Уже собравшись уходить, я вдруг увидел на противоположной стороне улицы Сару со знакомым негритосом в красной бейсболке. На ней была розовая кофта с рюшечками и нелепые, старомодные черные брюки клеш. Чика смотрела вокруг исподлобья и играла со светящимися шариками на резинках. Она явно заметила меня, но сделала вид, что не узнала. Негр что-то сказал ей и исчез в джунглях Дуарте. Сара уселась за стойку бара. У меня промелькнула мысль, что это родственник привел ее на бл*дки.

Действуя импульсивно, я пересек улицу и уселся рядом с девушкой. Внезапно на меня накатила волна радости из-за ее близости и доступности. Я обхватил Сару рукой за плечи и опрокинул назад, при этом мы оба чуть не упали с высоких барных сидений. Получилось это грубо и неловко, и спортивного вида бармен со шрамом на лице угрожающе придвинулся, готовый заступиться за девушку. Но Сара засмеялась, что-то произнесла по-испански, и все сразу успокоились. Она действительно была рада, и от этого поднялось настроение у меня тоже.

Это был дорогой бар, но я заказал коктейль Саре и лимонад себе.

Посидев, выпив и даже потанцевав сидя, мы отправились искать место для ночлега. Всю дорогу Сара припевала, запрыгивала мне на спину и кусала руку, в общем, развлекалась как могла.

Любимец публики Пабло сообщил, что у него все "оккупадо", в других наших местах тоже было занято или закрыто. Было уже довольно поздно, и мы рисковали остаться на улице. Но Сара переговорила с мотокончами на перекрестке, один из них усадил нас к себе на мотоцикл, провез два десятка метров и остановился у кованых ворот.

Мотоконча, толстый хлопец с печатью хитрости и пронырливости на лице, принялся давить кнопку звонка. Довольно долго мы ждали, даже порывались уйти, но парень уговорил нас подождать. Наконец, появился заспанный подросток, очень недовольный, и впустил нас внутрь вместе с мотоциклом во двор под навесом. Или это был уже собственно дом, я так и не понял.

Опять же непонятно, зачем он это сделал, потому что на мой вопрос об апарте на ночь парень сразу ответил отрицательно. Я собрался уходить, но тут заговорил мотоконча. К его аргументам паренек прислушался, передумал и затребовал восемьсот песо. Торговаться я не умею, но деваться было некуда, и общими усилиями мы сбили цену до пятисот.

У меня была только бумажка в тысячу, у парня, само собой, денег не было никаких. Выручил мотоконча, разменяв купюру и оставив сто песо себе за наводку. Я передал пятьсот песо подростку, после чего хитрож*пый водила забрал и у него тоже сто песо комиссионных, вполне подтвердив теорию Ломброзо.

В каморке, которую предоставил нам пацан, света не было совсем, и я светил телефонным фонариком. Воду для унитаза пришлось брать из бочки, хотя водопроводный кран, как таковой, присутствовал. На лежанке, помимо темной тряпки, валялась несвежая подушка без наволочки. Взяв подушку, я, поплутав в дебрях строения, вышел во двор и принялся кричать: "Амиго! Амиго!" На мои крики вылезли две девчонки в ночных рубашках и зевающий хлопчик. Я жестами показал, чего хочу. Через минуту одна из девчонок вынесла вполне приличную наволочку.

Секс в эту ночь был отвратительный. Сара перенаправила меня туда, куда мне совсем не хотелось, и я постарался быстрее все закончить. Подремав до утра, я еще раз совершил такой же быстрый и беспонтовый акт любви, расплатился с чикой и вернулся в отель разбитый физически и морально.

Я не смог поспать днем и лежал на пляжном топчане в тени, пребывая в состоянии злости и раздражения. Особенно выводила из себя дебильная доминиканская музыка, под которую набившиеся в отель на уикенд домики хором выполняли какие-то не менее дебильные физические упражнения.

Решив искупнуться, я побежал к морю, высоко поднимая ноги и размахивая руками, как заправский спринтер. Совсем не стоило показывать окружающим свое подавленное настроение. В конце концов, кто тут неукротимый белый человек.

Однако почти сразу мне пришлось резко затормозить и принять влево – на моем пути возникла девушка из местных. Она была прекрасна! Я не нашел ничего более умного, чем произнести: "Сара?" и замереть с открытым ртом. Сара, поняв, что я рад ее видеть, довольно засмеялась и с разбегу запрыгнула на меня, обняв за шею и обхватив ногами за бока. Несмотря на небольшой рост, вес у нее приличный, поэтому я схватил девушку за ягодицы, прижав к себе, но мы все равно чуть не упали на песок.

Сара несколько раз громко чмокнула, спрыгнула и принялась баловаться – прижиматься ко мне и дергать, радостно смеясь.

Вокруг продавцы сувениров скалили зубы, пацаны восторженно глядели на Сару, а белые мужики оценивали ее стати.

Я повлек девушку к воде. Она зачем-то отдала мне пятнадцать песо – всю свою наличность. И что я с ними должен был делать? Положив мелочь на песок, я накрыл ее сариным шлепанцем и бросился в воду. В бокачикской бухточке везде мелко, но поплавать и понырять можно. Сара, впервые за время знакомства, зашла в воду по колено. Я потянул ее дальше и стал обливать водой, но она, по непонятной для меня причине, рассердилась и даже обиделась. Не хочешь, как хочешь, ходи голодной. Наскоро искупавшись, я побежал ополоснуться в отельном душе. Сара ждала меня на общем участке пляжа, беседуя с торгашами.

Надо сказать, что мужики откровенно заглядывались на нее и липли как мухи на мед. Один раз мы шли по дороге, и проезжавший мимо мотоконча, засмотревшись на Сару, съехал в кювет, наверняка свернув себе шею.

В плане знакомства у доминиканцев вообще нет особых ограничений или комплексов. Как я понял, предложить трахнуться не проблема не только у мужиков, но и у баб – запросто! Хотя, может быть, это только в моем, так сказать, круге общения. Судьба свела меня, увы, не с самыми сливками местного общества. Проституция в этих кругах тоже не предосудительна, по крайней мере, встречает у всех понимание.

Окружившие Сару обломы смотрели на меня без особой любви, но зато и без всякого осуждения или неприязни. Чика зарабатывает на хлеб детям от доминиканца – что в этом плохого? Они расступились, и мы с Сарой направились к выходу с пляжа.

По доминиканскому обычаю, девушка шла на шаг впереди, показывая, кто в этой паре главный. Меня смешили эти детские понты, и я всегда пропускал ее вперед. Тем более, что смотреть на Сару сзади было одно удовольствие. Она слегка припрыгивала и широко размахивала руками, радуясь жизни.

Одета чика была в белый полупрозрачный купальник и штаны из черной сетки, чуть ниже колен. На этот раз Сара не испачкала лицо косметикой, и я с удовольствием обнимался и целовался с ней. На мне была майка-тельник, и я вспомнил кино "Мятеж на "Баунти". Послать все на хер и наслаждаться теплом, морем и прекрасными женщинами. Но ведь именно этим я и занимался!

На выходе с пляжа возле синей будки с надписью "AQui Se GuaRda RoPa", что буквально переводится как "ЗДесь ОхраНа ОдежДы", сидел на пластиковом стуле худой как скелет старик. Гвардеец дремал, задрав ноги на стену будки. Когда мы подошли, он открыл один глаз, Сара кивнула ему и достала сложенную одежду.

В ряду душевых кабинок ни одна не работала, и, похоже, с самого момента постройки. Зато в дальнем углу, за бетонной перегородкой, была дыра в канализацию, и стояла большая пластиковая бочка. По блату старикан разрешил Саре воспользоваться шлангом с водой. Чика зашла за перегородку, в закуток, воняющий мочой, и принялась поливаться из шланга. Я фотографировал ее, пока она не сняла свой и так ничего не скрывающий пляжный костюм.

Мы зашли в харчевню по дороге, Сара заказала много еды, все не съела, а остатки взяла с собой в пластиковой коробке.