Перед Сильвестром было почему-то очень стыдно, и от этого стыда Серафима не смогла избавиться даже на следующий день, проснувшись ранним утром. Однако утром вместе с Сильвестром вспомнились и его рассказы, и Инар Сион с его загадкой. На самом деле их с Вестом разговоры очень помогли: во-первых, из беседы о символах Семерых Серафима узнала о расе Забирающих, к которой бесспорно принадлежал юноша из её видения — вряд ли его змея была просто питомцем, а во-вторых, она ещё раз услышала про Сердце Замка. Если бы не Сильвестр, она могла бы ещё неделю ломать голову над тем, какое же «неживое Сердце» имел в виду Младший Магистр, прежде чем вспомнить об упоминавшемся ранее вскользь артефакте. Загадка медленно, но верно разгадывалась, хотя Серафима до сих пор терялась в догадках по поводу того, что же она пообещала Инару Сиону и как же он узнал о том, что она ищет. Пока что она смогла дойти только до того, что он точно уверен, что она всё помнит — иначе вряд ли бы он говорил именно так.

Серафиме очень хотелось встретиться с Младшим Магистром ещё раз — он определённо знал о её прошлом достаточно много — но тот словно старательно избегал её. В библиотеке его не было, хотя она пробродила по ней с два часа, пытаясь высмотреть его среди книжных полок, в кабинете, если верить невозмутимому слуге, с каменным лицом отправившему её обратно под предлогом, что Магистра Сиона сейчас нет, тоже, а в личные покои она подниматься постеснялась, хотя и очень подмывало. Не хватало ещё, что бы её застали в комнате одного из трёх верховных Магистров Белого Совета, будто мало ей этой глупой ситуации с Хрониками и зельем.

Так что Серафиме оставалось лишь разгадывать странную загадку без посторонней помощи, мучаясь от разнообразных мыслей. То, что Пророчество находится в Замке, стало очевидным сразу же: «Ты найдёшь то, что ищешь, в Замке Лиррэ». Да и где же ещё быть Сердцу, с которым тоже всё было ясно. «И где за стеною стучит неживое сердце, что хранит Белый Совет». По сути, и оно хранит Совет, и он его хранит. А вот с остальными двумя элементами загадки всё было уже не так прозрачно. «Ты найдёшь то, что ищешь, в Замке Лиррэ, под тем местом, где свет Сэрэн Мирэ поглощается цветком Солнца, и где за стеною стучит неживое сердце, что хранит Белый Совет». Сэрэн Мирэ — Солнце Ночи, местная пародия на Луну. Оно всходило на западе, когда Солнце Дня садилось, и с рассветом исчезало на востоке. Цветком Солнца называлось здесь гербовое лэсвэтское растение, от изображений которого у Серафимы иногда начинало рябить в глазах. Однако в загадке явно имелась в виду не нашивка на форме у какого-нибудь слуги или барельеф над колонной, поскольку они физически не могли поглощать свет — даром, что волшебные.

Возможно, подразумевался настоящий солнечный цветок, но вряд ли бы кто-то стал прятать Пророчество в Замковом саду. И всё же Серафима проверила и эту версию, исползав всю оранжерею вдоль и поперёк, и выяснила у садовника, что на ночь цветы закрываются. Но даже если предположить, что они как-то впитывают свет Сэрэн Мирэ в таком состоянии, местоположение Пророчества явно было другим: под оранжереей находился лишь обрыв, потому что располагалась она в части выступающей из стены галереи. Таким образом Серафима оказывалась в тупике — в голову ничего не приходило. Она понимала, что ответ плавал где-то на поверхности — вряд ли Инар Сион ставил своей целью сломать ей мозги своей подсказкой, но он мог рассчитывать, что она знает что-то, чего не помнит после потери памяти.

Серафима шумно выдохнула и уронила голову на свои записи, мимолётно вычеркнув ещё один пункт возможного определения «цветка Солнца».

Слишком много вопросов. Всё было бы гораздо проще, если бы она поговорила с Младшим Магистром. Хотя, что бы она ему сказала? «Извините, я не поняла вашу подсказку, потому что я ничего не помню о Странном мире, и знать не знаю, что я вам в прошлом обещала. Не могли бы вы мне объяснить мне поподробнее?». Она фыркнула, представив, какое после такой фразы будет выражение лица у Инара Сиона. Он, значит, скорее всего рискуя собственной безопасностью, рассказывает ей эту загадку, наверняка элементарную для обывателя, а она так его взамен радует. Лучше не придумаешь.

Серафима принялась задумчиво рисовать в тетрадке небольшой солнечный цветочек с бусинками-глазками. Она совершенно не представляла, как ей дальше расшифровывать эту подсказку. Но подсказка, пусть и такая, это уже что-то. Без неё было бы совсем туго, теперь же есть от чего отталкиваться.

Не сказать, правда, что до этой подсказки Серафима вообще грезила о том, что бы найти Пророчество. Да, ей было любопытно, но раз информация была засекречена, то она, скорее всего, не стала бы докапываться и лезть не в своё дело. Теперь же она не могла остановиться — разгадать загадку и прочитать-таки текст древнего свитка было делом принципа. Эх, наверняка у неё будут проблемы от этих неосмотрительных поисков.

Но только если кто-нибудь о них узнает, так ведь?

Подумав, она пририсовала цветочку ряд острых зубов и лапку с вилкой, а сверху дописала лаконичное: «Я съем твой мозг, муахаха!».

Надо будет ненавязчиво расспросить Сильвестра о том, где ещё встречаются изображения или упоминания солнечного цветка… Если, конечно, она сможет превозмочь себя и подойти к нему теперь, потому что при мысли о том, что он чуть её не поцеловал, она чувствовала, как внутренне краснеет, а под кожей опять растекается едкий горький стыд. Интересно, как бы она выкручивалась, если бы он всё-таки это сделал? Вряд ли бы получилось сделать вид, что ничего не было, если даже за это «чего не было» совесть готова была сожрать Серафиму живьём. Стоит ли рассказывать Сильвестру о своих поисках? Наверное, нет. Пусть им, как оказалось, и движет нечто большее, чем обычное дружеское расположение, он может вольно или невольно сообщить обо всём Главному Магистру. А если слух о её поисках дойдёт до него, то нежелательной беседы явно не миновать.

Конечно, Серафима не собиралась делать с Пророчеством ничего преступного — просто прочитать его, — но ей очень не хотелось встречаться с Изаром Маугом. Виной тому было всё то же невнятное предчувствие, щекочущее нервы при одном только воспоминании о цепком взгляде Магистра, которое она ничем не могла объяснить. Возможно, у них был какой-то конфликт до её потери памяти? Не исключено. Всё же, вряд ли бы случилось что-то страшное, узнай он о том, что она интересуется Пророчеством. И может он, даже, и показал бы его ей сам?.. Или всё-таки что-то случилось бы?

И что, как говорит иногда Вест, Маррак побери, делать с этим цветком Солнца?

В дверь постучали. Серафима вздрогнула, отвлекаясь от своих размышлений, и отмечая, что цветочков у записей уже не один, а три, и все смотрят одинаково кровожадно.

— Кто там?

— Средний Магистр, которого ты не почтила своим визитом этим прекрасным утром, — донёсшийся из-за двери голос Эмила Курэ прозвучал довольно иронично.

Серафима представила, как он стоит в галерее, скрестив руки на груди, поджав губы и приподняв бровь, многозначительно глядя на закрытую дверь нерадивой ученицы, которая сама попросила обучить её истории, а теперь прогуливала занятия. Она подскочила со стула, прикрыла тонкую тетрадь со своими записями, почти бегом кинулась к двери. Опять было — Маррак! — стыдно и капельку боязно.

Эмил Курэ стоял в точно такой же позе, какую она себе и представила, разве что в его взгляде было ещё больше многозначительности.

— Простите, Учитель, накануне я нашла очень интересную книгу о растительном мире Лэсвэта, и настолько увлеклась, что забыла о времени, — нерешительно, но быстро протараторила Серафима, запоздало понимая, что если он войдёт в комнату, то её оправдания осыпятся прахом. Врать она не любила, к тому же Средний Магистр казался ей хорошим человеком, и обманывать его было попросту мерзко. Но правду она сказать не могла — он бы точно рассказал Главному Магистру, они ведь были не только коллегами, но и друзьями, судя по тому, что знала она.