А вот желтая броня Бамблби.

Без охраны и блокираторов… и с фиолетовой инсигнией прямо над искрой. Да ладно…

В отличие от Оптимуса, Дрифт кое-что знал о переписывании и перепрошивке. В первое время поля у таких ботов дёрганые, словно изорванные в клочья и сшитые заново. Чего у жёлтого… нет, золотого трансформера совершенно не наблюдалось. И даже наоборот…

Они конечно не были такими близкими друзьями, но намётанный взгляд разведчика всегда замечал зажатость полей младшего меха, сейчас же полностью исчезнувшую. Только не говорите, что пчела всё это время…

— Голдвайсп, — Турмоил чуть склонил голову в приветствии. — Чем обязан?

— Турмоил. Дэдлок. — Бывший Шмель чуть улыбается и явно не испытывает никаких проблем от прожигающих спину автоботских взглядов. — Мне бы твоего мечника утащить на разведку, — говорит он старшему десептикону. Бросает взгляд на Дрифта и как-то странно замирает, смешно округляя голубую оптику.

— Что-то не так?

— Да. Не так. — Бывший автобот демонстрирует всё большую степень изумления. — Забудь, что я только что сказал. Ему нельзя в разведку.

— Э-эт-то почему еще? — от растерянности и возмущения — так вот, кто был предателем! — у Дрифта даже начал сбоить вокалайзер.

— Потому, что заискренным нужен покой и комфорт, — бывший Шмель наставительно покачал пальцем. — А кишащие всякой дрянью руины с этими понятиями не согласуются.

— Заискренным? — недоверчиво переспросил Турмоил.

— Заискрённым. Вторая искра уже чувствуется, — вздохнул золотой кон, рассматривая белого мечника. — Я за вас, конечно, рад, но когда успели-то?

Дрифт молчал, не зная как реагировать то ли на шутку, то ли на правду. Да нет, не может быть…

— Так, пошли к Хуку, быстро! — Бамблби… или, наверное, теперь Голдвайсп? — схватил его за запястье и потащил в сторону медицинского корпуса.

Мнения Турмоила он, что показательно, даже не спрашивал. А командир, не говоря ни слова, последовал за ними.

В медблоке, уже лежа на платформе, Дрифт наконец-то осознал новость. Десептиконский медик водил сканером по его корпусу, Турмоил стоял у платформы, защелкнув маску, а Бамблби крутился рядом, излагая теорию резонанса искр и старую легенду о благословении Праймаса.

В итоге оказалось, что Чтецы Искр определяют заискрённость быстрее медицинского оборудования.

— Я тебя прикончу! Турмоил, ты покойник! Нашёл время!

— Тихо-тихо-тихо! — Голдвайсп удерживал Дрифта поперёк корпуса и честно старался не смеяться. — Тебе нельзя нервничать!

Турмоил выглядел растеряно, но виноватым себя не чувствовал.

Он был полностью и беспардонно счастлив. Теперь его белое сокровище точно никуда не сбежит.

========== По следам прошлого 1 ==========

Где он ошибся?

Ряды символов бегут перед оптикой — ровные, бесконечные. Спокойные и умиротворяющие. Тут все ясно и просто — логистика, дело, не требующее большого труда — нужны лишь внимательность и немного знаний. Но ее много, очень много на разрушенной планете.

Он работает.

Он работает хорошо и добросовестно, не пытаясь навредить. Потому, что от его работы зависят жизни его соратников, автоботов, отправленных на восстановление планеты. Глупо было бы вредить по мелочи, особенно, понимая, что нехватка оружия, инструментов, деталей и энергона в первую очередь скажется на автоботах. В кишащих всякой дрянью руинах и под надзором победившей стороны… экономить на себе десептиконы не будут — и любую недостачу компенсируют за счет проигравших.

Поэтому он работает хорошо, радуясь количеству дел, позволяющему торчать за терминалами почти безотрывно. Он спокоен — как и всегда, он не обращает внимания на попытки работающих с ним десептиконов его зацепить, затеяв ссору.

Ему некогда. Он занят.

Но никто не догадывается, что занят он не только той работой, которая у всех на виду. Его процессор способен обрабатывать гораздо большие объемы информации, и он думает… анализирует… ищет…

Где он ошибся?

Он проверял всех, кто поднимался достаточно высоко по карьерной лестнице, каждого офицера и почти всех командиров. Так как же так вышло, что Бамблби…

Десептиконы особо и не скрывали, кому обязаны победой. Вот было потрясение! Почему-то его Проул в расчёт никогда и не брал. А должен был! Ведь тот побывал в плену, не у кого-нибудь, а у самого Мегатрона! И отделался так легко — всего-то голосом, если подумать.

Тактик даже Дрифта подозревал — особенно Дрифта! А этот… спарк… ведь не было ни следа переписки личности, ни тени фальши!

До горечи обидно.

И злиться можно было только на себя. За свою ошибку. За свой промах.

— Ты закончил? — спросили за спиной.

А вот и главная его проблема.

— Нет. Мне ещё многое нужно сделать, Тарантулас.

— Скоро начнётся новый суточный цикл. Хватит. Тебе необходим отдых.

Медленный вдох — и выдох. Спокойно.

— Сейчас.

Он уже знает, что произойдет, если он попробует спорить. Его просто возьмут в охапку и пронесут по всей базе десептиконам на радость.

Это совершенно ни к чему.

Он отправляет коллегам уведомление об уходе, поднимается, и на миг замирает — затекшая спина и не зажившие до конца повреждения отзываются тянущей болью. Шлак, неудачно… Паук слышит, как на клик сбивается вентиляция, и прекрасно понимает, что к чему. Полуорганические манипуляторы обхватывают корпус.

— Не надо.

Конечно, он не просит. Просто надеется, что надзиратель послушает его. Примет во внимание его желание не устраивать развлечения для охраны комплекса, следящей за камерами.

— Хорошо. Пойдем.

Они идут к выходу, и редкие автоботы, попадающиеся на пути, смотрят такими глазами, словно его ведут на казнь.

И не удивительно. Вид у его… куратора, специфический. Ему самому пришлось долго привыкать, но здесь проще — всё же он видит его каждый день, не по одному разу.

Паук идёт не спеша, подстраиваясь под шаг тактика. До жилых отсеков идти не долго. Отдохнуть, и правда — надо бы, но Проул не может себе этого позволить. Ему надо работать — ночные часы самые продуктивные, нет необходимости отвлекаться на другие задачи.

Увы, Тарантулас следит, чтобы он действительно уходил в офф. И обмануть его получается не часто.

— Я осмотрю твою спину, — говорит он, открывая дверь.

— В этом нет необходимости.

— Ты говоришь глупости и сам это знаешь.

Он молча пожимает плечами.

— Вы, автоботы, забавные существа, — продолжает паук. — Казалось бы, имея такого врача, как Рэтчет, можно и побольше знать о том, как о себе заботиться… чтоб пореже попадать в ласковые руки медицины. Или это своеобразный протест? Как спарки, когда они в определенном возрасте начинают дурить и делать все наперекор воспитателям.

— Это просто усталость.

— Это не просто усталость, а удар Мегатрона, который ломал и более крепких противников. Конечно, белый лидер прекрасно умеет рассчитывать силу, но лучше держать твое состояние под контролем. Тебе же не нужны проблемы с нейростволом?

Проул только скрипнул дентапластом, не в силах оспорить истинность слов. Налетев в общей схватке на десептиконского вождя, он на всякий случай простился с жизнью, и собственное выживание, как и передачу под опеку, отнес к желанию Мегатрона поиздеваться над поверженным врагом…

— Я не медик, однако в данном случае, могу и хочу помочь. Не упрямься, ведь это не первый раз. Или все же будет лучше, если я отведу тебя к Хуку?

— Зачем тебе это? — Мрачно сверкнул оптикой тактик.

— Потому, что могу, и потому, что хочу. Итак, мы договорились?

— Да.

Протестовать было бы глупо. К тому же — и правда, не первый раз. Было время привыкнуть и принять собственническое отношение Паука, тем более, что пока он не переступал границ навязчивой заботы.

Кварта у них была одна на двоих, но просторная, и когда Проул отошел от шока, вызванного поражением и такими крутыми переменами в активе, то смог заметить и удобство и уют нового жилища. А мягкая платформа была достаточно широка, чтобы не мешать друг другу, хотя Паук все равно притягивал оффлайнового тактика к себе. Но на удивление не лез в порты, и довольно скоро Проул привык воспринимать куратора, как элемент платформы. Мягкий, подвижный элемент с функцией массажа… для него это было особенно важно. Когда сконструирован так, что ни на спину, ни на грудь нормально не ляжешь — начнешь ценить то, что кто-то делает для твоего комфорта.