— Назад, — позвал я, размахивая мечом, чтобы привлечь внимание моих рыцарей.

Несколько десятков их лежали на земле с кровавыми ранами на теле, которые никому не суждено было исцелить.

— Отряд, ко мне!

Со всех сторон, глухо стуча копытами в промокший дерн, ко мне устремились всадники. Найтфекс развернулся, и через мгновение мы скакали назад по направлению к мельнице, где собиралось остальное наше войско под руководством баронов и командиров отрядов.

В ту же секунду я увидел Ителя и Маредита, вместе со своими teulu галопом мчащихся с холма: сорок или пятьдесят человек всадников с зелено-золотыми вымпелами на копьях. За ними, спотыкаясь о кочки, бежали пехотинцы в кожаных безрукавках, с луками в руках или за спиной, со щитами, болтающимися на кожаных ремнях через плечо.

Не похоже было, что они собираются напасть на нас, скорее тоже убегали от кого-то. И скоро я увидел, от кого. Из леса на гребне холма выдвинулась плотная стена окованных железом щитов со шлемами над ними, слишком много людей, чтобы сосчитать, но их вполне могло оказаться больше тысячи. В середине линии реяли два одинаковых знамени, которые я узнал в одно мгновение, хотя никогда раньше не видел собственными глазами. Бледно-желтое поле с алым львом, который дразнил нас синим языком. Символ дома Кинвинов. Символ самозваных королей Риваллона и Бледдина.

Холодок пробежал у меня по спине, рот пересох настолько, что даже не мог исторгнуть проклятие. Я собирался заманить в ловушку вражеских всадников, не понимая, что они сами были приманкой в ловушке более сильного зверя.

А я проглотил наживку. Теперь я болтался, как рыба на крючке, и нам предстояло сражение, подобного которому я не видел в своей жизни. Избежать этой битвы значило спасти наши жизни. Но они заняли и хребет и долину к северу от мельницы, и уже послали отряд пехоты, чтобы отрезать нас с юга. За нами лежала река, и у нас почти не было шансов переправиться через нее в кольчугах; а сняв доспехи, мы становились легкой мишенью лучников, к тому же могли потерять большую часть наших лошадей.

— Мы в ловушке, — сказал Турольд, когда наш отряд достиг мельницы.

Я видел, как его лицо постепенно бледнеет, как и лица многих наших мужчин, стоящих со щитами в стене.

— Они загонят нас в воду, и утопят, как слепых щенков.

— Заткнись, — сказал я ему. — Дай подумать.

Турольд был слишком молод; он никогда раньше не сталкивался с подобной ситуацией. Тем не менее, у меня в жизни было множество случаев, когда приходилось сражаться в условиях, хуже сегодняшних, и я до сих пор был жив. Впрочем, сейчас я ничего вспомнить не мог. У врага, скорее всего, было три бойца против одного нашего, и они уже успели нанести поражение нашему арьергарду.

Выстроившись вдоль хребта, они били копьями в землю, выкрикивая проклятия и оскорбления. Вместо того, чтобы атаковать, не откладывая, они ждали, пока вся их армия не выстроится в боевые линии, рассчитывая, что мы либо нападем первыми, либо сдадимся, когда страх ослабит наших бойцов. Возможно, они рассчитывали подождать, когда мы совсем утратим боевой дух, чтобы потом спуститься и перебить нас всех. На их месте я, наверное, делал бы то же самое, поскольку видел, как работала подобная тактика в других сражениях. Кажется, она сработала и сейчас. В нашем войске люди уже толкались, чтобы не оказаться в первых рядах, несмотря на усилия лордов удержать строй.

— Сомкните ряды! — гаркнул я, проезжая вдоль первой линии.

Я развязал ремень под подбородком, отстегнул подбородник, снял шлем с алыми лентами и откинул капюшон, чтобы все могли видеть мое лицо.

— Стойте и держите линию.

Я увидел Снокка и Снебба рядом с вьючными лошадьми и дал им знак подать мое знамя. Они выполнили приказ, и я развернул его, высоко подняв перед войском, прежде чем отнести к небольшому пригорку.

— Вот, — сказал я. — Здесь мы будем сражаться. Командиры, выводите ваших людей вперед, защищайте знамя.

Наше войско стояло почти в реке, здесь все закончится очень быстро, если мы не оставим позади хотя бы небольшое открытое пространство.

Бароны нервно переглянулись, но не двигались с места, пока ко мне не присоединился Эдо.

— Выполнять команду! — рявкнул он, показывая свой клинок. — Если не хотите прямо сейчас понюхать мой меч!

Он говорил с такой убежденностью, что даже я на мгновение поверил в его угрозу. Похоже, он убедил баронов, потому что они один за другим начали выводить вперед своих людей, подбадривая их угрозами и проклятиями, и постепенно линия передвинулась вперед. С другой стороны мельницы, недалеко от Уэйса, валлийские братья спешились с коней и выстраивали правое крыло нашей боевой линии, крича на людей, чтобы удерживали свои позиции.

— Присмотри здесь пока, — попросил я Эдо, а потом спрыгнул с седла и бегом направился к валлийцам.

Земля здесь лежала ниже мельницы, чья запруда была переполнена, и через несколько шагов мои сапоги уже хлюпали по затопленной водой траве.

— Они нас ждали, — задыхаясь сказал Маредит, когда я подошел к нему.

У него на коже виднелось несколько ярко-красных царапин, и его лицо болезненно сморщилось, когда он сжал предплечье левой руки, которое не было защищено доходящей только до локтей кольчугой.

— Они застали нас врасплох в лесу. У нас не было никаких шансов.

— Это все, кто у вас остался? — спросил я, указывая на небольшую группу, которую он привел.

Я послал с ними около ста пятидесяти человек, вернулось не больше половины. Кое-кто стоял, согнувшись и содрогаясь в приступах рвоты; другие, слишком обессиленные, чтобы даже держаться на ногах, повалились на землю.

— Вставайте! — говорил им Уэйс, и когда они не ответили, Итель присоединился к нему, крича:

— Cael hyd nawr![15]

Маредит кивнул.

— Это все, что у нас есть.

Я громко выругался, но у нас не было времени на сожаления, если мы надеялись пережить этот день. Враг не будет ждать вечно; вскоре их боевой голод пересилит терпение, и они двинутся с холма вниз со своими мечами и копьями в руках, с жаждой крови в глазах.

Однако, пока они этого не сделали, нам было чем заняться.

— Собирайте своих людей, — сказал я братьям. — Их копья скоро нам понадобятся.

Когда я покинул их, в моем мозгу начала формироваться идея, единственная, которая, на мой взгляд, могла дать нам надежду. Это было чуть больше, чем ничего, но у нас не было выбора между смертью и отчаянной попыткой, и если она сработает, мы, по крайней мере, получим шанс забрать с собой побольше врагов.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Снокк и Снебб ждали, когда я вернусь к управлению нашим войском. Другие мальчики шли к своим господам, чтобы передать им щиты и копья и увести их боевых лошадей прочь. Теперь все лошади были размещены на открытой площадке за нашими линиями. Эта битва начнется не с кавалерийского удара, но со столкновения щитов, людской толчеи и яростных криков. Не с военного искусства, а упорной и тяжелой работы копий и мечей.

— Идемте со мной, — приказал я близнецам, а затем еще группе крепких парней, несущих пучки дротиков. — И вы тоже.

Мне нужны были сильные руки, и потому я позвал также Понса, Турольда и Серло.

— Видите эти телеги, те, что оставили враги? Я хочу повалить их на бок и закрыть ими проломы в стене.

Стена бежала вдоль всего твердого участка земли на нашем левом фланге и заканчивалась у мельничной запруды. В большинстве мест она доходила мне только до пояса и кое-где до груди, и поэтому сама по себе практически не представляла серьезного препятствия. Но вместе с телегами, я надеялся, этого будет достаточно, чтобы сорвать планы противника и поставить их перед выбором. Либо они тратят свое время и жизни, пытаясь преодолеть стену, чтобы потом встретиться с нами щитом к щиту, либо им придется идти в атаку по раскисшему грунту справа от нас, где их ждали Уэйс и наши валлийские союзники.