— На самом деле, — начал он, — раз мамы моего друга здесь нет, значит, я сам по себе этой ночью. Мне бы понадобились деньги. Как думаете, может, вы… — он, кокетливо улыбаясь, позволил немому вопросу повиснуть в воздухе.

Питерсон оглядел парк.

— Что ты предлагаешь?

— Дрочку за десятку, минет за двадцатку, — сглотнув, Карл добавил: — За всю ночь полтинник.

— Кажется, ты знаешь, что делаешь.

— Не впервой, — Карл блефовал. Он нервничал, но знал, что Питерсон уже был на крючке. Теперь ему нужно было аккуратно натянуть леску, чтоб не спугнуть жертву.

Питерсон подозрительно его оглядел.

— Что насчёт ролевых игр?

Карл ухмыльнулся.

— Всё, что душа пожелает, только если не захотите напялить на меня платье, — из его досье Карл знал, что он не захочет его в платье.

— Номер в отеле или как? — встав, он смял пакет в руках.

— Зависит от того, чего хотите.

— Ночь, — уверенно ответил он и повернулся выбросить мусор.

— Ладно, — Карл волнительно встал на ноги. Он старался выглядеть полным энтузиазма, но внутри него всё ломило он перетянутых нервов. Он пойдёт на это. Он действительно делал это — это отродье действовало по сценарию. Всё шло слишком гладко, что лишь сильнее заставило взмокнуть от волнения. — Хэй, если вы не против, есть место, где я обычно ночую, если некуда идти. Там тихо, вокруг никого, мне там нравится. Как вам?

Улыбаясь, Питерсон пожал плечами.

— Как хочешь.

— Спасибо. Мне бы сейчас очень пригодились деньги.

— Без проблем, пацан.

Карл замер. Ниган называл его “пацан”, а не этот кусок дерьма. Раздражение лишь прибавило уверенности в его плане.

— У вас есть машина?

— За несколько кварталов отсюда, — они направились в противоположную сторону от пикапа Нигана.

Карл коротко огляделся, чтоб убедиться, что Ниган знал, что он уходит. Это случится, и Карл надеялся, что Ниган и в этот раз будет таким же сокрушающим, как и в прошлый. Он до зуда в кончиках пальцев желал увидеть его таким: измазанным в крови, спокойным и уверенным. Он держал контроль над всем происходящим, и Карл, несмотря на уговор, надеялся вновь увидеть эту сторону Нигана.

Единственная вещь, в которой Карл был уверен — он был единственным живым человеком, видевшим его таким, что вызывало в животе неустанный трепет.

_________________________

— Почему ты выбрал такое далёкое место? Чтоб добраться, уйдёт, наверное, почти час дороги пешком, — гравий хрустел под шинами машины.

Карл нашёл это место недавно, и да, до него действительно добираться час пешим ходом. Но ему нужно было убедиться, что они будут достаточно далеко от города.

— Мне нравится ходить пешком, — пожал он плечами. — И так мне не приходится волноваться, что кто-то украдёт мои вещи.

Он показал Питерсону, где припарковаться — они были в нескольких милях от города. Машина осталась на безопасном расстоянии от места, куда Карл их вёл. Они шли по нескошенной траве, цепляющейся за подол штанин.

— Вы когда-нибудь делали что-то подобное? — спросил он Питерсона, направляя их в заброшенный сарай.

— Я не девственник, если ты об этом, — он засмеялся.

— Нет, — Карл закатил глаз. Прежде чем приступить к осуществлению своего плана, он должен был убедиться, что выбрал верного человека. Он знал, что так оно и было, но лёгкое сомнение заставляло его чуть притормозить и убедиться. — Вас не смущает, что мне всего 14?

Питерсон взглянул на него и ответил:

— Такие дети как ты, дети, выросшие на улице, пережили больше, чем большинство “взрослых”. Что делает тебя мудрее: возраст или опыт? В ту же секунду, как я тебя увидел, я понял, что ты был взрослее других мальчиков твоего возраста. С одной только глазной раной ты, вероятно, пережил больше, чем большинство людей за всю их жизнь. Ты знаешь, каково выживать. Ты будешь вертеться, чтоб выкарабкаться. Бороться во что бы то ни стало.

Карл боролся с желанием опять закатить глаз.

— Обычно я говорю людям, что мне 16, когда ищу подработку. Не думал, что так припрёт сегодня.

— Хэй-хэй, — Питерсон остановился и повернулся к нему. — Ты не обязан мне ничего объяснять. Я вижу тебя. Я вижу, что у тебя мудрая душа. Возраст не имеет значения, не так ли? Это просто цифра. И, если честно, когда я увидел тебя лежащего на столе, у меня в голове проскользнуло пару шальных мыслей.

— Даже несмотря на мой глаз? — спросил Карл, искренне удивившись.

— Я его тогда не заметил.

— О, — его раздражало кольнувшее в грудь разочарование. Он не хотел признания этого отребья. Он хотел его смерти. Просто было непривычно от потенциальной возможности, что кто-то мог посчитать его привлекательным.

Они приблизились к старому деревянному сараю, доски которого больше не прилагали плотно друг к другу. Карл широко отворил левую створку двери и вошёл внутрь.

— Подождите минутку, — попросил он. В сарае было темно. Карл выудил телефон, чтоб осветить себе дорогу. Это была одна большая, пустая и сырая комната. Казалось, что стоило коснуться её стен, как сарай пошатнётся. Земля была жёсткой, слипшиеся комки грязи разваливались под подошвой. В некоторых местах прорастала трава. Карл направился к углу, где оставил сумку с необходимыми вещами. Вытащив фонарик, зажёг его — раздался мягкий свет: достаточно яркий, чтоб оглядеть пространство, но достаточно тусклый, чтоб не привлечь лишнее внимание, если кто-то пройдёт рядом.

— Заходите, только осторожно, — позвал он, ухмыляясь самому себе.

— Где ты, чёрт возьми? — Питерсон закрыл дверь, проскользнув внутрь. Карл поднял фонарик, показывая своё лицо, и не сводил глаз с приближающегося мужчины. — Боишься? — поддразнил он. — Хочешь, выберем стоп-слово?

Почувствовав медленно вскипающую злость в груди, он проигнорировал колкость. Карл расстелил брезент и сверху накинул простынь. В нескольких шагах лежал его рюкзак, аккуратно заныканный с распечатанным досье Питерсона. Он в опьяняющей спешке распечатывал его прямо под носом у ничего не подозревающего отца.

— Итак, — начал Карл, проглатывая презрение, — чего вы хотите?

— Ложись на пол, — приказал он.

Карл направился к брезенту с простынёй, принимаясь стягивать с себя футболку.

— Нет, оставь её.

Он застыл на секунду, прежде чем позволил ткани скользнуть обратно на тело. Сев на жёсткую землю, убедился, что рюкзак был в его досягаемости.

— Ложись на живот. Ты спишь.

Проглотив ставший поперёк горла ком, Карл крепко сжал кулак, выполняя требуемое. Он знал, что делал Питерсон — это было в его деле. Карл с трудом подавлял рвущийся наружу гнев под маской спокойствия, но продолжал прилежно выполнять сказанное.

Он услышал за собой похабный стон и почувствовал отвращение. Питерсон, подняв его бёдра, потянул штаны с бельём вниз, открывая вид на светлую кожу ягодиц. Карл медленно задышал, пока перед глазами вспыхивали воспоминания о последнем разе, когда был вот так уязвим. Он услышал, как Питерсон расстегнул ширинку своих джинсов и опустился на колени сзади.

Слегка вздрогнув, Карл прикусил губу, когда пальцы мужчины медленно очертили его зад. Он задрожал.

— Тшш, Дилан, — его пальцы пробежались вдоль всего тела, вызывая мурашки, — тебе понравится.

Он не мог расслабиться, возвращаясь мыслями к его досье. С каждым прикосновением и лаской больного ублюдка он вспоминал его судебные обвинения. Помимо избиений, он насиловал своего приёмного сына. Его поймали только из-за того, что ребёнок проговорился в школе. Но Питерсон быстро вернулся домой и сейчас жил в том же доме с той же семьёй. Кроме того, что мать ребёнка явно была непроходимо тупой, Карл не знал подробностей. Но он знал, что Питерсон заплатит за это, и это будет больнее шлепка наручников по запястьям.

С каждой ободряющей лаской отброса, Карлу становилось тяжелее. Его почти трясло. Питерсон развёл его ноги, продолжая поглаживать. Карл зажмурился, почувствовав, как коснулись его входа. Он невольно задержал дыхание и напрягся.