Толпа расступилась, чтобы дать дорогу ему и его свите. По лицам рыцарей я догадался, что все они вместе с Беренгаром были в моей диверсионной армии и сохранили непоколебимую преданность ему. Как обычно, Беренгар сохранял кислый вид: не припомню, чтобы я видел его с другим выражением лица.

— Болтаешь с нашим врагом, Танкред? — сказал он, останавливаясь перед нами. — Или собирался сказать мне, что ничего не знаешь?

— Не знаю чего? — спросил я.

— Мы должны арестовать всех оставшихся в городе странствующих торговцев и коробейников и конфисковать их товары. Сегодня утром был отдан приказ.

Я нахмурился.

— Это еще зачем?

— Чтобы помешать им продавать сведения о нашей численности и расположении на ту сторону Вала. Трое уже признались в шпионаже в пользу противника. Не сомневаюсь, что и остальные развяжут языки, когда мы правильно зададим им вопросы.

— Почему я не слышал об этом?

Беренгар пожал плечами.

— Откуда мне знать?

Он сурово уставился на Бартвалда, хотя англичанин всем своим видом показывал, что не замечает норманнов.

— А теперь, если у тебя больше нет вопросов, я намерен задержать этого человека и отвести его в замок.

Я не двинулся с места.

— Кто дал этот приказ?

— Сам ФитцОсборн дал мне это задание.

— Он не упоминал об этом при мне, — удивился я. — Я говорил с ним не больше получаса назад.

— И поэтому ты полагаешь, что я лгу? — усмехнулся Беренгар. — Думаешь, ты теперь такая важная персона, что он будет обсуждать с тобой все свои решения? После всего, что случилось, тебе повезет, если тебя не бросят в яму в собачьем ошейнике. По крайней мере, он должен был понять, что зря доверял тебе. Он и так слишком долго был слеп. Мы-то все давно уже поняли.

Он оглянулся на пятерых своих товарищей, которые согласно захихикали. Я уже успел привыкнуть к этим детским шуточкам и не реагировал на них. Беренгар спрыгнул с коня и, встав передо мной, вытянулся во весь рост.

— Если не желаешь присоединиться к своему английскому другу, я предлагаю тебе убраться с моего пути, — сказал он.

Мы смотрели друг другу в глаза. Он был немного выше меня и, как мне показалось, обладал более длинными руками, что давало ему некоторое преимущество в ближнем бою, но толстое пузо наверняка мешало ему двигаться быстро и уверенно держать равновесие.

— Ну, подвинь меня, если хочешь, — предложил я.

Он ответил мне вопросительным взглядом, словно ожидал, что одного его слова будет достаточно, чтобы заставить меня отступить. Как будто я должен был выполнить любой приказ, исходящий от этого сукина сына. Не зная, что делать дальше, он несколько мгновений удерживал мой взгляд, прежде чем неторопливая улыбка расплылась по его лицу; рассмеявшись, он повернулся к своим друзьям.

— Он думает, что сможет остановить нас. — Он повысил голос, чтобы все вокруг могли услышать его, и широко развел руки, как бы призывая толпу в свидетели моего упрямства. — Он думает, что может пренебречь приказом ФитцОсборна.

Кое-кто из продавцов и покупателей поворачивали головы, чтобы посмотреть на нас, но большинство предпочло отойти подальше. Даже не понимая французской речи, они уже догадались, что сейчас здесь произойдет нечто такое, в чем им не хотелось бы участвовать. Женщина поспешила отвести своих детей вниз по улице, тревожно оглядываясь на ходу через плечо. Фермер с сыном, гнавшие стадо свиней с другой стороны площади, решили не пытаться пройти мимо нас, а обойти более длинной дорогой по боковым улочкам.

— Это не имеет ничего общего с ФитцОсборном, — сказал я Беренгару. — Ты просто хочешь отомстить мне.

Он плюнул на землю, едва мне не на ногу.

— Я с тобой не ссорился, — заявил он не совсем убедительно. — Много чести для такого бараньего дерьма, вроде тебя. А теперь либо иди в овечью задницу, из которой вылез, либо увидишь, как я выпущу тебе кишки.

— Ты не сможешь убить меня, — ответил я. — Еще прежде чем достанешь меч, я насажу тебя на свой клинок, и квакнуть не успеешь.

Он подошел ближе, так что я уже чувствовал на лице жар его смрадного дыхания, и видел все оспины на щеках.

— А я тебя не боюсь, Танкред. Может, кто и дрожит перед твоей репутацией, но я вижу тебя насквозь. Ты ничем не лучше любого из нас и так же смертен. Если отойдешь в сторону, я остановлю свою руку. В противном случае, ничего не обещаю. Тебе решать.

Положив ладонь на диск, венчающий рукоять его меча, он другой рукой дал знак своим сопровождающим. Они спешились и, вынув из ножен мечи, встали полукольцом вокруг нас с Бартвалдом. Позади нас стояла телега к Квилмендом, который продолжал жевать сено, не обращая внимания на все происходящее.

— Не самое мудрое решение, милорд, — заметил Бартвалд.

Сейчас я не особенно нуждался в его советах.

— А что, по-твоему, мне следовало сделать?

На этот раз у него не нашлось ответа. У него на поясе висел длинный охотничий нож в ножнах, обшитых оленьей кожей. Я никогда не видел англичанина в бою, и потому понятия не имел, насколько он опытный боец, но он должен был быть на редкость хорош, если мы собирались вдвоем драться против шестерых. Легкая бледность на его лице не внушала мне особого доверия. Если Беренгар действительно ищет способ убить меня, то он не найдет лучшей возможности, чем эта. И все же я не мог отвернуться и бросить разносчика на произвол судьбы; и даже сделав это, я не был уверен, что Беренгар будет верен своему слову и пощадит меня. Не после всего, что произошло между нами за последнее время.

— Пусть твои люди уберут оружие, — сказал я, надеясь, что он не почувствует моего беспокойства. — Мы можем сами решить это между собой.

Его пальцы сжали рукоять.

— Слишком поздно. Если бы ты не спорил, пытаясь опозорить меня перед моими людьми, до этого не дошло бы.

— Позорить тебя? — повторил я. — Это ты начал ссору. Ты в ней виноват.

Я не успел закончить. Его меч молнией вылетел из ножен. В следующее мгновение он уже мчался на меня с выпученными глазами, яростно размахивая клинком. Я отскочил в сторону как раз вовремя, чтобы остро заточенная сталь рассекла воздух в нескольких дюймах от моей головы и вонзилась в борт телеги. Пока Беренгар сопел, пытаясь освободить меч, я успел повернуться и выхватить свой клинок, чтобы отбить атаку одного из его людей. С громким звоном стали о сталь, я парировал его удар, заставив опустить оружие, а потом быстро шагнул вперед и ударил свободной рукой в челюсть. Яркая полоса крови окрасила его подбородок, в то время как он, потеряв равновесие, покачнулся в сторону, споткнулся о скамейку с горшочками и кувшинчиками и, наконец, растянулся в грязи на спине.

Я не стал дожидаться, пока он поднимется, или кто-нибудь другой из людей Беренгара бросится на меня с поднятым мечом. Вместо этого я бросился за телегу. На холстине была аккуратно разложена коллекция медных котелков, я схватил один из них и швырнул в голову Беренгару, который с красным лицом и крепко стиснутыми зубами все еще пытался выдернуть меч из древесины. Он успел заметить летящий в него снаряд и вовремя пригнулся; котелок проплыл у него над головой и с грохотом покатился по земле. Бросив меч и вынув нож, он начал обходить меня с одной стороны телеги, в то время, как два его рыцаря заходили с другой стороны.

Понимая, что не смогу в этот раз справиться с ними со всеми, я побежал. С рыночной площади расходилось множество улочек и переулков, и я нырнул в ближайший, расталкивая всех на пути и стараясь не споткнуться о стоящие на земле корзины и бочонки. Куры с испуганным кудахтаньем, громко хлопая крыльями, разбегались у меня из-под ног. Вокруг стоял крик, кто-то громко взвизгнул у меня за спиной, и, оглянувшись, я увидел, как Беренгар отшвырнул с дороги молодую женщину. Кто-то из торговцев нашел убежище за своими тележками и лотками, в то время как другие при виде обнаженной стали бежали в разные стороны, бросив свои товары и животных.

Беренгар кричал им, приказывая остановить меня, но ни один не пожелал рискнуть жизнью, так что все проворно освобождали мне путь. Я обогнул ряд лотков, чуть задержавшись, чтобы пнуть низкий столик с корзинами, полными блестящих мокрых угрей и другой рыбы.