать неладное.

— Эй, почему ты сама не прикончишь его каким-нибудь заклинанием?

— Потому что он тоже сильный маг, к тому же со мной он всегда начеку, а твое нападение будет неожиданным.

И эту ложь Стинг проглотил, не подавившись.

Минерва протянула ему свои маленькие часики на золотой цепочке.

— Ты ведь умеешь измерять время?

— Конечно! — Стинг выглядел оскорбленным.

— Отлично. Тогда через полчаса.

С этими словами она развернулась и направилась к поместью.

От ходьбы Минерва окончательно согрелась и на полпути сняла большую часть одежды, снова уложив ее в саквояж.

Ворота в окружающей особняк ограде как всегда долго не открывали, старик-привратник едва передвигал ногами, но лорд Генма все равно держал его на службе. Потому что будучи моложе привратник часто участвовал в садистских развлечениях хозяина, получая от них не меньше удовольствия. Ну, ничего, когда отец сдохнет, Минерва избавится от всех его прихвостней.

Со скрипом, который всегда вызывал у Минервы дрожь, ворота раскрылись, пуская ее в царство страданий. Но на этот раз она шагнула в него почти с радостью, предвкушая скорое избавление. Сердце отчаянно забилось в груди, ладони вспотели.

Минерва глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Отец мог заметить ее волнение, хотя наверняка принял бы его за обычный страх перед собой.

С трудом сдерживая нетерпение, Минерва почти бегом направилась в ту часть сада, где отец каждый день после обеда занимался гимнастикой. По дороге она бросила саквояж возле кустов, и, повернув на тропинке, увидела за деревьями отца.

Он услышал ее шаги, обернулся, и под его взглядом Минерва мгновенно растеряла решимость. Она подошла к отцу медленно, втянув голову в плечи.

— Тебя долго не было.

Отец возвышался над Минервой непоколебимым утесом: гора мышц, сплетенных в тугие узлы. От него веяло подавляющей силой, которая пригвождала к земле, заставляя ниже склонить голову. И, хотя Минерва видела мощь дракона, сейчас, стоя рядом с отцом, она сомневалась, что даже такой монстр сможет причинить ему хоть какой-то вред.

— Где ты была?

Врать было бесполезно, отец всегда распознавал ложь Минервы, как бы она ни старалась. Поэтому она ответила честно:

— Ездила в Магнолию, взглянуть на драконов.

Отец фыркнул.

— И ты поверила в эти глупые россказни? Там нет никаких драконов, все — лишь выдумки тупорылых крестьян.

Доказывать ему что-то не имело смысла, отец был слишком уверен в том, что знает все лучше других, спорить же с ним было чревато. И Минерва промолчала. Но это ее не спасло.

— За то, что ты поверила глупым сплетням и потратила деньги на такую далекую поездку, тебе полагается наказание, — растягивая слова, произнес отец. — Моя дочь не должна позволять себя обманывать.

В его ничего не выражающем голосе не звучало предвкушения, но руки, слегка дрогнувшие, когда он снял с пояса кнут, выдали его настоящие чувства. В душе он трепетал от мысли, что сейчас прольется кровь и Минерва скорчиться перед ним на коленях, умоляя пощадить.

Надо было обязательно умолять. Если терпеть молча, то отец будет бить только сильнее в своей ненасытной жажде жалобных криков.

Первый удар оказался настолько сильным, что у Минервы подогнулись колени, и она буквально рухнула на траву. По плечу будто провели раскаленным прутом. Скосив глаза, Минерва увидела глубокий след от плети, которая вгрызлась в кожу до самых мышц. По порванному рукаву платья заструилась кровь.

Отец ударил снова, на этот раз по другому плечу, и Минерва закричала, надрывая голосовые связки.

Она могла вопить сколько угодно, немногочисленные слуги в особняке лорда Генмы давно привыкли к крикам.

В детстве Минерва мечтала о том, как во время очередного истязания появиться храбрый рыцарь в сияющих латах и спасет ее. Долгое время она цеплялась за эти фантазии, как за последнюю соломинку. Но однажды, лежа в своей комнате после того, как отец вдоволь с ней натешился, она кристально-ясно осознала: никто не придет.

И вот сейчас эти мечты вдруг стали явью.

Над садом заметался ветер, поднятый огромными крыльями, и дракон величаво спустился с небес, заставляя лорда Генму замереть с поднятым кнутом.

Приняв человеческий облик, Стинг непочтительно ткнул в лорда пальцем и спросил:

— Вот этот что ли?

Ослепленный своей безнаказанностью и властью, лорд Генма и не подумал испугаться. Шагнув к Стингу он взмахнул кнутом, явно собираясь как следует приласкать того по спине.

— Как ты смеешь врываться в мои владения, тварь?

Стинг перехватил кнут и, одним легким движением врывав из рук лорда Генмы, отбросил в кусты.

— Да это он, — выдохнула Минерва, а затем заорала, не помня себя:

— Убей его!

Ей не пришлось просить дважды. Вытянув руки, Стинг сложил ладони чашечкой, из ее центра ударил белоснежный луч.

Лорд, похоже, так и не понял, что же произошло, когда, расширившись в полете, луч пронзил его грудь насквозь.

Время для Минервы застыло. Она смотрела, как отец заваливается на спину, медленно, точно сквозь вязкую патоку. На его лице навеки опечаталось раздраженно-досадливое выражение, и Минерва на краткий миг ощутила острое разочарование от того, что отец так и не понял: это она его убила. Она! Она!

Но вот несокрушимый лорд Генма рухнул на землю бездыханный, и время снова ускорило свой бег.

Не в силах встать, Минерва подползла к телу отца. Разум отказывался вместить в себя мысль, что его больше нет. Все конечно. Годы мучений позади.

Протянув дрожащую руку, Минерва дотронулась до плеча отца и тут же отдернула ладонь. Ей показалось, что он пошевелился. Но никто не мог выжить с такой огромной дырой в груди! Пересилив себя, Минерва снова прикоснулась к отцу.

Затем, сжав кулак, со всей силы ударила по его ненавистному лицу! Она надеялась сломать его длинный нос, подбить узкий глаз. Но от ее удара даже следа не осталось.

И тогда Минерва зарыдала. Крик рвался из самой глубины ее существа, кромсал ножами легкие, выжигал горло. Ее будто выворачивало наизнанку, как мешок, в котором годами копился мусор, и теперь наружу валятся сгнившие остатки того, что когда-то было прекрасными вещами.

Минерва выпала из реальности, так погрузившись в свою боль, что не сразу услышала зовущий ее голос. Кто-то тряс ее за плечо и говорил:

— Эй, что с тобой?! Ты же сама просила его убить, а теперь плачешь… А, мне плевать! Говори, где Лектор! Эй!

Над Минервой стоял Стинг, смотрел на нее со смесью беспокойства и злости.

Минерва далеко не сразу смогла собраться с мыслями, но, наконец, выдавила:

— Твой кот в моей комнате в трактире Магнолии, под кроватью.

Сразу расслабившись, Стинг перестал ее трясти и покосился на тело лорда Генмы.