– Так… это, кхе, кхе! – странная хрипота никак не проходила. – Очень прошу… Отблагодарю…

– Хе! – хмыкнул водитель, рассматривая меня со скепсисом и с каким-то ехидством. – Бензин нынче дорог. Да и посадить тебя некуда, все места заняты. Вон мужики в проходе даже устраиваются.

Странности в его речи тоже присутствовали. Вместо слова «бензин» мне отчётливо слышалось иное обозначение. Но я ни капли не засомневался, что речь идёт о топливе. «Мужики» тоже обозначилось как-то иначе. «Проход» звучал чудно. Да и предыдущие окрики выглядели так, словно исковерканный русский язык на кусочки порубили да как-то заново склеили. Но понимал всё прекрасно. А вот самому сказать – крайне сложно. Потому горло и голосовые связки не слушались толком.

«Но ведь русский же! – убеждал я себя мысленно изо всех сил. – Чтоб я так жил, русский!»

Жаль, денег при себе не оставалось больше ни рубля. Но зато у меня есть жидкая валюта, которая испокон веков являлась самой твёрдой в славянском мире. И я, отогнув ворот куртки, засветил горлышко бутылки с водкой:

– Договоримся… кхе! – взгляд моего собеседника затуманился в задумчивости и сомнениях. Он и на последнего реконструктора глянул с сожалением, пока тот усаживался в проходе на один из тюков. Пришлось подсказать, кивая на ступеньки уже внутри самого автобуса: – Здесь сяду. Неприхотливый… Кхе, кхе!

Водитель оглянулся по сторонам, затем сам юркнул на своё сиденье и только после этого одними губами шепнул в мою сторону:

– Садись!

Я и присел на единственное возможное место. Дверь сразу и закрылась. Мотор взрыкнул, и древний пепелац, переваливаясь на кочках, двинулся по просёлочной дороге.

Знать бы ещё, что меня ждёт впереди?

Хотя, если вдуматься, вся моя биография – это словно испытательный полигон для неприятностей. Сравнительных, конечно, но всё же. Потому что жил я не как все, а очень, ну очень интересно.

И начиналось всё сегодня с того, что опять жена мне испортила настроение. Жутко испортила!

Причём мы не скандалили по какой-то особенной причине, и вполне возможно, что именно я виноват. Слишком всё быстро получилось, некрасиво: она мне кучу гадостей наговорила сгоряча, а я, чтобы не дойти до крайности, развернулся и просто ушёл. Конечно, не навсегда. И конечно, недалеко ушёл. Скорей вышел, чтобы прогуляться и успокоиться. Потому что жить-то больше негде, уйти некуда, приткнуться не у кого. Вернее, у кого – есть, но мне туда совестно появляться. И так уже стал притчей во языцех. Вот иду уже минут сорок интенсивным шагом по парку, нащупываю порой в кармане бутылку водки и всё никак не могу прийти в себя.

Вот чего злюсь, спрашивается? Старый стал? Так от понимания этого факта не уйдёшь. Подобное в жизни случалось не раз. И не два… Тем более должен давно ко всему привыкнуть! Но разумом это осознать – одно, а вот унять бушующие в сердце эмоции – совсем другое.

И все мои беды и страдания от женщин. И если бы это всё были временные, ни к чему не обязывающие связи! Всё-таки холостякам не в пример легче. А вот женатому человеку сложно жить, что ни говори. Ещё сложней, когда он женат уже третий раз. Но мне ещё сложней, потому что уверен: нет ни одного человека на Земле, у которого все три жены (в том числе и обе «бывшие») – лучшие подруги между собой. Причём не в прошлом времени, а в настоящем! Представляете, какой это менингит?! Догадываетесь, какие это экстремальные сложности?

Скажете, так не бывает? Три раза ха! А вот он я!

И так получается, что и с третьей женой придётся в срочном порядке разъезжаться окончательно. Достала она меня своими придирками, ревностью и заносчивостью. Притом что я вне дома уважаемый человек, душевный друг, авторитетный специалист, неплохой руководитель, если не сказать, знаменитый профессионал в своей отрасли. То есть не могу смириться с домашним диктатом. Подкаблучников презирал, и себя в такой роли даже представлять не хочу.

А предыстория моего нынешнего семейного состояния длинная, сразу в двух словах не расскажешь. Но всё кроется именно в этой странной женской дружбе.

Город у нас вроде и большой, но о каждом моём движении, о каждом моём незначительном разговоре с любой посторонней женщиной сразу становится известно троице неразлучных подружек. Мне порой кажется, что на них работает не менее трёхсот тысяч информаторов, которые постоянно за мной следят и «передают» меня друг другу как опытные контрразведчики. Потому что не раз замечал, как в мою сторону косятся не менее половины окружающих и при этом с кем-то приглушённо переговариваются по мобильным телефонам. А вторая половина присутствующих при этом делает вид, что отвернулись в сторону, но интенсивно и нервно достаёт свои телефоны из сумочек и карманов.

Хорошо, что я человек простой, отходчивый и заядлый пофигист, иначе давно сошёл бы с ума от паранойи преследования.

Сейчас, оглядываясь на своё прошлое, я сам частенько задаюсь вопросом: как до такой жизни докатился? Но если рассматривать только любовный вопрос, то выглядит всё просто и естественно. Казалось бы… Жил. Влюбился. Женился. Достали – развёлся. Опять жил, опять влюбился… И вот так с каждой женщиной, в которую влюблялся крепко и основательно.

С первой женой я знаком со школы. Обниматься с ней впервые пришлось во время совместных обучений танцам. Целоваться начали ещё в восьмом классе, заниматься сексом стали с начала десятого класса. Именно десятого, выпускного, потому что в те времена не выдумывали каких-то нулевых или одиннадцатых классов. На службу я уходил уже женатым, а супруга плавно и гордо фланировала на последних месяцах беременности. Кстати, в университете взял академический отпуск, что в те времена являлось диковинным случаем (но к жёнам это пока никак не относится).

Имелась мечта попасть на флот, хотя тогда светило служить все три года срочной службы. Чудом обстоятельства изменились, и я попал в особый, воздушно-десантный штурмовой батальон (тоже, в сущности, отлично!). Чуть там не умер от свалившихся нагрузок, тягот и прочих превратностей службы. Но так как выходил из них с «честью и достоинством» (такая потом отметка появилась в военном билете), то получил через год отпуск. Отгулял его более чем продуктивно и к моменту демобилизации стал отцом уже двоих детей.

К слову, наши с женой семьи считались весьма и весьма обеспеченными. Что мои родители, что родители жены занимали не последнее место во взращивании, так сказать, научного потенциала страны. А если ещё вспомнить бабушек да дедушек, то было бы стыдно с таким примером, как они, учиться плохо или вообще остаться бестолочью. Поэтому мы интенсивно учились. Я сразу же после срочной восстановился в университете, а жена училась на два курса старше в той же альма-матер. Хоть и на другом факультете. Причём академотпусков по причине беременности не брала, училась безотрывно. Совокупные средства нашей семьи позволяли держать постоянную нянечку и приходящую домработницу. Ну и бабушки с прабабушками в детишках души не чаяли.

Да и жили мы в своей трёхкомнатной кооперативной квартире. Пусть и весьма скромно, без неуместной для молодых роскоши.

Но именно это, как мне кажется, и послужило изначально основой для нашего дальнейшего развода. Я-то ведь в те годы являлся крайним консерватором, с высочайшей моральной составляющей и ни капельки не понимавшим своих аморальных товарищей или подружек. В моём сознании просто не укладывался факт какой-либо измены или кратких постельных отношений с иной женщиной. Если любишь – то навсегда и во всём! И никаких поползновений в сторону. Никаких заигрываний. Даже никаких разговоров или шуток на эту тему не могло быть!

Разве что поговорить позволял себе с иными дамами по научному вопросу или чисто для поддержания темы. Меня ни разу в те годы даже уникальные красавицы и сексапильные сокрушительницы сердец не подвигли на какой-то жест флирта, на поцелуй и уж тем более на измену. Я даже этим не гордился, потому что верил в нормальность подобного бытия.