— Ангел. Замолчи.

Азирафель смеется. Кроули краснеет — его скулы, уши, подбородок, шея — он смущен. Это безымянное чувство — оно обретает цвет. Цвет его покрасневших щек.

— Если я буду молчать, то ты будешь надумывать странные бредовые лживые мысли. Ты будешь обманывать себя, а значит — и меня.

черт, да, ты прав, ты абсолютно прав, мне нужно, чтобы ты говорил.

веди меня. я за тобой. я всегда за тобой и с тобой. навсегда.

так скажи это ещё раз, умоляю, скажи, что я хороший для тебя.

Азирафель целует под подбородком, подбирается к губам. Пульс на шее и в кончиках пальцев — он расскажет вам о их любви. Аритмичной терпеливой любви.

— Ты всегда был великолепен, Кроули. Я люблю тебя, дорогой, люблю.

Безымянное чувство в Кроули — цвет его волос, взгляда и дыхания.

Это переливается в нем, плещется, как волны бьются о скалы.

Галактики и туманности, звезды и планеты — они зарождаются в теле Азирафеля для Кроули.

Точно так же, как и тело Кроули было создано для Азирафеля.

некоторые вещи так просты.

Касаться Азирафеля, целовать его и трогать, быть для него. Существовать для него. Иметь право находиться в этом моменте здесь и сейчас — это падение.

Ещё когда-то давно-давно, когда не было Эдемского сада, когда звезды были созданы (в том числе руками Кроули), когда он шлялся по выжженному пепелищу, залечивая ожоги, когда его кости срастались неправильно, а он бессмысленно задирал голову, пытаясь узреть в бесконечной тьме хоть одну звезду, узнать свой отпечаток, свой след, свою остаточную жизнь, один единственный раз он задался вопрос: каково это, падать вверх?

Теперь он знает.

Поцелуй Азирафеля — так происходит такое падение.