Оставив Нацу рассматривать расписной бело-синий кафель, которым были украшены стены, Люси пошла с ведром к колодцу. Наполнив его и потащив обратно, она пожалела, что заставила Нацу помыться. Ну, подумаешь, испачкал бы он простыни. Велика беда! Зато ей теперь придется сделать не меньше семи ходок к колодцу, чтобы наполнить ванну. Хорошо хоть не надо будет подогревать воду, Нацу спокойно искупается и в холодной.
Пыхтя и отдуваясь, Люси дотащила ведро до ванной и остановилась перед дверью отдохнуть. Да уж, выросшая в доме со слугами, она принимала их помощь, как данность, и только сейчас оценила, как же это хорошо — иметь деньги, чтобы оплачивать труд прислуги.
Грохот за дверью заставил Люси вздрогнуть и влететь в комнату быстрее молнии. Перед ней предстала картина, от вида которой смех сам собой сорвался с губ.
По комнате носился Нацу, пытаясь поймать мыло, но каждый раз, когда ему удавалось схватить розовый кубик, он выскальзывал из его рук. В безуспешной погоне Нацу уже успел уронить жестяной кувшин и перевернуть вешалку для одежды. Пока Люси наблюдала за ним, он наступил в таз, поскользнулся и, перекувыркнувшись в воздухе, встал ногой прямо на мыло. Люси охнула, ожидая, что теперь Нацу точно упадет, но тот с поразительной ловкостью все же удержался на ногах. Зато вот мыло такого столкновения не прожило — Нацу его попросту расплющил.
— Я победил! — громогласно сообщил он мылу, грозно указывая на него пальцем. — То-то же!
Повернувшись к Люси, Нацу явно ожидал от нее похвалы.
— Видела, как я уделал эту скользкую штуку?
Не выдержав, Люси расхохоталась в голос.
— Всего лишь мыло, — утирая слезящиеся глаза, проговорила она. — С ним не воевать надо, а намыливаться.
— Чего оно тогда убегает? — тоном обиженного ребенка спросил Нацу.
— Видимо, ты его слишком сильно сжимал.
Люси подняла с пола раздавленный Нацу кусок, который еще можно было использовать, и положила на бортик ванны. Вернувшись к двери, она потащила ведро, но Нацу тут же перехватил ее.
— Давай я понесу, тебе же тяжело, — заметил он, поднимая ведро с такой легкостью, будто оно ничего не весило.
— Ты еще не поправился, — попробовала возразить Люси, но Нацу только отмахнулся.
— Вот еще. Я не покалечен, и такую мелочь уж точно поднять смогу.
С его помощью дело заполнения ванны пошло гораздо быстрее. Люси дала Нацу второе ведро, и он быстро натаскал нужное количество воды, даже не запыхавшись.
— Теперь раздевайся и залезай в ванну, — велела Люси. — Шарф тоже снимай, его давно пора постирать.
С тех пор, как она связала Нацу шарф, он с ним не расставался даже во время купания в озере. Да и сейчас согласился отдать в стирку с большой неохотой, после долгих уговоров.
Отвернувшись, Люси подождала, пока раздастся шорох падающей на пол одежды, а потом плеск воды.
— Ну вот, тут даже не поплаваешь, — недовольно сообщил Нацу.
Он уселся в ванне, согнув ноги и облокотившись спиной о бортик. Люси предусмотрительно растворила в воде достаточно мыла, чтобы создать на поверхности белесую пленку, не дающую рассмотреть то, что не следует. Хотя капельку разочарования из-за отсутствия вида Люси все же ощутила…
— Так, сейчас я покажу тебе, как мыть голову, — деловито заговорила она, стараясь прогнать непрошеные шаловливые мысли. — Потом будешь делать это сам.
Она медленно начала вращать мыло в руках, создавая белую пену, затем сделала пальцами над головой движения, будто перебирала волосы. Кивая, Нацу сосредоточено за ней наблюдал. Но вопрос, который он задал после демонстрации, Люси огорошил.
— Оно вкусное?
— Что? — тупо переспросила она.
— Мыло. Пахнет съедобно.
— Ни в коем случае не ешь его! — всполошилась Люси. — Тебе будет очень-очень плохо, если попробуешь. И пузыри изо рта повалят.
— Ладно.
Нацу не выглядел убежденным, Люси была готова поставить золотой на то, что, как только она отвернется, он тут же проглотит мыло и потом будет радостно ржать над радужными пузырями, срывающимися с его губ. А затем познакомится поближе с человеческими рвотными средствами. Люси пообещала себе, как только покончит с мытьем, спрятать все мыло в сундук в своей комнате.
Встав за спину Нацу, Люси принялась втирать мыло в его густую шевелюру. Привычными движениями она пропускала пряди его волос сквозь пальцы, мягко массировала кожу головы. Нацу довольно жмурился, изредка ворча или вздыхая.
Даже самой себе Люси было неловко признаваться, что ей постепенно начало нравится гладить волосы Нацу, и приятно было видеть, какое выражение при этом приобретает его лицо. Пожалуй, на нем отражалось не просто удовольствие, какое появлялось, если Нацу вкусно поел или послушал интересную историю. Нет, в такие моменты было в его чертах что-то еще, непонятное, неуловимое, но будоражащее.
Подчиняясь непонятному ей самой глубинному порыву, Люси переместила руки Нацу на плечи. Провела ладонями по его теплой, гладкой коже. Как это, оказывается, необычно: чувствовать, что под твоими пальцами напрягаются сильные мышцы. От ладоней Люси и дальше по рукам побежали приятные мурашки.
Вдруг Нацу застонал. Низко, протяжно, от этого звука у Люси сладко заныло где-то внизу живота. В следующий миг она очнулась от наваждения. Сдавлено охнув, отшатнулась от Нацу, поскользнулась и шлепнулась на пол.
Чуть повернув голову, Нацу посмотрел на нее затуманенным взглядом, от которого Люси бросило в жар и нестерпимо захотелось снова коснуться его волос и теплой кожи. Или наоборот, развернуться и задать стрекоча, чтобы оказаться подальше от Нацу.
— Ты чего остановилась? — хрипло спросил он. — Приятно ведь так было…
О боги, что она делала?! Позорище! И Нацу заявляет, что ему понравилось. Но ведь не в том самом смысле понравилось, а в другом? Или?..
Окончательно запутавшись, Люси совсем растерялась и продолжала глупо сидеть на полу, изучая кафель на стене. Цветочек. Еще цветочек. Листик.
— Эй, что с тобой? — позвал ее Нацу уже нормальным голосом.
Моргнув, Люси перевела взгляд на него. Теперь он выглядел обеспокоенным, но то взволновавшее ее выражение из глаз исчезло. Можно было решить, что ей показалось.
— Я закончила, — выдавила Люси. — Теперь тебе надо нырнуть, чтобы смыть мыло. Осторожно, если оно попадет в глаза, то будет щипать.
С шумом погрузившись в ванну, Нацу вылил немного воды на пол.
Пока он прополаскивал волосы и отфыркивался, Люси намылила мочалку.
— Вот, тщательно три ей все тело, — велела она, пихая мочалку в руку Нацу. — Я пока принесу полотенца.
И, не глядя на него, выскочила из ванной комнаты.
Некоторое время Люси стояла за дверью, слушая стук сердца и пытаясь упорядочить мысли. Неужели она чувствует какое-то влечение к Нацу? Не может быть! Люси припомнила медицинский трактат о мужчинах и женщинах, где детально описывались подобные реакции у молодых людей, не имеющие никакого отношения к любви. Точно, все произошедшее — лишь естественная реакция организма. И вообще случайность.
А Нацу? Вроде бы, раньше он не проявлял к Люси интереса, как к женщине. Да и вообще она до сих пор сомневалась, что дракон может испытывать влечение к человеку, пусть и использовала этот довод, когда продвигала свою идею союза двух рас.
В это время из-за двери донеслось бормотание, Люси различила слова песни, которой научила Нацу. В самом деле, можно ли спокойно петь после всего, что произошло? Определенно, она неверно истолковала реакцию Нацу. Ему просто было приятно, что его гладят. Как коту, которого чешут за ушком.
Очень обрадованная тем, что нашла для всего объяснение, Люси прошла в небольшой чулан, где хранилось постельное белье, скатерти, полотенце и прочее в том же роде. Покопавшись в сундуках, она взяла два полотенца, расшитых красными узорами по краям.
Вспомнив про чистую одежду, Люси поднялась на второй этаж в комнату отца. Пришлось довольно долго искать в его вещах, в основном состоящих из строгих сюртуков и узких панталон, то, что подошло бы Нацу. Наконец, Люси обнаружила свободную пижаму, пару простых, не накрахмаленных рубашек и широкие штаны. Подумав немного, Люси решила заменить рубашки жилетками. Это была самая удобная одежда для Нацу — открытые руки позволяли создавать пламя на кулаках без вреда для ткани.
