— Я найду Эрика и вылечу его. Он ведь тоже сильно ранен после боя…

— Еще чего! — взвился Нацу, мгновенно выходя из сонного состояния. — Нечего этого засранца лечить! Он собирался сожрать Люси и других людей!

— Но он ведь не знал, что мы решили заключить мир с людьми…

— А то, что он пытался убить Нацу, это ничего? — возмущенно осведомилась Люси.

— Да не, он бы меня не убил. — Нацу небрежно махнул рукой с таким видом, будто речь шла о боксерском поединке во время спортивных игр, а вовсе не о жестоком бое.

— Ты был на волосок от смерти! — Его беспечность еще больше распалила Люси.

— Но Венди же меня спасла.

— Если бы она появилась чуть-чуть позже, ты бы точно умер!

С содроганием Люси вспомнила, как Эрик гонял ее по полю, не давая попасть в лес. Он явно получал удовольствие, издеваясь над жертвой. И такого Венди хочет лечить? Да и Нацу хорош, прощает то, что его чуть не отравили.

— Да он точно как Акнология, о котором Нацу рассказывал!

Люси тут же пожалела, что для усиления эффекта от своей фразы назвала убийцу старшего поколения драконов. Венди как-то съежилась, в ее потускневших глазах появилась боль. Нацу нахмурился, став казаться гораздо старше, и тяжело проговорил:

— Эрик, конечно, та еще скотина, но до Акнологии ему далеко.

— Мы надеемся, что он все же не станет таким же, и для этого ему нужна наша поддержка, — убежденно сказала Венди. — Он все же один из нас, а ведь драконов осталось так мало…

Поняв, что их не переубедить, Люси проглотила готовые сорваться с губ возражения. Ее ужасала мысль, что пожирающий людей дракон останется в живых, но пока она не могла с этим ничего поделать. Оставалось надеяться, что другие драконы смогут защитить Магнолию и весь Фиор от Эрика.

Вокруг тела Венди появились сапфировые искры — признак того, что она собирается менять форму.

— Эй, ты же не полетишь в логово этого придурка одна?! Я с тобой! — У плеч Нацу, точно крылья, раскрылись потоки пламени.

— Нет, тебе лучше отдыхать, — возразила Венди. — Не волнуйся, Эрик ничего мне не сделает, ведь я же прилечу его исцелить. Да и не думаю, что сейчас он в том состоянии, чтобы сражаться.

Но Люси догадалась, что Венди не хочет брать Нацу с собой как раз потому, что опасается: несмотря на скверное состояние обоих драконов, они опять попытаются сцепиться.

— Венди права, тебе стоит отдохнуть. — Люси погладила плечо Нацу таким жестом, каким бы успокаивала норовистого жеребца, рвущего удила. — И подкрепиться надо. Хочешь, я приготовлю тебе пирог с мясом? Кстати, в кладовой есть сыр.

Как она и надеялась, упоминание еды перевело мысли Нацу в другое русло.

— Можно сделать так, чтобы внутри пирога был сыр? — спросил он с глубокомысленным видом.

— Конечно!

На самом деле Люси была не уверена, что ее скромных кулинарных талантов хватит на сырный пирог, но стоило попытаться.

— Будь осторожна, — напутствовал Венди Нацу, снова становясь серьезным. — Как бы ни пошло дело, возвращайся завтра к вечеру. Если ты не появишься, я буду считать, что Люси права и Эрик действительно стал таким же психом, как Акнология. А значит не другого выхода…

— Все будет в порядке, — поспешно прервала его Венди, добавив с улыбкой:

— Если что, я могу за себя постоять.

Нацу ухмыльнулся, продемонстрировав клыки.

— Точняк. Из-за того, что ты не дерешься, я все время забываю, какая ты на самом деле сильная.

Венди улетела, Нацу и Люси провожали взглядом ее силуэт, пока он не превратился в крохотную точку, затем вошли в дом.

Люси повела Нацу прямо на кухню, благо он сам рвался попробовать обещанный сырный пирог. Но в холе они все же ненадолго задержались напротив портретов родителей Люси. В первые мгновения Нацу решил, что это живые люди и помахал им рукой.

— Привет! Почему у вас только половинка тела? И вы как-то странно пахните… Люси, кто это такие? Они пахнут не как люди.

— Это портреты. Изображения людей, а пахнут они, наверное, красками.

После уже ставших привычными для Люси подробных объяснений Нацу восхищенно выдохнул:

— Ого! Значит, ты можешь видеть своих папу и маму каждый день! Вот бы и мне такой портрет, — новое слово он тщательно произнес по слогам, — с изображением отца.

Он погрустнел, и Люси поспешила его ободрить, сказав:

— Если ты подробно опишешь, как он выглядел, возможно, художник сможет его нарисовать.

Нацу просиял.

— Кстати, ты очень похожа на свою маму. Прямо не отличить! Если бы не запах, я бы подумала, что ты просто раздвоилась.

Так, разговаривая, они дошли до кухни.

Вытащив из кладовки ломоть колбасы, Люси предложила ее на дегустацию Нацу, а сама занялась пирогом. Оказалось гораздо проще пообещать его приготовить, чем сделать это на самом деле.

Для начала пришлось сходить в библиотеку за поваренной книгой, потом долго искать в этом талмуде подходящий рецепт. Затем выяснилось, что, во-первых, Нацу уже съел колбасу и ему стало скучно, во-вторых, все хранившиеся в кладовке яйца протухли.

Однако Нацу, разбив одно из них, и выпив содержимое, не моргнув глазом заявил, что «так годится, давай уже пирог сюда».

Он внимательно наблюдал, как Люси смешивает ингредиенты, и вызвался помочь ей месить тесто. В итоге они оба перемазались в этом самом тесте от макушки до пят.

Но польза от Нацу все же была, он разогрел печь безо всяких дров. Засунув туда жалкие остатки теста, в которое была завернута сырная начинка, Люси вытерла со лба пот и без сил рухнула на стул.

— Весело было, — заявил Нацу. — Теперь понятно, почему люди готовят себе пищу, а не едят ее сырой. Готовить — прикольно.

— Ага, то еще развлечение, — едко процедила Люси, но, встретив лучащийся взгляд Нацу, осознала, что сама, как ни странно, получила удовольствие от совместного приготовления еды.

Она отвлеклась от воспоминаний о тяжелых событиях последних дней, отдохнула душой, занимаясь не судьбами двух рас, а всего лишь пирогом.

В этот миг из печи потянуло горелым.

— А-а-а, вытаскивай его скорее! — завопила Люси.

Спокойно сунув руки прямо в печь, Нацу достал раскаленную сковороду, от которой поднимался пар.

На вкус готовый пирог оказался просто ужасным, мало того, что подгорел, так еще и тесто пересолили. Однако Нацу заглотил пирог едва ли не целиком, нахваливая на все лады необычную еду. Люси оставалось радоваться, что ему не с чем сравнить. Но вот вернется кухарка, и он узнает, какова на вкус стряпня настоящего мастера. Люси сделала себе мысленную зарубку: сегодня же пойти к слугам и позвать их обратно на работу. Она все равно собиралась это сделать и чем быстрее, тем лучше. Одна она точно не сможет готовить, содержать дом в чистоте и при этом вести денежные дела.

— Поели — теперь можно и соснуть, — объявил Нацу, облизав последние крошки со сковороды, которая, между прочим, еще не успела остыть.

— Погоди-ка, ты же грязный, — спохватилась Люси.

Она собиралась отдать в распоряжение Нацу бывшую комнату отца, и от одной мысли, что он завалится на накрахмаленные простыни какой есть: потный, измазанный тестом и землей — ей становилось дурно. Но и заставлять его спать на полу тоже не годилось.

— Я недавно мылся, — недовольно проговорил Нацу. — Мы же вместе тогда купались в озере.

— Это было пять дней назад.

— Ну, дык я и говорю, что недавно.

— Неужели ты не хочешь узнать, каково это — мыться в человеческой ванне с мылом, — льстиво заговорила Люси. — Я могла бы помыть тебе голову, будет еще приятнее, чем когда я тебя глажу.

Предложение попробовать что-то новенькое ожидаемо привлекло Нацу. Но, когда Люси привела его в ванную комнату, он был разочарован.

— Ты так все расписывала, что я думал, у тебя дома есть озеро, — протянул он, слегка постукивая по медной ванне. — Люди, оказывается, моются в таких маленьких штуках. Мы тут с тобой вдвоем не поместимся.

Покраснев, Люси быстро проговорила:

— Мы и не будем купаться вместе. Ты будешь сидеть в ванне, а я тебе помогать мыть голову.