Куры выглядели очень аппетитно, и Сара набросилась на еду. Насытившись, она по-хозяйски разложила на столе контейнеры с остатками цыплят, а рядом поставила свои тапочки. Прямо на кухонный стол, лишив меня дара речи. С умным видом я переставил обувь на пол в угол, объясняя, что их место "зеа", а для еды "зеа", то есть на столе. Сара с простецким видом покивала головой, выпятив губы.

Только намного позже, когда я писал эти строчки, до меня дошло, что это была маленькая месть. Похоже, девушка почувствовала, что на меня нагоняют тоску эти шикарные апартаменты, да и не только они. В свое оправдание могу сказать, что апарт на самом деле был так себе, на троечку с минусом.

Потом мы дурачились и фотографировали друг друга. Я завернулся в простыню и изображал римского патриция, а Сара принимала жеманные позы и строила из себя невинность.

Но на душе у меня уже появился некоторый осадок. Приходилось, по выражению писателя Суворова, "смотреть правде в ее наглые глаза". Чего я хочу от Сары, как жить дальше, и, главное, на какие шиши.

Я понимал, что Сару не исправить и не перевоспитать, что она меня не любит и будет бл*довать и обманывать всегда, хоть озолоти ее. И не по злому умыслу даже, а просто потому, что так принято и считается доблестью у доминиканцев.

Ну, потрахались, подурачились. И что дальше? Делать было абсолютно нечего. Я предложил Саре пойти куда-нибудь потанцевать или посидеть в кальмадо, на худой конец.

Сара с моего телефона позвонила Бидолю. Когда тот приехал, я сказал, что лично я ночевать сюда не вернусь, а вы уж как хотите. Хлопчик опять исчез в лабиринте комнат, вернувшись, сказал, что все "окей", и мы уехали. Хозяев дома я так и не увидел.

Мы плясали в диско и пили коктейли на Дуарте, Сара глотала крепчайшую смесь, мешая ее с пивом, снова загоняя меня в изумление.

Но закончился и этот вечер. Я отправил девушку с Бидолем в Андрес, не знаю уж, поехала она туда на самом деле или осталась в Бока Чике.

На следующий день после ужина я позвонил, кому бы вы думали? Правильно, одной своей знакомой по имени Сара.

Прекрасная куртизанка на этот раз была накрашена, я бы сказал, в пределах разумного. Белая майка и светло-голубые джинсы создавали впечатление чистоты и свежести. Надо отдать Саре должное, грязь как-то не липла к ней, в отличие от других проституток. У многих как бы стоит клеймо на лбу "я шлюха".

После недолгих поисков мы устроились в одном итальянском отельчике. На входной калитке в ограде отеля висела табличка: "Хозяина зовут Пабло, кричите". И тут Сара отвела душу. Звонким голосом она выводила: "Паблё-ё-ё-ё!!!" Появился высокий мосластый немолодой мужик, бывший блондин. Почему-то сразу было ясно, что это итальянец.

Итальяшка пригласил нас в большую комнату, которая служила офисом и, одновременно, спальней и столовой хозяевам. В центре комнаты стоял стол, хорошо видимый с улицы через распахнутую дверь, а на нем лежало остро заточенное мачете с метр длинной. Взяв у меня триста песо, Пабло зашел в соседнюю комнатушку, открыл вмурованный в стену сейф и положил туда деньги, совершенно не прячась от нас.

За эти деньги мы получили в распоряжение номер, сильно напоминавший голубятню, на втором этаже пристройки к дому. Большим плюсом нумера было отсутствие соседних помещений. Минусом – присутствие по соседству кальмадо, в котором никогда не утихала музыка. Но на данный исторический момент это было несущественно.

Комната, очень небольшая по размерам, мне понравилась. Постель с чистым бельем, телевизор, вентилятор, душ. Что еще надо человеку, чтобы переспать с проституткой?

На стене висела шляпа, сплетенная из пальмовых листьев, оставленная предыдущими постояльцами. Листья уже высохли, и шляпа из зеленой стала бурой. Сара разделась, опять разбросав шмотки по всей комнате, завернулась в простыню, надела шляпу и стала вертеться перед зеркалом.

Я решил, что пора заняться ее воспитанием. Молча собрал вещи и повесил на стул. Полез к себе в карман, и обнаружил, что у меня нет презервативов.

– Но кондом – Паблё, – объяснил я ей.

Спустившись вниз и покричав "Пабло", попросил у появившегося итальянца:

– Condom, please, condom.

Пабло что-то недовольно пробурчал, но, покопавшись в своих запасах, вручил мне два презерватива местного производства, в желтой упаковке.

– How much money? – спросил я, доставая бумажник.

– No, no, de nada, – отмахнулся Пабло. Но опять что-то пробурчал, похоже, в том смысле, что самому надо думать, заранее.

– Gracias, señor, – поблагодарил я и поднялся в голубятню.

Потом мы занимались тем, чем и положено любовникам. Сначала вымыли друг друга. Я намыливал Саре пальчики на ногах, удивляясь количеству мелких круглых шрамом на голенях – следов какой-то болезни, тер ей спину, при этом девушка урчала от удовольствия. Тщательно вымыл ей все между ног. По своему обыкновению, Сара помочилась на меня, хихикая грудным, хриплым, ужасно сексуальным тоном. Я тоже не остался в долгу.

Дальше я забыл и про москитос, и про ужасную музыку из кальмады, да и вообще про все на свете.

Очнулся я от того, что задыхался. Сара спала, сдвинув меня на самый край кровати, навалившись всем телом, обняв и, вдобавок, закинув сверху свою совсем не воздушную ногу. Я решил дать ей выспаться и не стал подниматься в туалет.

Тут заиграла мелодия моего телефона. Звонить мне было некому, но Сара уже проснулась, поэтому я потревожил ее и дотянулся до аппарата. В трубке тараторил юный женский голос. Сначала я хотел сбросить звонок, но передумал и отдал телефон Саре. Та перезвонила и говорила довольно долго. После окончания разговора я поинтересовался, кто это был, но Сара лишь пожала плечами. Не хочешь, не говори, не разорюсь я от телефонного звонка.

Спустившись вниз, мы опять покричали Пабло, отдали ключ и пошли на Дуарте. На это раз Сара решила шикануть и завела меня в итальянскую забегаловку, по недоразумению называемую рестораном.

Делая заказ, Сара общалась с девчонкой-официанткой доброжелательно и просто. Сначала подали белый хлеб в корзинке, и она незаметно слопала его весь с кетчупом, запивая соком. Потом принесли жареную рыбу с картошкой.

Я фотографировал ее за едой, и сам захотел есть. Все-таки, отельное обжорство в одиночку – это совсем не то.

Сначала Сара кокетничала, но потом фотографирование стало ее явно раздражать. Однако она не забывала строить глазки и трогать ступней у меня между ног.

После ужина мы немного пошарахались по Дуарте, и мне снова захотелось к Пабло. Сара тоже была "за". Оказалось, что в нашей комнате еще не убрали, и мне не пришлось платить второй раз.

Что сказать про дальнейшее? Я был счастлив. Но, как писали в старинных романах, опустим занавес целомудрия на этом месте.

Вскоре после этого звонит фэмили Бидоль мне на мобилку.

– Alex, do you want to see Sarah? (Алекс, хочешь увидеть Сару?)

– Oh yes, yes, I like! (О да-а, я хочу!)

Мы договариваемся встретиться у стоянки мотокончей на Дуарте. Спускаюсь вниз, к парку, там и мотокончи рядом тусуются. Жду полчаса, Бидоля нет. Звоню, амиго объясняет, что у него сломался мотоцикл, но он уже подъезжает с приятелем. Чтобы не терять времени, иду им навстречу, к въезду в Бока Чику.

Через некоторое время Бидоль звонит сам, сбрасывает звонок, я перезваниваю. Начинаются разборки, кто где кого ждет. Оказывается, они стоят в другом конце Бока Чики, но подъедут к отделению политур, туристической полиции, через несколько минут. Чтобы не разойтись с придурками, иду к политуровскому околотку. Напомню, что все происходит на тридцатитрехградусной жаре при почти стопроцентной влажности.