Задача, собственно, нашего батальона заключалась в том, чтобы занять и удерживать некую высоту — для нас, разумеется, безымянную. Хотя наверняка нанесенную товарищами учеными на карты Марса под каким-нибудь романтичным названием.

Следом за нами на высоту означенную прибыли технари — развернуть мобильную радиолокационную станцию, способную следить за округой в радиусе тысячи километров. И за плацдармом Чужих заодно. Да заблаговременно предупреждая об их перемещениях.

Первые день-два (земных, я имею в виду), пока мы занимали позиции, укреплялись и пристреливались, пока монтировалась РЛС, лично я жил ожиданием скорой атаки пришельцев. Может быть, они и впрямь отупели от бесконечной рутины и отсутствия достойного противника, но слепыми-то точно не были. Должны были, как минимум, заметить, что на облюбованной ими планете объявился кто-то посторонний. А как максимум — принять по отношению к этим «кому-то» соответствующие меры.

Вот-вот налетят, думал я, разбомбят к хренам наши позиции. Или человекоподобных камикадзе тех же пришлют — целую толпу. Или вообще вылезет из самого большого портала какая-нибудь дура с гору величиной, полоснет мощным лучом по нашей безымянной высоте и поджарит весь батальон разом. Даже пикнуть не успеем.

Примерно этого я опасался, но никто на нас не налетел, не разбомбил и не сжег… до поры. Высоту мы заняли, радиолокационная станция была благополучно развернута и теперь, помимо прочего, обеспечивала летчиков и ракетчиков международного контингента координатами вражеской базы и отдельных целей для ударов. Мы же, ребята в бронеходах, по крайней мере, теперь заранее знали, направляется ли к нашей высоте враг или нет.

Потом прошло еще несколько дней. И мы, признаться к своему стыду, успели чуток расслабиться. Во всяком случае, уже не дневали-ночевали в кабинах бронеходов, но (выставив, впрочем, караулы) больше времени проводили в жилом модуле. Кто-то в карты резался, кто-то читал или просто валялся на койке, лениво переговариваясь и травя анекдоты. Типа, солдат спит — служба идет.

Надо ли удивляться, что узнав благодаря РЛС о движении в нашу сторону крупного скопления Чужих, некоторые даже растерялись. Хорошо еще, что время подхода противника оценивалось примерно в двадцать четыре земных часа. То есть, по крайней мере, атака пришельцев не застала нас врасплох.

Зато когда означенные двадцать четыре часа миновали, красная планета перестала напоминать мне ад… просто напоминать. Она и стала настоящим адом — по крайней мере, для нашего батальона.

В первых рядах к нашим позициям подоспела «мошкара». Так у нас прозвали тучи крохотных, летающих и очень юрких существ. Недосягаемых для пуль из-за маленьких размеров — и весьма вредоносных. Оказавшись на металлической поверхности, каждая из этих крошек выделяла кислоту, разъедавшую металл. Любой. В том числе броню наших «Ратников» и «Богатырей». Особенно если тварей этих мелких оказывалось достаточно много. А уж недостатка в их численности не было.

Однако и мы не были лыком шиты. Способ борьбы с «мошкарой» успев освоить еще на Земле. Способ, простой в своей гениальности. И между прочим перенятый у самих пришельцев.

Сначала туча инопланетной мелюзги подпускалась к боевой технике почти вплотную. Затем единственным быстрым движением руки, нажимающей на кнопку, на внешней поверхности брони активировалось электростатическое поле. Как у скатов. Ну или у того пришельца со щупальцами, некогда погубившего моего сослуживца с условным именем Вася.

Держалось поле одну-две секунды, но этого хватало, чтобы поджаренная «мошкара» горохом осыпалась с брони.

Главным было, что называется, поймать момент. Успеть нажать на заветную кнопку не раньше и не позже, чем это нанесет «мошкаре» потери без ущерба или с минимальным ущербом для твоей боевой машины.

Поспешишь — разряд пропадет попусту. Вместе с некоторой порцией энергии, которая могла бы пригодиться в дальнейшем бою. Если же промедлить хоть на полсекунды, броня твоей машины успеет немного, но пострадать.

Лично я на скорость реакции не жалуюсь. Стаи поджаренной «мошкары» сыпались с брони одна за другой — с каждым, мною вызванным, электрическим разрядом. Хуже было то, что явилось этой «мошкары» к нашим позициям непривычно много. Целые тучи застилали горизонт, наползали на нас, облепляя наши бронеходы настолько, что мы не всегда могли видеть друг друга. Добро, хоть не стреляли — смысла не было. Не то могли бы попасть по своим.

Когда же в смертоносных тучах стали появляться просветы… наверное, не один я разразился непечатной тирадой. Потому что тогда же стало ясно: несметные полчища «мошкары» — это еще цветочки. Ибо под прикрытием этих полчищ к нам подобрались противники посерьезнее.

Так называемые «резаки». Огромные живые бурдюки на четырех членистых ногах. Причем две передние оканчивались лезвиями размером с две руки взрослого мужчины, а две задние служили не только опорой, но и обладали достаточной гибкостью, чтобы «резаки» могли прыгать как гигантские кузнечики.

Хватало автоматной или пулеметной очереди, чтобы разорвать эти ходячие-прыгучие бурдюки в клочья. Зато в ближнем бою «резаки» были опасны не только для живой силы, но и даже для бронеходов. Лезвия на их передних лапах были столь прочны и остры, что единственного взмаха хватало, чтоб отсечь… к примеру, руку-пулемет «Ратника».

Чем, собственно, «резаки» теперь и занимались. Подойдя к нам, отвлекавшимся на «мошкару», на расстояние удара. Или, в крайнем случае, преодолевая означенное расстояние единственным прыжком.

— Держать строй! — звучал в кабинах бронеходов передаваемый по радиосвязи голос командира батальона. — Сосредоточиться! Окружить! Не допускать прорыва! Стрелять в любую тварь! По хрену, если в своих попадете… броне по хрену! РЛС прикрывайте, ушлепки ленивые!

Последняя команда, можно сказать, адресовалась лично мне. Даже в воцарившемся хаосе я заметил, как несколько «резаков» смогли перескочить или просто обойти наши боевые порядки, и устремились в направлении радиолокационной станции.

Среагировал я мгновенно: развернулся — и пустил вдогонку тварям очереди из обеих рук-пулеметов.

Один «резак» повалился в ржавую марсианскую пыль бесформенной кучей хитина и слизи. Второй попытался уйти с линии огня, и у него это почти получилось. Однако хотя бы одной из очередей все же задело нижнюю ногу твари, и та опрокинулась туда же. На мертвую почву красной планеты. Третьему аналогичный маневр удался, но почти сразу и в упор его расстрелял другой бронеход, пришедший на выручку вашему покорному слуге — и РЛС. Наконец, четвертого очередь скосила уже в нескольких метрах от станции.

Внезапно я ощутил тяжесть, обрушившуюся сверху на моего «Ратника», а затем удар, от которого сотряслась одна из рук-пулеметов. Не иначе, один из «резаков» воспользовался тем, что я повернулся к нему спиной и атаковал с тыла, запрыгнув на мою машину.

С мстительным злорадством я для начала активировал электростатическое поле. Убить «резака» ему не хватило мощности, но боль причинило, факт. Тварь соскочила с «Ратника», как лягушка с раскаленной сковороды, а миг спустя я уже развернулся и прошил ее очередью.

Одной, к сожалению. Вторая из рук-пулеметов — та, на которую пришелся удар «резака» — не отломилась, но все равно была серьезно повреждена. Она погнулась, возле небольшого с виду разлома плясали электрические искры.

Не успел я ни оценить в полной мере состояние одного из пулеметов, ни перевести дух, как пришлось встречать усиленной стрельбой еще одну тварь. Потом еще одну. Третий «резак» в прыжке смог налететь на кабину и ударить по лобовой броне обеими лапами-лезвиями. Броня, конечно, выдержала, но чувствовалось, что с трудом.

А уже в следующую секунду «резак» отскочил в сторону… чтобы в мгновение ока быть сметенным очередью кого-то из моих боевых товарищей. Еще одну тварь, слишком близко ко мне подошедшую, я затем расстрелял сам. После чего огляделся.